Стая (СИ) - Оксана Сергеева

— Вера, будешь кофе?

— М-мм… — скривилась, утыкаясь лицом в подушку, что означало: «Отвали».

— А омлет? — настойчиво предлагал он, но она так же упорно отказывалась открывать глаза.

— Не хочу я никакого омлета.

— Я хочу, Вера.

— В холодильнике найдешь все, что тебе надо. Где кухня знаешь, — подняла руку и ткнула пальцем в сторону двери.

Наглость, конечно, с ее стороны. Никакой благодарности за утренние ласки и доставленное удовольствие, но трогать Веру утром — равносильно, что подносить спичку к бочке с порохом. Взорвется и обматерит ни за что.

Прошел на кухню, поставил чайник и фыркнул, узрев на столе рядом с громоздившейся кучей книг и тетрадей тарелку с засохшими бутербродами, и недопитую чашку чая. Выбросил сухари в мусорное ведро, убрал посуду в мойку. С тяжелым вздохом стер с поверхности стола коричневые круги, оставленные донышком чашки.

Пока чайник грелся на плите, взял одну из книг и прочитал название. В руках у него оказался труд Бакунина «Государственность и анархия». Полистал страницы, просмотрел пару абзацев по диагонали. Мысли, однако, возвращались к разговору с Маркеловым. Кроме того, что они договорились о взаимном нейтралитете и поддержке во благо покоя Монаха, ничего дельного он не узнал. Наверное, боятся пока при нем называть вещи своими именами. Тем не менее, некоторые выводы о том, почему Монахов так прочно и устойчиво сидит, сделал. Хотя это итак немало. А время покажет.

Выступая, словно пава, на кухню вплыла Верочка.

— Не спится? — усмехнулся Денис и вернул книгу на место.

— А разве ты дашь поспать? Гремишь как слон в посудной лавке, — насупившись, проворчала подруга, потирая лицо.

— Не преувеличивай. Я уже полчаса сижу тихо и дышу через раз. Тебя просто совесть замучила.

— Не дождешься, — буркнула и вытащила из холодильника яйца для омлета. — Есть ростбифы. Разогреть?

— Нет, холодные давай.

— Да, ради бога, — пожала плечами.

— Я и не предполагал, что все так плохо. — Иронично вздернул бровь и кивнул на гору книг на столе.

— Хуже некуда, — призналась Вера. — Кажется, родители вознамерились выдать меня замуж. Пристроить, так сказать. И уже есть подходящая, по мнению маман, кандидатура.

— Окстись! Куда тебе замуж?

— Я им так же сказала. Уж лучше спать с учебником по гражданскому праву. Но мама все равно продолжает таскать домой одного нудного аспиранта. Поэтому я поступаю в аспирантуру.

— А — а, ну да. Клин клином вышибают. Я уж подумал, что ты решила революцию устроить, Вера — Анархия.

— К экзаменам готовлюсь. Буду воплощать в жизнь мечту родителей, пойду работать к отцу на кафедру, напишу диссертацию, стану кандидатом, потом попру в доктора.

А мечты у папы, — доктора юридических наук, заведующего кафедрой криминалистики в одной из высших школ города, — в отношении дочери были вполне реальными и обоснованными. Не зря Верочка так высоко метила.

— Как у тебя все распланировано, прям завидую твоей целеустремленности, — съехидничал Денис.

— Все равно собиралась, только думала погуляю годик-другой. А тут — на тебе! Нет, у меня другие планы, извиняйте. Возьму маму в научные руководители, мозги так ей сверну, что она и думать забудет о моем замужестве.

— Это да. Мозги свернуть ты можешь.

Вера щеголяла по кухне в одной футболке. Поговорить для нее — как дышать. Косноязычием не страдала, а потому сон у нее прошел быстро, и наступила бодрость духа, позволившая ей в считанные секунды накрыть на стол. Она поставила тарелки, разложила столовые приборы и села рядом.

— Кофе нет, — сообщила, поймав подозрительный взгляд Дениса, направленный на дно чашки с чаем.

— Как обычно, — вздохнул он.

— Не забудь, с тебя еще цветочки и эскимо. — Верочка лукаво улыбнулась.

— Я вместо эскимо, а цветочков у тебя целая клумба будет.

— Ох, как утром ты заговорил! А вчера так столько всего наобещал! — покачала головой.

— Верочка, ты же знаешь, в такие моменты во мне просыпается ненужная тяга к романтизму. Правда, по мере расщепления алкоголя в крови, она проходит.

— Все вы такие, спьяну готовы горы свернуть.

— Ну что ты! На горы я не покушаюсь, я тебе только цветочки обещал. Есть планы на сегодня?

— Вот мои планы. — Кивнула на книги по философии. Ковырялась в тарелке, все же особого аппетита в такой час не испытывая.

— С собой бери, поедем на дачу, расслабим нервы, — Денис глотнул чая, но показалось, что сахару маловато. — Вообще не сладкий.

— Я тебе сахар не клала, — помотала головой Верочка. — Мне мама всю жизнь говорила: «Вера, никогда не сахари мужикам чай!» А маму слушать надо. А нервы, кстати, у меня не особо натянуты.

— Бред какой-то… Не надо быть эгоисткой, Верочка, ты не одна в этом мире. Танюху надо из дома вытащить, а то ее мультик в командировке.

— Танюшку? С удовольствием с ней пообщаюсь. А может тогда на нашу поедем? Мои родственнички свои жирки на море греют, так что точно не нагрянут. Никто нам мешать не будет. Дом большой, места всем хватит.

— Да, и Вадю возьмем, договорились встретиться. Живем в соседних подъездах, а все увидеться не можем.

— О, Вадю обязательно! Он мне нравится, — Вера расплылась в мечтательной улыбке.

— Вот только Вадю не тронь! Хвостом вильнешь, а потом будешь парню мозги пудрить.

Верочка слыла очень темпераментной особой. А потому богатство ее в виде огромного числа воздыхателей было неиссякаемо. Но при всем разнообразии, Вера действовала только по зову души. Потому что всеми остальными благами она была обеспечена.

— Ой, ну чего ты всполошился! Ревнуешь? — самодовольно проговорила она, впрочем не питая таких надежд. Шаурина знала не первый день, и ей было прекрасно известно, что на такое чувство, как ревность, он был просто не способен.

— Ве-е-е-рочка! — протянул он. — Ты же умная девка! Какая здесь может быть ревность? Что за гнусные мыслишки у тебя бродят?

— Уговорил, — будто согласилась она. — Заключаем пакт о ненападении на Вадима.

* * *

Вытащить Таню из дома, как планировал Денис, не удалось. И объяснение отказа погреть косточки на солнышке, да отдохнуть душой и телом его не устроило. И вся сложившаяся ситуация в целом ему не понравилась. Сестру он застал не заплаканной, но со следами на лице слез и бессонной ночи — красные опухшие глаза и отсутствие улыбки, какая неизменно сверкала на губах при виде брата.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});