Румо и чудеса в темноте. Книга II - Вальтер Моэрс

Рибезел никогда не считал само собой разумеющимся, что его род использовался, как рабочий скот и их избивали и убивали. Он примирился с этим обстоятельством, так как ему не оставалось ничего другого, и он благодарил судьбу за то, что ему было позволено стать слугой Укобаха. Но всю свою жизнь он мечтал сбежать из Гела.

Положение дел в Геле вызывало отвращение и у Укобаха. Ему было стыдно от того, как относились гелцы его происхождения к остальным жителям города. Политическая карьера, которую строила для него его семья, казалась ему мерзкой. И хотя ему в распоряжение была предоставлена вся возможная роскошь и удобства, он мечтал о свете, небе, облаках и дожде, о дуновении ветра и воде. Он мечтал о городах, где день сменяет ночь, о незнакомых существах и чудесах, обо всём, о чём они с Рибезелом прочитали в исследовательских документах алхимиков. Тогда у них и появилось желание сбежать в наземный мир, и с каждым днём оно становилось сильнее.

Но страх перед всеми опасностями, о которых им рассказывали на уроках в школе и воспоминания обо всех тех ужасных историях, о ледогрудах и нурниях, о кровососущих гигантских мотыльках и обезьянах из Мёртвого бора сидел в них слишком глубоко. Слишком опасен был путь к воротам в наземный мир, к тому же было запрещено им пользоваться без официального разрешения.

Да, можно сказать, что Укобах и Рибезел были трусами. Но до того дня, когда произошло событие, изменившее всю их жизнь. Это произошло в Театре красивых смертей в момент, когда Урс Снежный закончил своё первое сражение.

Укобах с детства ненавидел театр. Ему стало плохо уже при просмотре первых сражений, которые он должен был посещать вместе с родителями. И со временем ничего не изменилось. Они с Рибезелом считали варварством убивать беззащитных рабов для развлечения толпы. Но они регулярно принимали участие в этом общественном мероприятии, поскольку у них не хватало смелости против этого протестовать.

Они насторожились уже во время сражения одного из вольпертингеров с известнейшим палачом Нагелфаром. Но всё произошло слишком уж быстро: неожиданно так называемый любимчик публики лежал мёртвым на песке, а раб триумфировал. Это было чем-то новым. Укобах и Рибезел долго и не без злорадства обсуждали это неслыханное происшествие.

Затем Урс Снежный сражался против Эвила Многорукого. Это была самая захватывающая дуэль, которую Укобах и Рибезел когда-либо видели. Этот маленький вольпертингер не только отказывался умирать сам, он отказывался убивать своего противника. Он отказал ему в последнем смертельном ударе. Это было революционно! Урс Снежный был настоящим героем, которого впервые встретили Укобах и Рибезел. После сражения его имя разлетелось по городу со скоростью света, а Укобах с Рибезелом разговаривали о нём всю ночь. Это был знак! Этот маленький заключённый, выступивший против всей системы Гела, был их путеводителем в наземный мир. Это было сигналом к побегу.

Укобах и Рибезел решили пойти по дороге в Вольпертинг, поскольку это был самый короткий путь из Гела в наземный мир. И он был открыт. Из школьных уроков им было известно, что сбор урожая в городах-ловушках всегда проходил в две стадии: открывался выход в город и похищались его жители, для транспортировки которых использовались все силы армии. А через некоторое время часть войск ещё раз возвращалась из Гела в пустой город, чтобы полностью удалить следы предыдущих жителей и их различные архитектурные улучшения и закрыть выход на много-много десятков лет.

– Если мы сейчас не сбежим, – сказал Рибезел, – то мы никогда этого не сделаем.

Формула Ралы

– Это пройдёт. Это сейчас закончится. Это пройдёт. Это сейчас закончится, – эту волшебную формулу Рала постоянно повторяла последние дни. И каждый раз её желание исполнялось. Это желание было последней соломинкой, за которую Рала хваталась, когда её тело заново заполняла боль, холод или жар. И она научилась ценить моменты между пытками, когда она чувствовала себя здоровой.

Она также воспользовалась этой формулой, когда её жизни угрожала огромная опасность и ей пришлось справляться с чудовищной тошнотой. Сначала она подумала, что у неё просто немного кружится голова, но затем она будто начала падать в бесконечно глубокую шахту, всё вокруг вертелось так быстро, что ей показалось, что её выворачивают наизнанку.

– Это пройдёт, – думала она. – Это сейчас закончится.

Но избавление долго-долго не наступало. Тошнота стала настолько невыносимой, что она в какой-то момент захотела умереть, но затем она опять ухватилась за единственную оставшуюся мысль:

– Это сейчас закончится. Это пройдёт.

И неожиданно это закончилось, как и всегда. Рала подумала, что хуже уже быть не может, что она ко всему готова.

Лицо страха

На следующий день была проведена атака мозга Ралы. Всё началось вполне безобидно, пара странных видений, необычное беспокойство и чудные звуки. Затем беспокойство стало расти, звуки стали более пронзительными, а видения более странными. Рала могла чувствовать звуки на вкус и слышать цвета. Звучала отвратительная музыка, по вкусу напоминавшая прогорклое масло, а знакомые картины и сцены поднимались вверх и танцевали вокруг неё. Это были душераздирающие воспоминания о Талоне, о Вольпертинге, о Рольфе, о Румо, а затем всё исказилось и расплылось в разноцветное пятно, как отражение в воде. Знакомые силуэты превратились в танцующие привидения – прозрачные существа без мяса и костей, которые связывались друг с другом узлами. Также и мысли Ралы сплетались и запутывались, пока ни один слог, ни одно выражение не перестали стоять на своих местах.

Тщетно пыталась она вспомнить кто она и где она. Но её мысли разлетались в разные стороны, пока не осталось ничего, кроме холодной тьмы, безнадёжное, мёртвое пространство, надвигающееся на неё. И из глубины этой тьмы под неприятную и болезненную мелодию поднималось что-то опасное, создание из безумия и бешенства. Рала не знала, что это видение было Гаунабом всех Гаунабов – сконцентрированное зло и уродство королевской семьи Гела. Наложившиеся друг на друга лица превратились в ужасную гримасу, вид которой никто не мог выдержать, в маску ужаса, разбивающую своим отражением зеркала. И эта гримаса безостановочно росла, придвигалась всё ближе и ближе, пока у Ралы не появилась последняя, самая ужасная мысль: это может быть её лицом, лицом её собственного страха.

В этот момент Рала потеряла над собой контроль и закричала. Если бы она продержалась ещё хоть одну секунду, не закричала и не признала своё поражение, она бы сейчас же сошла с ума и последовала бы за безумным королём в его сумасшедшее, абсурдное царство.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});