Долг и страсть - Несси Остин

— Что все это означает?

Мей повернула голову и вскинула брови. А сейчас он и разговаривает с ней, как с преступницей!

— Что — это?

— Это… это вульгарное выставление себя напоказ, — проскрежетал Саид, понимая, что не хочет, чтобы она демонстрировала свое тело. Никому — кроме него!

— Но во что-то очень похожее я была одета, когда мы познакомились, — рассудительно заметила Мей. — Тогда тебе это очень нравилось, насколько я помню.

— А теперь, — холодно произнес Саид, — не нравится.

— О!

Он понизил голос до жаркого шепота:

— Не хочу, чтобы другие мужчины смотрели на тебя так!

— Так, как ты смотришь на меня? — невинным тоном поинтересовалась Мей.

— Это совершенно разные вещи!

— Не понимаю почему, — упрямо сказала она.

Саид раздраженно побарабанил пальцами по ручке кресла. Что он мог сделать? Оттащить ее обратно в ванную комнату и заставить надеть что-нибудь более приличное? Вряд ли.

Он выругался про себя, вдруг почувствовав огромное беспокойство, и не только сексуальное. Нет, это было беспокойство, рожденное в основном пониманием того, что он наконец встретил женщину, которая не покоряется его воле! Ровню себе!

— Носи, что тебе угодно, — проворчал Саид.

— Именно это я и собираюсь делать!

Остаток полета прошел в мертвом молчании. Мей то негодовала, спрашивая себя, как вообще ей могло прийти в голову, что она любит этого тирана. То украдкой смотрела на прекрасный гордый профиль, вспоминая, каким нежным и страстным Саид был прошлой ночью, и сердце ее заходилось от боли…

К тому моменту, когда они садились в поджидавший их в аэропорту лимузин. Саид пребывал в редком для него состоянии: он не знал, что делать. Вернее, знал, что хочет отвезти мисс Мей Хадсон в свой номер в «Хилтоне» и заниматься с ней любовью до тех пор, пока она не будет готова подчиняться всем его требованиям!

Саид вздохнул. Увы, именно ее вспыльчивость и независимость воспламеняли его не меньше, чем возмущали. Разве это победа — увидеть Мей покорной, какими он привык видеть своих женщин?!

Машина замедлила ход, приближаясь к перегруженным центральным улицам, и Саид заставил себя взглянуть на Мей.

Заставил, как же! Можно подумать, что взгляд на нее доставляет ему что-нибудь, кроме несказанного удовольствия!

— Ты хотела бы пойти ко мне? — пробормотал он.

Для Саида звучит почти смиренно, отметила Мей. Однако не совсем.

— Ты имеешь в виду «Хилтон»? — с холодком спросила она.

— Конечно!

Она покачала головой. С нее достаточно его окружения с его влиянием.

— Почему бы нам не поехать ко мне?

— В ту квартиру, которую ты делишь с еще одной девушкой? Немыслимо! — Саид подумал об альтернативе, которая казалась еще более немыслимой, — вернуться к себе без нее! — Хорошо, — сказал он.

— Совсем ни к чему говорить это так, словно я приглашаю тебя в клетку со львом! — сердито заметила Мей.

— Не со львом, нет, — согласился он, и в черных глазах мелькнуло что-то похожее на веселье. — Скорее с красивой и грациозной кошечкой!

Мей была не совсем уверена в том, что это комплимент, но слова Саида ее немного согрели. Однако по мере приближения к дому она все чаще спрашивала себя, правильно ли поступила, пригласив его к себе. Что, если у Моны в гостях куча ее друзей-журналистов, валяющихся на коврах, пьющих вино и курящих сигареты? Или вдруг она ночует где-то в другом месте, оставив в квартире ужасающий беспорядок, что случалось довольно часто, когда не было Мей, которая могла бы убрать за ней?

Они оставили телохранителя внизу, в машине, и поднялись наверх.

Все оказалось лучше, чем ожидала Мей, но не намного. Там не было толпы друзей Моны — только один более или менее постоянный друг, которого Мей всегда считала очень странным.

Бен родился в богатой семье и считал себя центром мироздания. Докатившись вследствие этого почти до дна, он пописывал в какой-то газетенке, где его держали из уважения к отцу, который был одним из издателей.

К несчастью, он был обладателем белокурых волос, красивых голубых глаз и точеных аристократических скул, и это означало, что он может получить любую женщину, какую только пожелает. Моне он был нужен намного больше, чем она ему. С чего бы еще, мрачно подумала Мей, ей носиться с ним — готовить разные вкусности и наполнять бокалы вином в любое время суток?

Вот и сейчас, среди бела дня, он вертел в руках бокал с шардонэ и взирал на Саида с ревнивым недоумением. Впрочем, решила Мей, это оттого, что ему редко встречались мужчины, настолько превосходящие его красотой!

Она оглядела гостиную, заставленную тарелками, чашками, стаканами, и заметила брезгливо скривленные губы Саида. Что ж, пусть осуждает меня, гордо подумала Мей, наклоняясь, чтобы поднять валявшуюся на дороге бутылку.

— Мона, ты уже знакома с Саидом, — резко сказала она. — Саид, вряд ли ты встречал Бена. Это…

— Любовник Моны, — снисходительно протянул тот.

Ни один мускул не дрогнул на лице Саида.

— Очень приятно, — ровным тоном сказал он и вопросительно посмотрел на Мей.

И что дальше? — беспомощно подумала она. Отвести его в свою комнату? Нет, это невозможно, просто невозможно! Только не при ухмыляющемся вот так Бене и не при Моне, на лице которой отражается щенячье обожание всякий раз, когда она видит Саида!

— Хочешь кофе? — еле слышно проговорила она.

— Спасибо, — без энтузиазма ответил он.

Кухня выглядела так, словно кто-то пытался начать третью мировую войну, — все поверхности были завалены остатками еды и грязной посудой. И Мона использовала весь кофе в зернах! Мей с отчаянием показала Саиду почти пустую банку.

— Растворимый подойдет? — спросила она.

— Растворимый? — переспросил он так, словно Мей вдруг заговорила по-арабски.

— Кофе, — пояснила она.

— А у тебя есть чай?

— Да. Да, есть.

Мей приготовила две чашки травяного чая и расчистила кусочек стола, чтобы они могли устроиться.

Они сидели, с неловкостью глядя друг на друга сквозь пар, поднимающийся от чашек. И что дальше? — снова подумала Мей, стараясь вернуть себе обычное присутствие духа.

— Знаешь, тебе не обязательно здесь оставаться, — пробормотала она.

— Да, не обязательно, — спокойно согласился он, думая о том, что Мей, его Мей, не должна жить среди такого хаоса. — Но ведь ты не поедешь со мной в «Хилтон»?

— Нет.

— Не могла бы сказать почему?

Как объяснить ему, что окружающая его роскошь лишь подчеркивает их неравенство? Что, если весь отпущенный им срок она проведет на его территории, у нее останется привкус горечи?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});