Охотники на жирафов. Переселенцы Трансвааля. Гудзонов залив. - Майн Рид

бегстве уже нет надобности.

- Ну, ничего, - подбадривал их Виллем. - Еще только два дня - и мы увидим новые края.

Незадолго до полудня они убедились, что Макора был прав: впереди неожиданно показался отряд матабили.

Он был слишком мал, чтобы помешать отступавшим идти своей дорогой, и, завидев их, тотчас скрылся.

Позднее разведчики, оставленные позади, принесли весть, что с тыла подходят крупные силы врага. Отряды Мосиликатсе соединились, и теперь охотники вместе с Макорой знали, что дальнейшее бегство бесполезно. Не пройдет и суток, как им придется принять бой.

Ничего нет хуже, как подвергнуться нападению в пути. Надо остановиться там, где удобно будет защищаться. Поблизости не было подходящего места, но Макора надеялся, что на берегу можно найти удобную для обороны позицию, и, все ускоряя шаг, они направились к реке.

Глава XXXVI

В ОСАДЕ

До захода солнца оставалось не больше часа, когда макололо вышли к реке. Враг, несомненно, был уже недалеко, и все тотчас стали готовиться к бою.

Гендрик и Аренд, полагавшие, что они здесь люди наиболее сведущие в военном деле, проехали немного вперед, чтобы выбрать поле для сражения.

Счастливый случай привел их туда, где было удобнее всего осуществить их план.

Чуть выше того места, где они вышли к реке, она изгибалась подковой, омывая полуостров, который в сезон дождей, когда река разливалась, превращался в остров. Сейчас туда можно было попасть через узкий перешеек - полоску суши шириною ярдов в пятьдесят. По нему-то на полуостров погнали стадо. Не теряя ни минуты, макололо вместе со всем своим имуществом перебрались на полуостров, чтоб их невозможно было окружить.

Лишь с одной стороны враг мог легко добраться до них - через неширокий перешеек. У края его на берегу реки стояло гигантское дерево: природа растила его сотни лет нарочно для того, как сказал Гендрик, чтобы спасти им жизнь.

Нвана - одно из замечательнейших деревьев Африки. Это настоящие гиганты, а иные стволы достигают необычайной толщины - девяноста футов в окружности. При этом древесина его не тверже капустной кочерыжки и считается совершенно бесполезной. Вот с этим охотники не могли согласиться.

Среди инструментов, которые они захватили с собой из дому, из Грэаф-Рейнета, были два добрых топора: по опыту прежних поездок, охотники знали, что без этого орудия в путешествии не обойтись.

Решили срубить дерево так, чтобы оно преградило доступ к полуострову с единственной незащищенной стороны. Получится укрытие, из которого можно будет успешно отражать атаки врага. Черныш достал топоры, и охотники принялись рубить дерево. Работали по двое и по очереди сменяли друг друга. С каждым ударом топоры все глубже погружались в мягкую, пористую древесину. Нвана поддавалась так легко, словно это было не дерево, а огромный пирог.

Им посчастливилось: ведь их спасение зависело от того, удастся ли им повалить этого царя африканских лесов до прихода матабили. Они, без сомнения, были уже недалеко, и люди на полуострове спешили укрепиться, чтобы достойно встретить их. Было еще неясно, в какую сторону упадет дерево. Если оно повалится в воду, все труды их пропадут даром - путь будет открыт и ничто не задержит врага. Если же оно закроет проход на полуостров, оно окажется для нападающих непреодолимым барьером. Молча, с нетерпеливым интересом смотрели макололо на огромное дерево. Наконец дерево покачнулось и стало падать - сперва медленно, точно нехотя, но, глядя на его трепещущую вершину, все поняли, что оно ляжет туда, куда надо. Оно падало чем ниже, тем быстрее, и ветви его со свистом рассекали воздух. Но вот гигант с треском рухнул наземь, и огромный ствол, точно валом, отрезал полуостров от суши; только с боков остались незащищенными по нескольку футов. Если отважно защищать эту баррикаду, наступающим нелегко будет одолеть ее. Теперь на полуострове готовы были встретить врага.

И враг не заставил себя ждать. Когда стемнело, в отдалении загорелись большие костры. Это подошли матабили. Они, видно, решили ничего не предпринимать до утра - тогда можно будет разведать позиции макололо и потом уж напасть на них. Еще перед тем как укрепиться на мысу, Макора спросил, кто из воинов тайно проберется к какому-нибудь нейтральному племени, которое могло бы подоспеть ему на выручку, и четверо воинов вызвались пойти. Стоило теперь осажденным макололо двинуться с места, и их бы наверняка разбили и уничтожили. Здесь они могли бы продержаться несколько дней, и, зная, что враг не снимет осады, пока не уничтожит их, Макора надеялся лишь на помощь какого-нибудь соседнего вождя, которому придется не по нраву вторжение матабили.

Первым вызвался идти в эту опасную разведку Синдо - он горячо желал вернуть себе расположение Макоры. Нашлось и еще трое добровольцев. Их разбили по двое: сперва отправилась одна пара, через час - другая.

Так было больше надежды на успех: не повезет одной паре, ее захватят проберется другая.

Ранним утром враги показались неподалеку от укрепленного лагеря. Укрывшись за кроной поверженного дерева, охотники видели большую толпу матабили - их было не меньше шестисот. А Макора мог выставить против них всего-навсего двести пятьдесят воинов.

Как уже говорилось, по обе стороны громадного дерева, у подрубленного конца и у макушки, оставались проходы, их надо было охранять особенно тщательно. Тут Макора поставил своих храбрейших воинов, остальные залегли за стволом, чтобы поражать копьем каждого, кто попытается перелезть через эту зеленую баррикаду.

Матабили уже разглядели расположение противника и, видимо, были уверены в успехе. Наконец-то они загнали дичь! Теперь ей некуда податься, и они могут отдохнуть после долгой погони, чтобы со свежими силами взять крепость.

Солнце уже светило вовсю, когда они пошли на приступ. Разделившись на два отряда, они ринулись к проходам по краям баррикады. Ожесточенный бой длился каких-нибудь десять минут, и враг вынужден был отступить, оставив на месте несколько человек убитыми.

Но эта кратковременная победа стоила жертв и Макоре. Восемь макололо были убиты и еще несколько серьезно ранены.

На лице Макоры все отчетливее проступала тревога. Он знал, что враги много сильнее его, что путь к отступлению отрезан и что попытка врагов прорваться чуть было не увенчалась успехом.

Мрачные предчувствия одолевали вождя. Судьба племени пугала его.

Он слишком хорошо знал нрав противника, чтобы надеяться на то, что матабили легко откажутся от своего намерения.

Они уже понесли