Бомбы сброшены! - Гай Гибсон

В воздухе уже запахло осенью, когда мы получили приказ включить в свою зону ответственности и фронт на Днепре. Да, мы откатились уже так далеко на запад, и действовать приходилось с аэродрома северо-западнее Красноармейской. Советские войска наступали на Донецкий промышленный район с севера и северо-востока. Судя по всему, они проводили очень крупную операцию. Кроме того, по нашему аэродрому ежедневно наносили удары бомбардировщики «Бостон». Это было крайне неприятно, так как задерживало обслуживание самолетов, и мы опаздывали с вылетами. Во время налетов русских мы прятались в щелях, вырытых рядом с самолетами, и пережидали там, пока Иван не кончит развлекаться. Наши потери в самолетах и технике были незначительными.

И никто не сказал нам, что части, проходящие мимо аэродрома, являются арьергардом нашей отступающей армии. Причем Иван буквально наступает им на пятки. Мы взлетели с западного аэродрома, пролетели над городом и набрали высоту. Мы должны были атаковать вражеские войска в 40 километрах на северо-западе. На другой стороне города я различил 6 или 8 танков. Их очертания показались мне немного странными. Хенчель прервал мои размышления:

«Герр гауптман, давайте на обратном пути полюбуемся на немецкие танки».

И мы полетели дальше, выполнять боевое задание. Значительно дальше к западу мы встретили крупные силы противника, и никаких признаков германских войск.

Теперь мы летели назад и смогли рассмотреть загадочные танки получше. Все они были русскими Т-34! Их экипажи сидели рядом, внимательно изучая карты, русские готовились к операции. Встревоженные нашим появлением, они бросились врассыпную и начали прыгать в свои танки. Но в этот момент мы ничего не могли сделать, так как нам сначала требовалось сесть и перевооружить самолеты. Тем временем Советы вошли в город. Наш аэродром находился на противоположном конце города. Через 10 минут я был готов к взлету, чтобы начать искать вражеские танки на улицах. Когда мы атаковали их, танки стремительно заворачивали за угол и пропадали из вида. И все-таки я подбил 4 танка. Но куда делись остальные? Они могут появиться на аэродроме в любую минуту. Мы не могли эвакуироваться, так как часть личного состава находилась в городе и нам следовало дождаться их возвращения. Только теперь я вспомнил, что отправил интенданта на склад в восточной части города. Если только ему не повезет, он пропал. Но оказалось, что интенданту все-таки повезло. Танк Т-34 появился перед складом как раз, когда наша машина подъезжала к нему. Интендант нажал на газ, машина подпрыгнула и умчалась.

Я взлетел еще раз. Группа не могла лететь вместе со мной, так как иначе у нас не останется бензина для перебазирования в Павловку. Я мог лишь надеяться, что, вернувшись на аэродром, застану своих людей там. После долгих поисков я заметил 2 танка в западной части города и уничтожил их. Очевидно, они искали аэродром, чтобы выкурить ос из гнезда. Однако они потеряли слишком много времени. Мы подожгли все неисправные самолеты, которые не могли взлететь. Пока мы кружили над аэродромом, выстраиваясь, я заметил на границе аэродрома разрывы танковых снарядов. Они наконец добрались сюда, но нас здесь уже не было.

Компас показывал на запад-северо-запад. Мы летели на малой высоте над дорогой. Внезапно длинная автоколонна, шедшая в сопровождении танков, открыла по нам сильный огонь. Наш строй тут же рассыпался, и мы закружились над колонной. Советские танки и грузовики, в основном американского производства, значит тоже советские. Мы набрали высоту, и я отдал приказ подавить зенитки. Их следовало уничтожить, чтобы без помех атаковать колонну с бреющего полета.

После того как мы подавили большую часть зениток, мы разделились на звенья по всей длине колонны и начали обстреливать ее. Постепенно смеркалось, дорога извивалась, словно змея. Ее усеивало множество костров — горели моторы танков и автомобилей, которые не успели свернуть с дороги вправо или влево. Мы не пропустили ни одной цели, и Советы снова понесли тяжелые потери в технике и людях. Но что это? Я пролетел над первыми 3 или 4 машинами, все они имели нарисованный на капоте германский флаг. Грузовики были явно германского производства. В паре сотен метров впереди в небо взвились 2 белые сигнальные ракеты, выпущенные из окопов, вырытых на обочине. Это наш опознавательный сигнал! Да, очень давно я не чувствовал себя так скверно. Я охотно разбил бы свой самолет где-нибудь поблизости. Так была это германская колонна, или нет? Все горело. Но почему они тогда вели такой плотный огонь с грузовиков?.. Как к ним попали американские грузовики?.. И кроме того, я совершенно ясно видел удирающих солдат в коричневых мундирах! Я весь взмок от пота, и постепенно меня начала одолевать паника.

Было уже совсем темно, когда мы приземлились в Павлограде. Никто из нас не произнес и слова. Всех мучила одна и та же мысль. Мы атаковали германскую колонну или русскую? Но мы никак не могли найти ответ. Я попытался по телефону выяснить в штабе Люфтваффе и пехотного корпуса, что за колонна это могла быть. Наконец усталость сразила меня, и я забылся тяжелым сном. Ближе к полуночи прибыло несколько солдат. Дежурный офицер поспешно меня разбудил. Наши товарищи из пехоты благодарили нас за то, что мы помогли им спастись. Они рассказали, что их грузовики были захвачены русской колонной. Они едва успели отбежать чуть-чуть и укрыться от пуль в окопах на обочине дороги. Именно в этот момент на сцене появились мы и начали расстреливать Иванов. Наши парни сразу воспользовались благоприятной возможностью и совершили спринтерский забег еще метров на двести. Это сняло тяжкий груз с моей души, и я поспешил обрадовать своих товарищей по оружию.

Вскоре после этого инцидента мы прибыли в Днепропетровск. Наша группа базировалась на аэродроме на восточном берегу Днепра, поэтому добираться до квартир в центре города приходилось довольно долго. Для русских городов Днепропетровск выглядел довольно неплохо, вроде Харькова. Советские бомбардировщики и штурмовики почти ежедневно совершали налеты на мост через Днепр. Красные надеялись уничтожить его и отрезать путь отступления германским войскам. Кроме того, это помешало бы перебрасывать на фронт подкрепления и припасы. До сих пор мы ни разу не видели, чтобы подобные налеты русских принесли им успех. Возможно, мост был слишком мал для русских летчиков. Зато гражданское население радовалось этим налетам. Как только появлялись русские самолеты, люди хватали корзины и бежали к реке, так как после налета всплывала масса глушеной рыбы. Ее было столько, что съесть ее всю было просто невозможно. Мы совершали вылеты на северо-восток и юг, так как советские войска продолжали наступать с Дона, чтобы помешать нам создать прочную линию обороны на Днепре. Когда мы перебазировались из Днепропетровска в Большую Костромку, расположенную в 120 километрах западнее, я потерял Бекера. Он был переведен в штаб эскадры. Я затягивал его перевод, насколько это было возможно, так как он принадлежал к моему «семейному кружку», но исход этой борьбы был предрешен. И после долгих препирательств мне пришлось подчиниться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});