Чтец сокровенных желаний - Лилия Охотникова

Мне не понравился оценивающий взгляд главного мага.

— Следуй за мной! Я провожу тебя к отцу.

Следуя за магом по длинным замковым коридорам, я силился понять: «Почему его поведение резко изменилось? Чем я умудрился его удивить? Он спрашивал об ауре…» — вспомнил я и тут же осмотрел себя магическим зрением. Увиденное повергло меня в шок. Внутри меня теплилась искорка жизни. Моя беременность никуда не делась. Избавление от артефакта и смена пола не помогли.

«Что же я скажу отцу?» — я остановился, чтобы повернуть назад.

— Куда это ты собрался? — маг проворно схватил меня за локоть.

— Вспомнил, что у меня есть срочное дело… — соврал я. — Увижусь с отцом немного попозже, — я попытался высвободить локоть из цепких пальцев мага.

— Нет, дружочек, никуда я тебя не отпущу, — маг, удвоив усилия, потащил меня за собой.

— Отпусти! Сам пойду! — я стряхнул его руку, гордо приподняв подбородок, пошёл вперёд. «Всё равно головомойки мне не избежать, — думал я. — Лучше уж получу нагоняй один раз сразу за все проступки».

Сюда! — коротко скомандовал маг, когда мы дошли до нужной двери. Распахнув передо мной широкие створки, маг издевательски склонился в поклоне и указал на вход.

Смерив мага презрительным взглядом, я шагнул за порог. Створки двери за моей спиной тихо закрылись. Я несмело поднял взор от узорчатых мраморных плит пола и застыл с открытым ртом. Магическое зрение, которое я так и не сбросил, показало, что отец тоже беременный. Только в отличие от меня у него будет тройня.

Отец лежал на огромной кровати, кутаясь в одеяло. Он выглядел бледным и болезненным: лицо осунулось, под глазами залегли глубокие тени. Волосы и глаза потускнели, словно кто-то вытянул из него половину жизненных сил. Исхудавшие руки сжимали кружевной платочек, а взгляд был устремлён в окно на неизведанные морские дали. Поза, в которой сидел отец, опираясь спиной на несколько подушек, выдавала его нервное напряжение и внутреннюю опустошённость.

Глава 18. Благословение небес

— Отец… — с болью в голосе проговорил я. Мне было тяжело видеть некогда гордого и непоколебимого дракона таким надломленным и печальным.

Ассила кинул на меня пронзительный взгляд, недовольно наморщил лоб, и плотнее закутался в одеяло, будто пытаясь скрыть своё состояние. Тень недовольства скользнула по его бледному лицу. Он сел прямее, и состроив надменное лицо, спросил меня:

— Где ты пропадал всё это время? — к концу вопроса его голос осел, глаза расширились, лицо побледнело ещё больше. — О, Шор, за что мне всё это… — проговорил он осипшим голосом и схватился руками за голову.

Я не знал, что мне делать в ситуации, когда отец хватается за голову, а не орёт на меня, испепеляя взглядом. Подбежал к кровати, встал на колени и забормотал, стараясь поймать его взгляд:

— Отец прости меня! Я был не прав! Я плохо старался…

Ассила вздрогнул, перестал припадочно кивать головой и взглянул на меня глазами полными слёз. От неожиданности я осел на пятую точку. Никогда прежде, даже в самые тёмные времена я не видел слёз в глазах отца.

— Я сам во всём виноват! Это я приказал тебе жениться на Дариане, и он наказал нас за дерзость. Жажда власти затмила мой рассудок. Я забыл, что альфы — раса приближённых к богам, почти равная им по силе… — горестно проговорил он, промокнув глаза кружевным платочком.

Несмотря на трагичность момента в моей голове появилась догадка, сразившая меня окончательно. Отец всё это время находился в унынии и рыдал без явных причин. Одним словом, вёл себя также как и я, пребывая в женском теле. Очевидно, на нас влияла неожиданная беременность. Я слышал раньше, что некоторые беременные женщины очень болезненно на всё реагируют.

Я потрясённо взглянул на отца. Вдруг лицо отца посерело. Прижав платочек к лицу, он выскочил из-под одеяла и стремглав пронёсся в уборную. Оттуда послышались странные звуки, шум воды и трёхэтажный мат. Отец крыл по-чёрному какой-то грёбаный токсикоз. Я не сумел припомнить, что это за болезнь и с тревогой ждал возвращения Ассилы из уборной.

Через некоторое время отец вернулся в комнату, слегка пошатываясь. Его руки дрожали, лицо стало белее мела. Выворачивало его знатно. Не говоря не слова, отец прошёл к кровати, прилёг, накрылся одеялом и отвернулся к окну. Я понял, что разговаривать со мной он больше не хочет. Встал с колен и тихонько покинул комнату. Ощущал себя так, будто стал свидетелем падения колосса. Боль за отца разрывала меня на части. А я так опрометчиво принёс магическую клятву не мстить Дариану.

Разрываемый на части болью и яростью, я побежал к храму Шора. Ранее сканируя пространство замка в поисках отца, я заметил слабые эманации божественной силы в одной из башен замка. Мне требовалось спросить Шора, за что он поступил так с отцом. Ведь он служил Шору верой и правдой почти тысячу лет, возвеличивая его культ.

Гнев переполнял меня. Я чувствовал несправедливость: «Отец не заслужил такого наказания. Как он будет смотреть в глаза мужчинам из клана, если кто-то узнает о случившемся?!» Однако у дверей храма притормозил, заглянул в себя, успокаиваясь: «Кто я такой, чтобы осуждать божество?! Шор не станет слушать меня. Разгневается на мою дерзость и сотрёт в порошок. Для него я пылинка на дороге мироздания…» Я забегал по узкому коридорчику башни туда-сюда. Думал, как мне помочь отцу и не разгневать Шора. Тысяча лет верной службы не помогли ему…

Наконец, решившись, я зашёл в храм. Полумрак и царивший здесь холод навевали мысли о склепе. Отмахнувшись от них, я прошёл к алтарю и бухнулся на колени. Остатки гнева боролись во мне с привычным подобострастием, испытываемом перед божеством. Я смотрел на золотую статую Шора до рези в глазах, прежде чем воззвал к нему:

— Шор, милостивый покровитель всей Поднебесной! К тебе взываю! Избавь моего отца от непосильного бремени. Если о его состоянии прознают другие, он больше не сможет служить тебе так неистово. Прошу тебя, прости нас и освободи от наказания, — я склонился в земном поклоне.

— Ха-ха-ха! — раздался презрительный смех над моей головой. Я несмело распрямился и посмотрел не статую. На её пьедестале сидел юноша, такой же огненно-рыжий как мой отец. Несмотря на внешнюю юность, от него веяло невероятной силой и могуществом.

— Дети — благословение небес! А ты, смертный, назвал их наказанием! Твой отец был великим, таковым и останется. На то моя воля! Ассила жаждал получить наследников, я их ему дал… — и божество снова рассмеялось, сотрясая воздух