Мир колонизаторов и магии (СИ) - Птица Алексей

А вот, найденная неподалёку пустая бутылка рома говорила об обратном, но и перегара у этого пирата не было, зато кок Андре искренне благоухал данным продуктом. И даже не смог этого скрыть. То, что во хмелю люди частенько теряют всякую человечность, Гасконец знал не понаслышке. Это было довольно распространённым явлением, и не только у пиратов.

Многие стали жертвами пьяных разборок и гибли подчас совершенно случайно, попав под руку не контролирующего себя пьяницы. Всю ночь монах молился, а Филин, несомненно, ему в этом помогал. Нельзя было исключать и их магические возможности. Кто их знает, этих магиков? Одни вопросы!

События на корабле грозили перерасти в очередную проблему. Зря он взял этого мальчишку и падре. Они только создали ему проблемы. Но Гасконец не был дураком и осознавал, что не всё так просто. Был шторм, и мальчишка помог им добраться до земли, показав правильное направление. Потом было нападение испанского корабля, но они его тоже пережили, да и нападение, откровенно говоря, было несерьёзным.

Корабль отремонтирован, команда цела, а то, что события постоянно крутятся вокруг них, так это обычная пиратская судьба, ничего из ряда вон выходящего.

Кто-то убил Жана, подставив Андре, очень возможно, что это сделал кто-то из команды! Но и Андре не ангел, да и у Жана были конфликты с другими пиратами. Может, это сделал с помощью магии мальчишка, или падре? Тоже возможно! Но доказательств нет, да и всё равно, они, возможно, не переживут сегодняшнюю казнь. Но разобраться во всём этом, определённо, стоило.

— Где мальчишка и падре? — спросил Гасконец у боцмана.

— Их уже ведут, капитан!

Люк открылся и с нижней палубы, один за другим, вылезли Эрнандо и падре Антоний. Вокруг них сразу образовался круг из пиратов, настроенных крайне враждебно. Падре стал молиться, сложив руки лодочкой перед собой, а мальчишка, за которым уже закрепилось прозвище Филин, только озирался вокруг, но не боялся, а полупрезрительно улыбался.

Эта его улыбка укрепила подозрения капитана в том, что он знает, почему умер Жан, и знает, кто это сделал. И в то же время, это своё знание он никому не расскажет, и вообще, мальчишка был очень странным и вёл себя соответственно.

— В каюту их обоих, и все офицеры туда же, — распорядился Гасконец. Громко обсуждая происходящее, в капитанскую каюту потянулась вся командная верхушка пиратского корабля. Следом за ними туда же втолкнули и обоих пленников.

В итоге в каюте собрались: сам капитан, квартирмейстер, плотник, канонир, мастер парусов и боцман. Так как команда была небольшая, то старпома не было, его обязанности выполнял квартирмейстер, а кока в каюту не пригласили, по понятным причинам.

Внимательно глядя на пленников, Гасконец решил их напоследок прощупать и отследить их реакцию.

— Сегодня ночью умер Жан!

Падре тут же стал креститься и бормотать про себя молитву, не поднимая при этом глаз. Эрнандо же, наоборот, вылупился в кажущемся удивлении от поступившей новости. Но, уж как-то излишне равнодушно.

— Его убили, привязав верёвку к его горлу и к ногам кока. Кок проснулся, когда свалился со своего гамака, и начал барахтаться. Его усилия привели к тому, что удавка на шее Жана затянулась, и он задохнулся. Что вы знаете об этом?

— Ничего, — ответил падре. А мальчишка лишь сделал странный жест, пожав плечами, и что-то про себя пробормотал.

— Не хотите отвечать?

— Капитан, позвольте мне их разговорить, — подал голос мастер парусов.

— Дозволяю, — благосклонно кивнул головой Гасконец.

— Говори, щенок, — и Марсель, подойдя к мальчишке, схватил его за растрёпанные, торчащие во все стороны, волосы и с размаху приложил лицом к столу. Из разбитого носа тут же брызнула кровь, блеснули ненавистью глаза мальчишки, потемневшие от ярости, но он не издал ни стона, ни крика.

Только медленно капала кровь из расплющенного об стол носа.

— Филин, мерде! Говори!

В ответ лишь яростное молчание и полный взгляд тяжёлой, как металл, ненависти.

— Ладно! Молчишь? Тогда говори ты, падре! — и сильный удар кулаком в солнечное сплетение повалил старика на пол.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Сволочи, скоты, мудаки! Вы только и умеете, что избивать безоружных и беспомощных! — сказал я тихим, сдавленным от ярости, голосом. Блин, что-то не то со мною творится. Раньше бы я даже не пытался отстаивать своё мнение, а сейчас готов биться до последнего.

— Что ты сказал, Филин? Безоружный и беспомощный! Это ты — то? Да твою ненависть можно вешать себе на шею и выбрасываться с нею за борт, чтобы сразу там утонуть! Кто убил Жана, отвечай?!

— Вы же сами и убили, а на нас спихиваете. Я слышал, как часовой, громко матерясь о том, что ему надоело постоянно смотреть за никчёмными пленниками, уходил наверх. И его довольно долго не было, а потом он вернулся, уже с бутылкой рома, и кричал, что эти каброны выпили весь ром, и теперь ему нечего пить, когда он выполняет столь ответственную вахту. И он над ними за это подшутил. А потом добавил: — Будут помнить ещё долго Мишеля из Анжона.

— Что? Мишель не любит пить, но с Жаном у него тёрки были, это факт, — подтвердил канонир, посмотрев при этом на всех остальных. В дело вмешался Пижон и, оттолкнув Марселя, подошёл ближе к Филину.

— Так ты утверждаешь, что это сделал из-за обиды Мишель?

Вот же, блин, ещё один Пинкертон на мою голову нашёлся! Одни Мегрэ, в пиратском обличье. Ну, давайте, а я вам дальше мозги запудрю.

— Как я это могу утверждать? Я ведь не видел этого. Но ваш брат пришёл оттуда, допил остаток рома из бутылки, а потом завалился спать. А чуть позже наверху загремело, но он спал.

— Мерде, я не верю этому мальчишке!

— Мы все ему не верим, — сказал Гасконец, но Жан мёртв, и его убил Андре. Кажется, больше всего об этом переживал ты, Марсель, он ведь был твоим другом.

— Не то, чтобы другом, так, больше товарищем, — проворчал Марсель, тем не менее, соглашаясь с этим утверждением.

— Вот и я о том же. Зато теперь есть человек, который заплатит компенсацию за Жана.

— А у него никого нет! — поведал всем канонир, — ни семьи, ни жены.

— Тогда, тем более! — вскричал Пьер Пижон. — А значит, его доля и компенсация за его убийство пойдёт в общий котёл, и будет поделена между всей командой. Кто-нибудь против?

Против, что естественно, никого не было, осталось лишь обсудить детали размера компенсации, но с этим разобрались быстро. Мнение самого кока никто не спрашивал, да тот и сам понимал, что виновен, хоть и без вины, и не препятствовал «следствию». Все уже собрались выходить, чтобы приступить к развлечению и посмотреть на казнь пленников, как неожиданно для всех Гасконец сказал.

— Филин, а ты не хочешь продемонстрировать всем здесь твою работу с картой. А то некоторые не верят, что ты это можешь, — и он выразительно посмотрел на Марселя.

— Да, и желательно, сделай это так, чтобы и другие увидели, что ты можешь, а что нет. Это облегчит ваши муки с падре. И возможно, мы уменьшим количество ваших мучений, пропуская тебя под килем и сбрасывая с реи падре.

Я стоял, весь осунувшись от происходящего. Сумев перевести стрелку на одного из пиратов, я всё равно чувствовал, что капитан думает, что это сделал я, и он только сделал вид, что мне поверил.

Поверил потому, что это ему было удобно и выгодно, а сейчас он явно ещё что-то от него хотел, но не мог открыто заткнуть рот своей команде. Я же знал, что капитана выбирает братство, но оно же может его и скинуть в любой момент. И это стоило учитывать любому из них. Вот они и учитывали это.

Подумав, я перевёл взгляд на падре.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я помогу тебе, Эрнандо, — еле слышно шепнул он.

Я умел читать карты, что и демонстрировал ранее, но вот вызывать те образы, которые были заложены в них, для окружающих, этого я не умел, к сожалению. Но падре явно знал, как это нужно делать и я очень надеялся на его помощь. Капитан намекнул, по неизвестным для меня причинам, что он может дать нам шанс, и его следовало использовать.