Рейтинговые книги
Читем онлайн Алхан-Юрт; Аргун; Моздок-7 - Аркадий Бабченко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 40

— Выше ногу! Четче шаг! — командует Осипов и улыбается. Я тоже улыбаюсь. Витька, Жих — мы идем строевым шагом посреди пустого плаца и ржем, как полудурки.

* * *

К нам в роту присылают молодых. Трое деревенских пацанов, все призвались где-то поблизости. Узнав об этом, мы теряем к ним всяческий интерес — они сами по себе, мы сами по себе. Прислали и прислали, нам-то какое дело? Все равно сбегут. Все, у кого дом рядом — сбегают. Это нам бежать некуда, ближе всех к Моздоку живу я — полторы тысячи километров, особо не побегаешь.

Ночью разведка поднимает их и ставит в спарринг.

— Слышь, связисты, сейчас проверим, что вам за молодежь прислали, — говорит Боксер.

Мы лежим на своих кроватях, как в партере, и наблюдаем. Сегодня нас бить не будут — не наша очередь.

Разведчики образуют круг, в середину его вталкивают одного новобранца — крепкого приземистого парня с покатыми плечами. С другой стороны на ринг выходит один из разведчиков.

Они начинают танцевать. Пара пробных ударов по корпусу, новобранец вроде держится неплохо. Он даже проводит один хороший в печень и уворачивается от двух мощнейших джебов. Затем разведчик бьет молодого в нос. Голова молодого откидывается назад, по подбородку течет кровь. Он зажимает лицо ладонями и пытается уйти с ринга. Его выталкивают обратно.

— Не, мы так не договаривались, — простодушно говорит он. — Если по морде, то я так драться не буду.

Его бьют ногами и заставляют драться. Он снова выходит на ринг. Еще двумя ударами разведчик сбивает его на пол.

Бой закончен.

Утром молодых у нас уже нет. Они сбежали, сразу все, втроем.

Летать придется опять нам.

* * *

Мы сидим в каптерке и перебираем ротное барахло. Бушлаты, бронежилеты, каски — все это свалено одной большой кучей в углу, и старшина решил рассортировать это добро. Подспудно каждый из нас подбирает себе каску и броник.

Броники в ужасном состоянии — невероятно грязные, залитые маслом и бензином, в карманах килограммы земли, половины пластин не хватает; но все же из двух-трех штук удается составить один целый.

На некоторых брониках кровь.

Тренчик показывает нам пробитую пулей грудную пластину. На внутренней стороне бронежилета — большое пятно крови.

«Рядовой Игнатов, рота связи, А 2 Rh+» — читает он надпись на отвороте.

Дальше мы работаем молча.

Эти броники словно доказательство нашей возможной смерти. Да, мы видели убитых солдат на взлетке, но это были не наши солдаты, а солдаты вообще; мы знали, что там убивают, но подсознательно каждый верил, что рота связи 429 полка неприкосновенна. Теперь мы знаем, что это не так.

Из другого броника я достаю осколок от снаряда размером с большой палец, застрявший в кевларовом экране. Снова кровь. Очень много — почти вся спина залита ею.

Пробитые пулями и помятые каски, развороченные бронежилеты, дырки в бушлатах, застрявшие в кевларе осколки, бурые пятна заскорузлой крови, к которым не хочется прикасаться… Эти свидетельства смерти людей валяются в нашей каптерке прямо на полу.

В этих вещах погибли наши солдаты — солдаты нашей роты связи. Они уехали в Чечню в январе девяносто пятого, а потом какой-то незнакомый нам старшина привез снятые с остывших тел броники и бросил их в углу каптерки. И несколько месяцев пил. А потом погиб — кто-то рассказывал нам, что предыдущий старшина погиб. Теперь мы сидим и собираем из этих окровавленных лохмотьев броники для себя. А потом Савченко точно так же повезет на войну нас и через несколько месяцев вернется с кучей окровавленных бронежилетов и тоже бросит в углу каптерки и тоже будет пить несколько месяцев… А потом из учебки пришлют других новобранцев — скорее всего, из нашей же учебки, из Елани — и они будут сидеть так же на полу в ожидании отправки и читать на брониках наши имена и показывать друг другу пробитые пулями пластины и каски, и уже другой старшина повезет их на войну, и тоже вернется полусумасшедшим…

Разведка только что вернулась из очередного рейда и выносить издевательства уже нет никакой мочи.

— Товарищ прапорщик, а когда вы нас в Чечню отправите? — пристает Тренчик к старшине.

— Успеешь еще.

— Ну, пожалуйста, товарищ прапорщик, — умоляет Жих.

Несмотря на все те ужасы, которые мы каждый день видим на взлетке, мы все как один хотим уехать в Чечню. Нам уже плевать. Лишь бы подальше от разведчиков. Все равно войны не избежать никому, раньше или позже, так какая тогда разница? В возможность же своей смерти по-настоящему не верит никто.

— Ну, товарищ прапорщик…

— Скоро, скоро, — отговаривается старшина. Он не спешит, хотя каждый раз обещает, что на следующей неделе нас точно отправят. Но я чувствую, что он всеми силами старается задержать нас здесь подольше.

— Пишите рапорта, — говорит он.

Мы пишем.

«Командиру 429 МСРП полковнику Полупанову от рядового роты связи Бабченко А. А.

Рапорт.

Прошу Вас направить меня в район боевых действий республики Чечня для выполнения правительственного задания».

Бумаги у нас нет, и мы выдираем листы из «Книги приема и сдачи оружия» за прошлый год. На обратной стороне моего рапорта написано, что пятнадцатого января 95 года рядовой Яшибов М. С. принял автомат АК-74, 400 патронов к нему и шесть гранат РГД-5.

* * *

Нам нарезают новый наряд — с этого дня мы несем телефонные дежурства на узле связи.

Узел называется «Аккороид». Что означает это слово, не знает никто. Задача у нас самая простая — соединять абонентов. Например, раздается звонок, я снимаю трубку и говорю: «Аккороид». «Аккороид? — переспрашивают меня, — Соедини с командиром полка».

И я соединяю. Вот и все.

Каждый день по «Аккороиду» проходит информация, что чехи собираются штурмом брать Моздок. Каждый день с «Большака» приходят предупреждения усилить караулы и выставить около казарм вооруженных часовых. Это не напрасные предостережения, случаи, когда спящие казармы вырезались полностью, уже известны.

Вот и сегодня нашему полкану говорят что Шамиль Басаев захватил две системы «Град» и начал движение на Моздок. Раньше, когда я принимал такие сообщения, мне хотелось куда-то бежать и что-то делать, готовиться к бою, занимать оборону или что-нибудь ещё. Сидеть у коммутатора и ждать, когда на плац въедет Басаев с двумя «Градами», невыносимо. Сейчас я уже привык, но это совсем не значит, что я не боюсь. Для нас война сосредоточена в этом маленьком ящичке, из которого постоянно идут сообщения о смерти, сбитых вертушках и расстрелянных колоннах. Где-то наступают чехи, где-то обстреливают какой-то полк, в Грозном вырезали блокпост. О наших успехах что-то не слыхать, и создается ощущение, что мы проигрываем на всех направлениях. Мы верим в то, что нохчи сильны, мы не можем не верить — взлетка-то вот она, за окном, и вертушки садятся на неё не переставая. Нас всех убьют на этой войне.

Ночами мы запираемся в казармах. Спим с оружием. Помимо дневальных на тумбочке теперь один человек постоянно дежурит внизу, около входной двери.

В полку вводят систему паролей. Огонь разрешено открывать по любому, кто не знает отклика.

Наша казарма стоит первой от степи и в случае чего заварушку придется расхлебывать нам.

Нас мало и нести полноценный караул мы не можем. Дневальные перегораживают койкой дверь и спят прямо в коридоре с оружием в руках. Ночью каждая казарма превращается в отдельный блокпост и живет своей собственной жизнью.

Когда в дверь стучат, мы с оружием становимся по бокам двери. И даже если приходит дежурный по полку, что случается не часто, мы устраиваем ему настоящую проверку с выяснением пароля, фамилии и звания, а также заставляем назвать номер телефона командира полка — нам, связистам, он известен, или еще что-нибудь. Один из нас кричит все это через дверь, двое стоят по бокам готовые открыть стрельбу. Если мы уверены, что это наш офицер, мы заставляем его спуститься на один пролет вниз по лестнице, открываем дверь и впускаем его под стволом автоматов. Никогда нельзя быть уверенным, что с той стороны его уже не держат на мушке бородатые люди с зелеными повязками на головах.

Мы не делаем исключения даже для Чака. Один раз Зюзик впустил его, не спрашивая пароля, он узнал Чака по голосу и сразу открыл ему дверь, и тот отметелил его за это по первое число. Хотя Чаку проверку мы устраиваем не такую серьезную.

Каждую ночь в полку стреляют. Иногда это просто пьяные офицеры валяют дурака, а иногда стрельба идет в степи, там, где блокпост на мосту через канал. Кто и в кого стреляет, не известно. Иногда там оживает бэтэр, тогда его КПВТ полночи прочесывает степь, трассера несутся невысоко над землей и уходят в темноту.

1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 40
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Алхан-Юрт; Аргун; Моздок-7 - Аркадий Бабченко бесплатно.
Похожие на Алхан-Юрт; Аргун; Моздок-7 - Аркадий Бабченко книги

Оставить комментарий