Лихорадка в ритме диска - Наталия Яровая

Грузовик затормозил, фыркнув напоследок. Из кабины вылез усатый крепыш в оранжевой рабочей жилетке и принялся задумчиво рассматривать нанесенный им урон. А Вадик не унимался:

— Ты чё?! Не протрезвел, что ли? Чё вытворяешь, козел? Кто ремонт оплатит? Камикадзе, блин!

Усатый флегматично почесал под замасленной кепкой. Нет, определенно в Костике погиб великий актер. Я начала кардинально менять свое мнение о нем. Камазист удался ему не хуже, чем гаишник. В результате он важно и неспешно изрек:

— Не ори, пацан! Рассчитаюсь как-нибудь.

— Чем?! Придурок! «Рассчитаюсь»! Тебе и не снились такие бабки! Нашел пацана!

Дело запахло мордобоем. «Как бы чего не вышло», — стала побаиваться я и крепенько взяла Вадика под руку. Вроде как в знак поддержки и единения.

А Костик снова флегматично поскреб затылок, слазил в кабину «своего» грузовика, выудил оттуда полиэтиленовый пакет и небрежно бросил его Вадику:

— Держи. Жмот. И заткнись.

Вадик натурально онемел от такого хамства. Костик же вскарабкался за руль, и грузовик, рыча и воняя, очень ловко выбрался из дворика.

— Эй! — очнулся Вадик. — Ты куда, гад? Я номер запомнил!

— Да не горячись ты, — успокоила я его. — Царапина на джипе — ерунда! В автосервисе запросто заполируют.

— Не в этом дело, Оль! Ясен пень, что денег у него как летом снега. Но он же, паразит, даже говорить со мной не стал! Я бы ему хоть морду начистил! Не, ну беспредел! Развел, как лоха!

Однако как тонко мы с Валюшкой угадали название нашей операции!

Вадик начал успокаиваться и поднял, наконец, пакет, который ему бросил лихой водила.

— Шоколадка, что ли? — Он оскорбленно взвесил его в руке и заглянул внутрь. — Блин, да тут бабки!

Я заинтересованно засунула туда нос и присвистнула:

— Ого! — Солидная пачка баксов, перетянутая резинкой. — Тыщ десять, наверное!

Вадик взмок от растерянности:

— Что за хрень? Откуда у водилы такие бабки? И бросает не думая.

— А может, он и не водила вовсе? — «сообразила» я. — Знаешь, сейчас модно — игры для богатых. Одеваются как люди и погружаются в экстрим. То бишь в народ идут. Я сама рекламу видела. Бешеных денег, кстати, стоит. Кто в поломойки переодевается, кто в домработниц, кто — вот, в шоферюг. И им моделируют реальные ситуации. Денек так поживут, потом возвращаются в свою шкуру и крестятся: Господи, упаси!

Вадик проникся и сразу поверил, но все равно растерялся:

— А мне-то чё делать?

— Да ничё, — вторила я. — Бери пакет и считай инцидент исчерпанным. Он же сам его кинул тебе.

— Логично. — Вадик прибрал деньги. — Надо же! Так и не знаешь, где найдешь, где потеряешь! Гуляем, Олькин!

Определенно, удача делала его красноречивым…

Часть вторая

Девчата

Я проснулась сильно не в духе, но, как всегда, первая, хотя на часах было уже половина десятого. Мучили в основном два вопроса: где найти работу и, пока работа ищется, где взять денег, чтобы дожить до ответа на вопрос номер один (см. выше)? Приготовление кофе от грустных мыслей не отвлекло, и я в раздумьях устроилась с дымящейся чашкой и сигаретой (предпоследней в пачке) на нашем облезлом балконе.

Всего нас двое: я и Катька, моя школьная подруга. Нам по двадцать четыре года. Два месяца назад Катька разошлась со своим мужем (а ведь предупреждали ее, что добром этот брак не закончится!), а заодно лишилась и работы, поскольку работала бухгалтером (простите, коммерческим директором) в фирме своего мужа, бывшего теперь уже.

Я же после окончания института работаю вообще периодически, потому как угораздило меня отучиться на факультете международных отношений и лишь после его окончания столкнуться с правдой жизни. Правда заключается в том, что специалисты такого профиля особо никому не требуются. Замуж меня тоже никто не брал.

В силу сложившихся обстоятельств, а именно — безнадеги и нищеты, мы с Катькой объединились в коммуну, сняли двухкомнатную убогую квартирку и стали жить общим котлом. Котлом заведую я по причине тяжелого детства и привычки к экономии. Оттого теперь и грущу на балконе, отчетливо сознавая, что в холодильник лучше не соваться из опасения наткнуться на мышь, увлекшуюся суицидом. В «артельном» кошельке тем временем звенела только мелочь, но звенела отчаянно.

— Манюник! — донеслось из Катькиной спальни, и нежность обращения несколько насторожила меня. — Ну, Мари-и-ин!

— Чего? — недружелюбно отозвалась я.

— Так вкусно кофе пахнет…

Ага, типа, не подали бы нам в постель? Однако я все же поплелась в кухню, налила еще одну чашку и понесла Катьке:

— Ты из меня веревки вьешь!

— Что у нас на завтрак? — Катька проигнорировала мою трагическую реплику.

— Кофе, как видишь.

— Ага. — Она вообще-то сообразительная. — А колбаску ты вчера вкусную такую покупала?..

— Мы ею благополучно поужинали.

— И денег не осталось. — Катька не спрашивала, а просто констатировала, поэтому я не сочла нужным отвечать. Помолчали.

— Мне за статейку в издательстве должны семьсот рублей, — обнадежила я. — Я им еще неделю назад перевод сделала, обещали сегодня выплатить, поедем, может, и правда дадут.

— А бензин есть?

Вот еще незадача! По окончании бракоразводного процесса Катьке достался автомобиль марки «тойота-спринтер» не первой свежести, но вполне ходибельный. А еще — привычка к полусветским манерам, которые абсолютно исключали передвижение на общественном транспорте. Обычно я потакала ей, но сегодня была жестока:

— Не знаю. Если бензина нет, то поедем на автобусе. И то — наших денег хватит доехать только в один конец.

Катька очень быстро предложила альтернативный вариант: поехать мне одной, тогда хватит и на «второй конец» в том случае, если денег в издательстве не дадут. А она тем временем пошарит в Интернете в поисках вакансий для двух высококлассных специалистов по имени Катя и Марина. Я сдалась и отчалила в издательство.

Вот там-то меня и ждал замечательный сюрприз. Мало того что вместо семисот рублей мне выплатили девятьсот двадцать, но еще и препроводили к главному редактору.

Тот, усадив меня на мягкий диван и нежно держа мою руку в своей, долго-долго глядел в глаза. Я было заподозрила неладное, хотя на фоне повышения ставки за мои переводы готова была перемучиться, но дело оказалось в другом.

— Марина Валерьевна, — бархатно пропел он.

— Васильевна, — поправила я, удивляясь, что он хотя бы приблизительно знает мое отчество.

— Не важно, — отмахнулся он, и я не возражала. — Марина!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});