Путь под лазурным небом (СИ) - Панютин Александр

— Папа, мама — это Невилл Лонгботтом, наш однокурсник. Мы учимся на одном факультете и делим одну спальню. Невилл — это Вернон и Петуния Дурсли, мои родители.

— Добрый день, мистер Дурсль, миссис Дурсль, — он пожал руку Вернона слегка поклонился Петунии. — Я рад наконец-то познакомиться с родителями моего друга.

— Нам тоже очень приятно, мистер Лонгботтом. Мы рады наконец-то познакомиться со школьными друзьями нашего сына и племянника, — добродушно улыбнулась тётя и Невилл отчего-то застеснялся, растеряв всю свою уверенность. Сейчас он был больше похож на того мальчика, которого я увидел в начале учебного года.

— Так что, Невилл, как насчёт экскурсии для по магическому миру для нас? — отвлёк я его от своих мыслей.

— Э-э, кхм… Да, конечно, — собрался он с мыслями и вернул себе некоторую уверенность. — Я уже примерно представил, что можно посетить в магической части Лондона, которая примыкает к Косой Аллее.

— Полностью полагаемся на тебя в этом деле, Невилл, — заверил его я, от чего он снова смутился, хоть и не так сильно.

— Тогда нам туда.

Гринготтс делил Косую Аллею на две новых улицы — левую и правую. Левая носила название «Монетная» из-за принадлежащих гоблинам нескольких зданий и офисов, примыкающих к банку. Сама улица представляла из себя в основном жилой район, а ближе к её концу располагались склады для хранения различной продукции, расходящейся позже по магазинам. Проще говоря, некоторое подобие обычной промышленной зоны и складов. Правая, куда мы и направились, называлась «Рубиновой» и состояла преимущественно из ресторанов, крупных представительских офисов разных волшебных компаний и дорогих мастерских. В отличии от Косой Аллеи, которую саму по себе можно считать достопримечательностью, Рубиновая Улица была прямой.

— А тут довольно много народу, — заметил Вернон.

— Косая Аллея — самая старая исконно магическая улица в Лондоне и так сложилось, что расположились там в основном только магазины. Единственные исключения со временем составили кафе-мороженое Флориана Фортескью да сам Дырявый Котёл, который стоял там ещё до Статута. Иметь там магазин очень престижно и многим из них несколько сотен лет, но всего, конечно, в одно место не уместишь. Рубиновую можно назвать местом, где любой может провести свой досуг. Тут есть различные заведения, которые придутся по вкусу любому. В зависимости от количества денег, разумеется. То же касается и мастерских, хотя они и стараются быть ориентированными на среднестатистического мага, действительно ценные вещи позволить себе может далеко не каждый. Впрочем, на Косой Аллее всё примерно так же, но в отличии от мастерских Рубиновой, там более широкий ассортимент.

— То есть, в теории, к школе можно закупаться и здесь? — поинтересовался я, задумчиво разглядывая цветастые вывески.

— И да, и нет, — неопределённо ответил Невилл, пожав плечами. — Всё-таки не зря школьников ведут за покупками именно на Косую. Почти всё нужное можно отыскать и здесь, но именно магазины на Косой заточены под учёбу. Палочки так вообще изготавливаются в Лондоне только у мистера Олливандера.

— Рубинова Улица больше для досуга и более узких целей, не так ли? — догадалась Петуния.

— Да, миссис Дурсль. Здесь имеет смысл искать что-то определённое или заказать изггтовление нужной вещи. И просто отдохнуть и развлечься. Например там, — он указал рукой на буквально оплетённое деревьями здание с вывеской «Шервудский Лес». — можно пострелять из магического лука. Почувствовать себя настоящим Робин Гудом, если так можно выразиться.

— И много тут подобных заведений? — спросил дядя.

— Половина улицы, — улыбнулся Невилл. — Пойдёмте дальше и сами всё увидите. Вывески здесь довольно красноречивые.

В отличии от Косой с её видом, здания здесь выглядели более обычными, с поправкой на внешние декорации, и не пестрели кучей намешаных тут и там стилей. Рубиновая Улица оказалась широкой и через чур зелёной и даже зимой в пасмурном Лондоне играла летними, живыми красками. Множество деревьев и клумб, скамеек для небольшого отдыха. Открытые террасы в кафе и ресторанах даже сегодня облюбовало не мало народу. Магия, одним словом. Но другая. Обыденная. Но от того не менее захватывающая.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Уже упомянутый «Шервудский Лес», «Деликатесы от Тётушки», «Бобы Джека», «Выставка картин Де-Биля», «Звездная Карта» и многие другие вывески с интересными названия попадались на глаза и тут и там. Больше всего нас, а точнее Дадли и Вернона, заинтересовало заведение с говорящим названием «Забей Гнома».

По-сути это был обычный аттракцион, где нужно было попасть вылезающему из лунки садовому гному молотком. С поправкой на волшебство, конечно. Лунки то и дело перемещались по полю, а гномы были куда проворнее механических болванок, ведь были живыми. Попробовали все, и даже тётя, которая всю игру жалела этих существ, пару раз смогла попасть по красному колпачку на их голове. Выиграть ничего с первого раза не удалось, но и веселье в качестве приза оказалось неплохим.

Неспешная прогулка вскоре вывела нас на широкую площадь.

— Это площадь Мерлина — самое сердце волшебной столицы. Та статуя в центре сам Мерлин в лучшие годы. Вовзвёл её одноимённый потомок, который, к слову, прославился не меньше предка. И даже обучался и преподавал в Хогвартсе во времена Основателей. Можно сказать, здесь собрана вся история Британии до принятия Статута.

Площадь и правда была большой, но не пустой, как это обычно бывает. Всюду в каком-то неизвестном порядке были раскиданы памятники людям и событиям.

Невилл указал на меньшую статую левее Мерлина.

— Это Моргана ле Фей. Вопреки всеобщему мнению не враг, но злейший соперник Мерлина. Вся история возвышения и падения Камелота — это история соперничества между двумя могущественнейшими магами своего века, закончившаяся со смертью короля Артура. А может и не смертью, его же на Авалон забрали, — он неопределённо пожал плечами.

Тот Невилл, обычно стесняющийся всех и самого себя мальчик давно пропал, превратившись в уверенного в себе юношу, захваченного собственными рассказами. С огнём жизни в глазах он рассказывал нам о нашем мире. С пылом объяснял историю, частью которой стал я. Любимое дело неожиданно открыло в нём другую сторону.

— Говорят, что она не хотела его смерти и до конца жизни винила себя. И за потерю брата, и за потерю сына. Амбиции и высокомерие сыграли с ней злую шутку. Только вот оставшиеся потомки с полна переняли не лучшие её черты характера.

На секунду его лицо омрачила злоба и грусть, тут же скрывшиеся улыбкой, а затем и вовсе отправленые глубоко назад. Статуя волшебницы оказалась забыта, и он уже с жаром продолжил рассказывать про прочие памятники культуры.

И ведь точно. Нетрудно догадаться, о каких потомках он упомянул. Родителей Невилла в конце войны до состояния буквально овощей запытала Беллатриса Лейнтрендж, в девичестве Блэк, вместе со своим мужем. Страшно. Страшно что может творить магия. Люди, что её используют.

Я всмотрелся в фигуру легендарной волшебницы.

Белоснежная статуя, вышедшая из-под руки умелого скульптора, передавала самые мельчайшие детали. Мимика, едва уловимые морщинки, льющиеся водопадом длинные волосы казались настоящими. Даже глаза. Грозный взгляд, направленный в даль. В прошлое. На секунду мне даже показалось, что вместо статуи она во плоти стоит здесь, рассматрвиая меня в ответ. Оценивая. Нравится ли ей то, что она видит перед собой? Жалкий потомок. Жалкая душа в чужом теле.

Горжусь ли я, что во мне течёт её кровь? Скорее да, чем нет. Но что с этого толку? Моя ли эта судьба?

Я похлопал себя по щекам, отгоняя гнусные мысли. Сейчас они не к месту.

Давно пора принять это. Перестать сомневаться. Здесь и сейчас я — Гарри Поттер. Не по глупости умерший парень, спешащий с работы домой. Прошлое давно уже отпущено, но не забыто. Скрыто, уступив место ребёнку по имени Гарри.

Отдалившийся порядком голос вывел меня из оканчивающейся рефлексии: