Зараза. Трилогия (СИ) - Гарцевич Евгений Александрович "jk57"

Вместе с нашими мчсниками работали они слаженно, быстро и настолько эффективно, что пришлось поторопиться урвать и себе хоть что-нибудь. Пробежался по оставшимся запасам мародеров, нашел простенький туристический бинокль, пару фонариков, еще воды, консервов и патронов калибра девять на девятнадцать под «беретту» и на возможную перспективу.

Ни бесшумным оружием, ни ремонтом или стройкой люди Бомани не заморачивались, а может все подходящее уже просто перекочевало в грузовики. Лучшее что смог найти — это довольно острую смесь тяпки с мотыгой, созданную местными умельцами. Гладкая, почти метровая рукоять, и узкий стальной боек по типу как у кирки с хорошим балансом, я помахал и остался доволен. По крайней мере на ближайшие дни сойдет.

Пришлось обзавестись дополнительной сумкой, куда до кучи подобрал запасной комплект одежды и десяток комплектов одноразовых зубных щеток.

Таскаться, нагруженный как какой-то челнок на рынке, было глупо, а мысль обосноваться в лагере мчсников и оттуда делать вылазки казалась не такой уж и плохой. Но когда Леонидыч нарисовал на моей карте точку, понял, что далековато и надо начинать делать свои нычки.

Перед уходом смотался на крышу соседнего дома, отыскал в листве свой счастливый ТТ и под заинтересованные взгляды выживальщиков, потопал в сторону больницы Коннаут.

***

Мысль о первой остановке появилась уже на соседней улице, забил тяпкой двух осоловевших от жары мертвяков, перегородивших улицу. И сам взмок так, будто не три взмаха на свежем воздухе сделал, а в русской бане с веником отработал.

Зомбаков на виду было мало, но слышал я их постоянно. То кто-то захрипит и шаркнет в тени переулка, то дверь в дом задергается изнутри. А тех редких экземпляров, кто все же находил силы увязаться за мной, хватало метра на три. Дальше либо я упокаивал тяпкой, либо сами падали и ползли обратно в тенек.

Я сам уже подкипал, мозг как растаявшее мороженое, не думая о последствиях так и норовил отправить меня в тенек. Но пока можно было идти, я шел.

Даже где-то короткими перебежками проскакивал прямо посередине солнечной улицы. Хватило километра на два, а дальше понял, что-либо надо бросать пожитки, либо искать холодный душ.

Я выбрал более-менее приличный дом с еще целой дверью, постучал, прислушался. Выломал хлипкий замок тяпкой и, держа «беретту» наготове тихонько вошел внутрь. Пустой коридор, маленькая приличная гостиная, столик, диван с креслом, выключенная плазма, по углам цветочки, некому их, видимо, поливать.

На журнальном столике открытая бутылка виски и разбросаны альбомы с фотографиями. Самый толстый — свадебный, открыт на моменте, как молодая чернокожая пара собирается резать торт. Дата на альбоме свежая, еще медовый месяц не отгуляли.

Я услышал рычание на втором этаже, отступил подальше от лестницы, так чтобы между тем, кто выскочит и мной оказался журнальный столик, а выход был под боком. Но никого. Тогда я метнул бутылку виски на лестницу, не разбил, но она несколько раз звонко проскочила по ступенькам. Шум усилился, но опять никого.

Я подкрался ближе, на нижней ступеньке заметил засохшую кровь, а потом заглянул наверх. Открытая дверь в спальню, откуда уже вполне привычно пахло заветренной мертвечиной и слышалось, что кто-то есть. Поднялся на несколько ступенек и увидел ноги. Ноги болтающегося в воздухе человека, сделал еще несколько шагов, осматривая всю комнату.

В центре в петле, перекинутой через потолочную балку, висел мертвяк, которого я только что наблюдал на фотографиях. Дергался, болтал ногами, тянулся в мою сторону, но подвесили его крепко. А может он и сам. Невеста нашлась рядом, лежала на кровати, и, похоже, полностью мертвая. Руки сложены на груди в замок, на голове увядший венок, с трудом прикрывающий проломленный висок.

— Эх, бедолага, даже не скажешь про вас, что умерли в один день, — я попытался обойти повешенного, чтобы проще было попасть тяпкой в затылок, но он так начал вертеться и изгибаться, что даже балка заскрипела, — Ясно, ну раз не торопишься пока, то нужна будет твоя помощь. Рычание, я так понимаю, знак согласия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я сбегал вниз и перетащил лишние вещи в комнату, протиснулся по стеночке и запихнул их под кровать. Остался только в разгрузке — тяпка, бинокль, «беретта» с запасными магазинами и бутылка воды. Парня мне было жалко, и не нужно быть детективом, чтобы понять, как тут закончилась эта история большой любви, но шанс, что с таким охранником вещи меня дождутся, был очень высоким. Понятно, что серьезных бойцов он не остановит, но шпана какая залетная не сунется.

***

Городская больница Коннаут. Центральный район. 20 марта 15:45

Налегке передвижение ускорилось в разы, и уже через час я разглядывал в бинокль подступы к больнице. Смотрел на выбитую входную дверь, двойную распашонку, всматривался в холл и не понимал, как туда могло набиться столько мертвяков.

Во всем «Фритауне» по сводке из «Википедии» чуть больше миллиона человек и это до того, как люди стали жрать друг друга. Даже если больница попала в первую волну, даже если она чуть ли не единственная в городе все равно не понимаю, как холл больницы сейчас больше похож на утреннее московское метро. Даже не все влезли, некоторые либо самые медленные и слабые, либо невезучие просто вываливаются за границу тени и тупо не могут войти обратно. Ощущение, будто взяли банку с огурцами, а доверху еще шпроты туда впихнули, ну и в черный цвет все покрасили.

В противовес давке внутри, снаружи, не считая выпавших, было свободно. Появились отличия с фото из интернета, которые прислала Ксюха, но не сильно — две пустые полицейские машины, из-под которых тоже торчат мертвые конечности, перевернутый грузовик с логотипами «глобалов». Возле грузовика трупы и какие-то приборы, похожие на медицинские, в детстве на физиотерапии мне похожими бронхит лечили, только здесь лампочек и экранчиков больше. Стены больницы, особенно вокруг дверного проема в следах от пуль и гари от взрывов, но ощущение, что не штурм это был, а эвакуация.

Я обошел здание вокруг — везде, плюс-минус то же самое. В каждом окне виднелись черные головы, где-то бродившие, а где-то вжатые в толпу собратьев. Из интересных только два момента — все левое крыло явно недавно ремонтировали, там и стеклопакеты пластиковые под свежеокрашенными решетками, и кондеи через каждые пару метров, да и жалюзи вместо занавесок. К гадалке не ходи — это то самое крыло «Глобалов» для сотрудников корпорации, туда-то мне и надо.

А вот пройти туда просто так не получится, только через все здание. Я нашел всего одно окно без решетки и то было на другой стороне дома. Не иначе как через него серферы, с которыми я столкнулся в аэропорту, и дали деру. Вверх, конечно, не вниз, но решетка первого этажа, потом труба, а там уже и подоконник, пробраться можно.

Понаблюдав за больницей еще час, я решил отступить и вернуться ночью. Если я хоть что-то начинаю понимать про мертвяков, то в темноте улицы станут опасней, а в помещениях, наоборот, посвободней.

Пока изучал больницу со всех сторон и крался по ближайшим высоткам, разглядел неподалеку несколько поездов и длинное здание, похожее на депо. Двери закрыты, а сквозь большие окна под потолком было видно, что здание пустое. Ни мертвяков, ни партизанов с мародерами, только разноцветные вагоны. Причем не новоделы даже по меркам этой страны, а совсем старые, даже исторические. Сверился с картой, и правда оказался железнодорожный музей.

С детства люблю поезда. Мерный перестук колес, бескрайние родные виды за окном, ночные остановки с магическим светом и странными, интригующими звуками, а еще марш «Прощание славянки», когда поезд трогается… короче, решил, что надо организовать там лежку.

Пересек пару улиц, заныкался, пропуская, патруль с логотипами «глобалов», хотя может и не патруль — промчалось два джипа, а голосовать я не стал. Углубился в пустыри, обошел непонятное бетонное здание без окон, примыкающее к ангару музея. Выждал несколько минут, наблюдая за входом в музей. Распахнутые ворота в ангар, выкрашенные в цвета местного флага (зеленый, белый, синий), за ними проглядывается стеклянный предбанник с большим вентилятором, стульями и трупом мужика в синей спецовке.