След за кормой - Александр Мелентьевич Волков

Казалось, мифический сторукий титан вмешался в битву смертных. Геты отступали перед ним в ужасе.

Как дикие вепри, дрались Тиманф, Гелланик и Феаген; яростно врывался в толпу врагов Демарат. Они предпочитали смерть рабству в бескрайних степях Фракии.

Сколько же продолжалась остервенелая битва? Сказать этого не мог никто. Казалось, люди дрались долгие часы; поднимались и опускались руки с мечами и кинжалами, слышались глухие удары, стоны и вопли, хрипение умирающих. Бойцы скользили и падали на досках палубы, обильно политых кровью…

И вот нападающие не выдержали. Один за другим они начали прыгать в море, спеша к ещё уцелевшим лодкам.

Страшную картину представляла палуба «Артемиды» при колеблющемся свете догорающих факелов. Повсюду мёртвые и раненые, повсюду кровь, выпавшее из рук оружие, поломанные щиты… Из-за тучи вдруг вышла кроткая Селена[43] и осветила остатки ужасного побоища.

Дорого досталась «Артемиде» победа над сильным врагом. Больше половины матросов погибло в бою; пали Андротион и Феаген; а оставшиеся в живых были избиты и изранены.

Эол, видно, решил вознаградить смелых мореплавателей за их храбрость: он послал к ним на помощь Зефира,[44] Демарат решил воспользоваться «милостью» бога: ведь геты, собрав подкрепление, могли напасть снова. У истомленных боем, израненных людей не было силы поднять тяжёлые якоря, и навклер распорядился обрезать канаты. С превеликим трудом поднят был парус, и ласковый Зефир повлёк корабль в открытое море, подальше от враждебной земли.

По странной случайности, нападение фракийцев на «Артемиду-охотницу» произошло в тех самых местах, где тысячу лет назад храбрый и умный Фаттар захватил корабль литейщика Гурма. За эту тысячу лет море не изменилось, но прежде пустынный берег, где когда-то тон-кролы раскинули среди холмов лагерь, теперь был густо заселён воинственными гетами. И с ними вынужден был биться за свою свободу Баллур, отдалённый потомок Фаттара…

Возвращение на родину

Битва при устье Истра была последним испытанием беглецов, и через пять дней на правом берегу Гипанисского залива показались стены Ольвии.

На путешествие ушло тридцать два дня.

Баллур недолго прожил в городе: теперь, когда родина была так близко, его тянуло домой с неодолимой силой. К его счастью, из Ольвии в Скифию отправлялся большой караван, и Баллур присоединился к нему.

Демарат подарил Баллуру боевые доспехи и коня со всем снаряжением, и великан скиф ехал во главе каравана, вдыхая полной грудью воздух родной ковыльной степи…

Баллур вернулся к давно оставленной семье — жене и сыну.

Он жил долго и счастливо.

Тиманф недолго пробыл в Ольвии. С родины доходили вести о том, что власть Гиппия становится всё более ненавистной народу, что он готов подняться против тирана. Прожив в Ольвии около девяти месяцев, весной 511 года до нашей эры Тиманф и оправившийся от ран Гелланик отплыли в Аттику на корабле Демарата. С ними был и Периандр. Семнадцатилетний эфеб не хотел спокойно выжидать на чужбине, чем окончится борьба его народа с тираном.

Демарат высадил своих друзей в Эгине. Оттуда они тайно пробрались в Аттику. Паралии встретили возвращение Тиманфа с великой радостью. Скрываясь от клевретов[45] Гиппия, Тиманф снова возглавил подготовку паралиев к восстанию. Затопленное Демаратом оружие достали с морского дна. Оно было вычищено, наточено и, надёжно скрытое в тайниках, ждало дня великой битвы.

Этот день наступил в 510 году до нашей эры. Однако сначала всё шло не так, как хотел угнетённый народ. Гиппий был свергнут, но это сделали изгнанные его отцом Писистратом аристократы, которые явились в Аттику с большим спартанским войском. При поддержке спартанцев аристократы захватили власть, но демос единодушно поднялся против них под предводительством Клисфена — вождя, известного всей Аттике. Одним из помощников Клисфена был Тиманф, руководитель паралиев.

Власть аристократов в Афинах была низвержена навсегда. Клисфен провёл новые законы, по которым страной стали править выборные от демоса. В число народных избранников вошли Тиманф и Гелланик, так упорно боровшиеся за народное дело.

Тиманф и Эвротея дожили до глубокой старости. Им пришлось быть свидетелями начала греко-персидских войн, когда маленькая Эллада со славой отстояла свою независимость в борьбе с громадной персидской державой.

В прославленной битве при Марафоне (в 490 году до нашей эры), где персы впервые узнали мощь греческого оружия, со славой пал Филипп — начальник отряда легковооружённых воинов.

Моряк Периандр, командир одной из триер, принял участие в разгроме персидского флота в Саламинском бою (480 год до нашей эры). Эллинские триеры ловко ускользали от натиска огромных, но неуклюжих персидских кораблей и своими обшитыми медью острыми носами пробивали их борта. Сражение окончилось постыдным бегством персидского флота.

* * *

Печальна была судьба тирана Гиппия. Спартанский царь Клеомен и аристократы, победившие Гиппия, не отняли у него жизнь; лишённый власти тиран просто был изгнан из Аттики. Многие изгнанники возвращались на родину и вновь принимали участие в её делах. Сам Писистрат, отец Гиппия и первый афинский тиран, дважды побывал в изгнании и укрепил своё положение, лишь в третий раз вернувшись к власти.

Не так было с Гиппием. Отправившись в изгнание, свергнутый тиран дал торжественную клятву никогда не поднимать руки на родной город. Он не сдержал своей клятвы. Сначала он предлагал свои услуги врагам афинян — спартанцам, а потом запятнал себя ещё более позорной изменой: пошёл на службу к заклятым врагам Эллады — персам. Он побуждал персидского царя Дария предпринять поход на Элладу, уверяя, что разрозненные, враждующие греческие государства не в состоянии выдержать натиск огромной персидской армии.

Когда начался первый поход персов на Грецию, бывший тиран тащился с обозом персидской армии, предвкушая сладость мести врагам, когда персидские мечи вернут ему власть в Афинах.

Планы Гиппия рухнули. Перед лицом грозной опасности эллины забыли свои раздоры, объединились и нанесли при Марафоне страшное поражение сильному персидскому войску. Разочарованный Гиппий бежал с остатками разбитой армии, удалился на остров Лемнос и там, терзаемый мрачными Эринниями,[46] закончил свою бесславную жизнь.

В последний раз на крыльях ветра

Много лет носился Демарат по морям на своём быстром корабле. Друзья превозносили навклера до небес, а враги и завистники распространяли о нём самые чёрные слухи. Но лихой моряк не жалел средств на жертвы богам, на щедрые подарки жрецам, и никакие вражьи наветы не могли омрачить его славу. Демарат ревниво оберегал свою тайну и каждого вновь нанимаемого на «Артемиду» матроса заставлял клясться подземными богами, что тот не выдаст его секрета.

После изгнания тирана Гиппия афинские гавани вновь открылись для Демарата,