Секретные академики - Владимир Губарев

— Могу добавить и парогазовые установки, которые есть в развитых странах мира, а также солнечные батареи. Не исключено, что мы сможем получать энергию на околоземных орбитах, а затем транспортировать ее на Землю…

— Не спорю: существует множество «экзотических» способов получения энергии, возможно, некоторые их них и будут использоваться широко, но все-таки ближайшее будущее за экологически безопасной атомной энергетикой. У нас есть проекты, которые предусматривают размещение АЭС под землей. Причем управляться они будут автоматически.

— Это экономически выгодно?

— Оказывается, да!

— И топлива хватит?

— Запасов урана хватит на сто лет. Это те ресурсы, которые есть на земле, уран в морской воде не учитывается. А если мы будем перерабатывать уже отработанное ядерное топливо, извлекать из него плутоний, то в этом случае в нашем распоряжении окажется практически неисчерпаемый источник энергии.

— А не иллюзия ли это?

— Кто сегодня откажется от комфортных условий жизни?! Да, «зеленые» призывают нас отказаться от атомной энергии, но сами они не хотят лишиться тех благ, что дает цивилизация. А она невозможна без атомной энергетики!

— Насколько мне известно, плутоний бывает разный — оружейный, энергетический, наконец, тот, что оказался в природной среде. Хотелось бы, чтобы вы оценили нынешнее состояние в этой области. Оно ведь не столь радужно, не так ли?

— У плутония порядка десяти изотопов. Плутоний, который находится в ядерных зарядах, безусловно, очень опасен. Согласно международным соглашениям часть его выведена из обращения. У нас это около 30 тонн. Столько же у американцев.

— Десять килограммов этого плутония достаточно для одного боевого ядерного изделия…

— Да, это так… Но когда начался процесс разоружения и высвобождения оружейного плутония, то перед учеными встала вполне конкретная задача: как его использовать и что с ним делать? Первый путь — надежная изоляция плутония, чтобы он не стал доступным, к примеру, тем же террористам. Для этого были разработаны весьма своеобразные методы защиты. В частности, он включается в матрицу (в расплавы стекла или керамику), потом изолируется от окружающей среды. В таком состоянии плутоний может храниться очень долго. Однако в своей последней статье профессор Гленн Сиборг написал, что такой метод хранения плутония не годится, так как извлечь его из матрицы гораздо легче, чем наработать заново, а следовательно, полной безопасности хранения быть не может. Поэтому наша страна, а также Япония и Франция, выбрали второй путь — мы выступаем за то, чтобы плутоний, освободившийся из ядерного оружия, использовать для развития атомной энергетики. Плутоний — это сгусток человеческой энергии, в него вложено все лучшее, что достигнуто учеными, технологами, инженерами. Мы предлагаем плутоний подмешивать к урану, и таким образом получать топливо для АЭС. Экономически такой подход оправдан. По соглашению с американцами в Димитровграде строится опытная установка для получения такого топлива, а затем уже промышленная установка появится в Челябинске-40.

— Итак, это своеобразная «конверсия» оружейного плутония?

— Пожалуй… Плутоний постоянно нарабатывается в атомных электростанциях. И опять-таки существует два подхода. Один исповедывают американцы. После того, как тепловыделяющие элементы вырабатывают положенный срок, они извлекаются из реактора и помещаются в специально созданные хранилища, которые обычно заполняются водой. Американцы считают, что в будущем удастся создать технологии переработки ядерного топлива, которые будут намного эффективней и выгодней, чем существующие сейчас. У нас и в ряде других стран подход иной. Мы считаем, что отработавшие тепловыделяющие элементы надо перерабатывать. В этих сборках приблизительно 95 процентов урана, около одного процента плутония и остальное — продукты деления. Всю массу, у которой радиоактивный фон огромен, можно перерабатывать только дистанционно. Важно извлечь плутоний и вновь использовать его в реакторах.

— На ваш взгляд, что более всего мешает сегодня развитию атомной энергетики?

— К сожалению, работа атомных станций связана с авариями. Они случались не только у нас, но и в Америке, Франции, Англии, Японии. Однако самая страшная катастрофа произошла у нас на Чернобыльской АЭС в апреле 1986 года… Конечно, оправданий случившемуся быть не может, но об одном я все же должен сказать. Каждая крупная техническая установка — это риск…

— То есть она обязательно где-то или когда-то взрывается?

— К сожалению, это так…

— В чем же тогда задача ученых?

— Чтобы не случались непредсказуемые катастрофы!

— Даже если совпадут роковые случайности, как это было в Чернобыле?

— Наука должна предвидеть все, и только в этом случае следует идти на создание таких установок!

— В том числе предвидеть и «защиту от дураков»?

— В определенной степени это сделать можно, но, на мой взгляд, в любом случае так называемый «человеческий фактор» всегда будет оставаться. Я был в Японии, когда там произошла радиационная авария. В топливе для АЭС началась цепная реакция. Как и почему это произошло? Сработал как раз тот самый «человеческий фактор». Японцы всегда особое внимание уделяют безопасности, она у них на первом месте. Уран для топливных сборок должен был подаваться транспортером, но у него что-то сломалось. И тогда рабочие начали грузить его лопатами в чан. В результате образовалась критическая масса, началась цепная реакция. Из трех рабочих двое получили смертельную дозу… Как можно ученому и конструктору предусмотреть то, что случилось? И какую «защиту от дураков» следует предусмотреть в этом случае?

— Радиация коварна. Был случай, когда три химика подняли бак с раствором, тем самым экранировали его, и началась цепная реакция. Все трое погибли. Казалось бы, разумом легко понять, почему это произошло, но человек не всегда способен контролировать свои действия, многое он делает автоматически…

— В случае с радиацией это недопустимо. Слишком высокую цену приходится платить за ошибки… Причем ошибки не только одного человека, но и человечества в целом. Сегодня мы живем на планете иной, чем та, на который жили наши предки. И все из-за того же плутония, который распределился по земному шару, и особенно в Северном полушарии Земли. В этом «повинны» ядерные испытания. Около 150 тонн плутония было рассеяно в атмосфере Земли, он равномерно вместе с осадками выпал на поверхность. Концентрация плутония, конечно же, ничтожная, влияния его на экологию, на нашу жизнь не зафиксировано, но тем не менее он есть. Более того, он мигрирует с водой, включается в разные природные циклы, в отдельных местах концентрируется. Многие ученые (и я в том числе) сейчас занимаются изучением поведения плутония в природной среде.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});