Взлет Андромеды (СИ) - Савин Владислав

Так что, двенадцать тысяч казненных – по китайской мерке, это малость. Примечательно, что в самом Шанхае такое действо не вызвало никакого возмущения. И нет указаний, что именно Юншен и сестрички настояли на таком способе казни – напротив, записано, что это инициатива исполнителя. Значит, его и следует наказать по-полной – ну а Юншену замечание за то, что не проследил. И довольно с него!

Что тут дальше – ай да сестрички-«цветочки»! Организовали в Шанхае пионерскую организацию (молодежь в возрасте от десяти до двадцати), знак отличия красный галстук (или просто повязка, платок, ленточка на шею или на голову), вооружены пока лишь бамбуковыми палками (которыми пользуются не стесняясь – выявляя и наказывая «нетрудовой элемент»). Оказывают огромную помощь в искоренении наркоторговли (категорическое правило – «пионер опиуму враг»). Правда, имеются случаи, когда погромам и избиениям подвергались честные торговцы, и даже просто прохожие, за «непролетарский вид». А также совсем вопиющее, как например, когда «пионеры» заставляли местных рестораторов регулярно и бесплатно кормить весь коллектив квартальной «дружины». Вот это уже на «хунвейбинов» похоже! Но тут следует разобраться, а те ли это пионеры? Если, как записано, есть пионеры официальные – те, кто внесены в списки, поставлены на довольствие (получают пайки) – и те, кто сами галстук нацепили (иногда друзья и родня первой категории, иногда просто левые личности, желающие примкнуть – поскольку советские в Шанхае, в большом уважении). Значит, тоже рекомендация – разобраться и наказать, с лишением права носить красный галстук (чтобы все видели, как мы умеем очищать свои ряды). Но тоже учесть – что эти китайские «павки корчагины» прежде подвергались эксплуатации, побоям и унижениям как раз со стороны конкретно этих, якобы пострадавших (о чем тоже прямо сообщается, с указанием имен).

Ну а что все же с наркоманами делать? Все ж недостаточно опытны сестрички – я бы на их месте, первым делом предъявила бы англичанам (тем более, что их консульство в Шанхае осталось), «окажите помощь в реабилитации жертв вашего колониального наследия». Понятно, что ничего бы не дали – но этот факт можно было «мировой общественности» показать. Но и то, что они предлагают – тоже хорошо. СССР тут ничего не теряет, а польза очевидна. Как минимум, избавим товарища Ли Юншена от лишних едоков. А максимум, получим пропагандистскую выгоду – если сумеем правильно подать.

Из речи Представителя США в ООН.

Моя страна призывает мировую общественность обратить самое пристальное внимание на беспрецедентные зверства коммунистов в захваченном ими Шанхае! Несколько десятков тысяч (точное число неизвестно, ибо этих несчастных никто не считал), вина которых состояла лишь в том, что они хотели выбрать свободу и демократию – были убиты с жестокостью, от которой кровь стынет в жилах! Соединенные Штаты предлагают вынести резолюцию, осуждающую так называемый «красный Китай» (непризнанный ни одной из мировых держав, кроме СССР). Также, мы требуем возбуждения дела в Международном Уголовном Суде по обвинению Ли Юншена в военных преступлениях.

Ответ Представителя СССР.

Уважаемый коллега, вызывает удивление ваше молчание по поводу концлагерей в Южном Вьетнаме. Где сайгонский режим (так же не признанный ни одной державой кроме США) держит десятки тысяч «коммунистов» (к числу которых относит всех инакомыслящих) в условиях, весьма напоминающих Освенцим, Майданек и Дахау.

Представитель США.

Вы не понимаете, это совсем другое! То, что делается под знаменем и во благо свободы и демократии – нельзя сравнивать с гнусными преступлениями любого тоталитарного режима!

Представитель СССР.

Тогда я уполномочен заявить. Раз ваша сторона так обеспокоена судьбой китайских «узников совести» – то вы можете их забрать. Эвакуация за ваш счет, о сроках и числе обсудим.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Шифрограмма Москва – Шанхай.

..отобрать для начала, десять тысяч самых безнадежных «опиумных» для передачи англичанам. Достигнута договоренность об их вывозе на британском судне, в Гонконг.

Из отчета миссии Международного Красного Креста.

Нам была предоставлена возможность осмотреть т. н. «санитарные лагеря» вблизи Шанхая. Свидетельствуем, что содержащиеся там, это действительно, пациенты с наркотической зависимостью, а не политические заключенные. К сожалению, власти коммунистического Китая в настоящий момент не имеют возможности организовать их полноценное лечение (из-за отсутствия врачей и медикаментов), и потому смертность в этих лагерях очень высока. Похороны умерших производятся в общих могилах, и мы допускаем, что именно они были приняты заинтересованной стороной за «массовую казнь».

Карикатура в «Обсервер», Лондон (после перепечатана многими другими изданиями).

Сталин и Эйзенхауэр (портретное сходство есть) играют в шахматы. Вместо доски, расчерченная карта Китая, на которой клетки, это провинции, а фигуры и пешки, это крошечные человечки азиатского вида. На полу валяются побитые фигурки, в луже крови.

Подпись – «играем до последнего китайца?».

Сектор Газа, Народный Израиль.

Из-под Полтавы мы. Большая была семья – двадцать шесть человек. Главе, Соломону Яковлевичу, за семьдесят было, а самая младшая, Ривочка, в сороковом родилась, как раз за год до войны. Занимались кто чем – я вот по медицине пошел, да по-настоящему, на врача выучиться хотел.

А тут сорок первый. И немец наступает. Помню, как я последний раз всех своих видел – на день всего выбраться удалось. Как раз когда решали, на семейном совете, куда податься – в эвакуацию, как Советская Власть предлагала, все нажитое бросить, ехать неведомо куда – или остаться? Общим мнением решили, второе – поскольку «немцы культурная нация и беспорядка не допустят», ну может солдаты в первые дни пограбят, так переживем, и будем дальше заниматься ремеслом и коммерцией, не под теми, так под этими, всем ведь жизнь налаживать надо на этой территории? Так и остались.

Ну а мне выбирать не приходилось. Медик на войне – ценный кадр. В мирное время, в городе с населением в пятнадцать тысяч, двести тяжелых пациентов поступивших в один день вызовут полный паралич медицинской службы – ну а для дивизии, ведущей боевые действия, двести раненых в день, это обычное дело. И потому, как пишет одно из светил военно-полевой медицины, «хирург с двумя годами стажа на войне может рассчитывать на пост ведущего хирурга полевого госпиталя, а помощниках у него будут детский отоларинголог и гинеколог, по мирным специальностям – поскольку, даже если очень богатое государство подготовит нужное число хирургов, у них просто не будет практики в мирное время»[22]. Так что, диплом тебе в медсанбате зачтется – и работай без отдыха, как на конвейере, только успевай.

Страшно было очень, особенно поначалу. Ведь медсанбат дивизии, согласно уставу, должен быть не дальше десяти километров от передовой (иначе, большинство раненых просто не довезешь). А что такое год сорок первый, все помнят, кто прошел: внезапный прорыв немецких танков, и нет для юберменьшей разницы, врач ты, или раненый. После стало спокойнее, когда мы наступали – но очень паршиво было, когда безнадежных отсортировывали. Тех, кто жив еще, но тратить на него даже не лекарства, а время врача за операционым столом, уже бессмысленно – надо тех спасать, кого еще реально спасти. И водки нельзя для успокоения – тогда руки дрожать будут, и не то что оперировать, ассистировать не получится!

Повезло, войну прошел, сам даже ранен не был. Демобилизовался в сорок шестом, в звании капитана медслужбы. На Полтавщину свою вернулся – и узнал, что нет больше никого из моей семьи! Не только в Киеве был Бабий Яр – в других местах тоже.