Как уничтожать террористов. Действия штурмовых групп - Максим Петров

И еще пара советов Потапова:

«Гранаты, брошенные противником, «отфутболиваются» в нейтральную зону возле объекта или на лестничные пролеты. Если нет возможности отбросить гранату в безопасное место или укрыться от нее, делается рывок в ту сторону, за тот угол, откуда «пришла» эта граната. Это и будет самое безопасное место. Как правило, бросивший гранату, прижимается к стене за углом и плохо контролирует ход событий».

«При внезапном выходе на террориста, прикрывающегося заложниками, ничего не давайте ему сказать! Резко и громко подавайте команду: «заложник. Ложись!» — и открывайте огонь по силуэту террориста, открывшемуся при уходе заложника вниз... При наличии в помещении вместе с бандитами вроде бы посторонних и непричастных лиц (это могут быть как заложники, так и пособники преступников) подается громкая команда: «Всем лечь на пол. Кто не ляжет, будет убит!» Этот нехитрый прием, применявшийся сотрудниками НКВД по борьбе с формированиями ОУН-УПА в Западной Украине, сразу позволит выявить, кто есть кто».

Заметим, что примерно также поступили израильские спецназовцы во время освобождения заложников в угандийском аэропорту Энтеббе. Ворвавшись в терминал аэропорта, они прокричали на английском и иврите: «Израильская армия! Ложитесь, ложитесь!» Двое заложников остались стоять и потому были убиты. Эти двое евреев из восточной Европы не знали ни английского, ни иврита, государственного языка Израиля, — они говорили на идиш.

* * *

При всех перемещениях штурмовой группы ее командир находится там, где это целесообразно при создавшейся боевой обстановке. Ему нельзя «лезть на рожон» и выдвигаться вперед. Он обязан видеть обстановку в целом, а бойцам предоставляется право самостоятельно решать задачи, возникающие непосредственно перед ними. Вместе с тем командир штурмовой группы является стреляющей единицей, однако стреляет он по реальной необходимости, осуществляя поддерживающий огонь. Свой боезапас командир обязан по возможности экономить, чтобы в любой момент оказать поддержку бойцам, которые стреляют все время и могут оказаться в какой-то момент с разряженным оружием.

В ходе тренировок каждый боец штурмовой группы обязан научиться мгновенно «схватывать» быстро меняющуюся обстановку и немедленно реагировать на нее, обеспечивая выполнение задачи всей группы. Все это надо научиться делать без команд, чувствуя свою зону ответственности, иными словами то пространство, которое боец может перекрыть огнем. Эта зона все время меняется по мере продвижения группы. Боец должен чувствовать товарищей справа и слева и мгновенно оценивать их зону ответственности, чтобы своим огнем «выдавить» противника из-за укрытия под выстрел товарища.

Чувствовать товарищей и понимать их необходимо не только по условным сигналам, но и по мимике и даже интуитивно предугадывать его реакции на наиболее типичные ситуации.

Большое значение такое взаимопонимание имеет в условиях ограниченной видимости. Поскольку перед штурмом подача электроэнергии в здание часто прекращается, бойцам группы захвата приходится действовать в темноте. Тактика ночной работы во внутренних помещениях такая же, как и днем. Приборы ночного видения годятся только при очень тихом проникновении, а при начале боевой работы теряют свои преимущества. Ночью всегда выигрывает тот, кто сможет максимально осветить место событий. Чаще всего участники группы захвата пользуются пистолетами или автоматическим оружием, оснащенным боевыми фонарями. В ход идут даже мощные современные фотовспышки.

Не сможет обойтись без мощного фонаря и боец в противогазе, действующий в условиях слабой освещенности.

В некоторых командах применяются также лазерные целеуказатели, установленные на оружии и помогающие быстрее наводить его на цель. Эффективное использование устройств, облегчающих прицеливание, требует серьезной подготовки с отработкой максимально реалистичных сценариев. В частности, практические свойства лазерных целеуказателей существенно снижаются в помещениях, заполненных дымом или газом.

В качестве примера действия штурмовых групп внутри здания приведем рассказы бойцов «Альфы» и «Вымпела», освобождавших заложников в театре на Дубровке. Вот, что они рассказывали о скоротечных минутах штурма:

«Каждой из групп был определен сектор, в котором она должна действовать, — говорит один из офицеров. Нашей зоной было фойе на втором этаже, комната, где шли переговоры, а также вход в зрительный зал с левой стороны, а внутри зала — вниз вдоль стены, до входа с первого этажа.

Мы хорошо знали каждое помещение, но не знали, где находится каждый из террористов, они ведь могли перемещаться. Мы были готовы к любой неожиданности. В такой ситуации шутки побоку. В коридоре не было света, было абсолютно темно.

Все происходило мгновенно. Когда мы добрались до фойе на втором этаже, нас встретил огонь со стороны колонн. Там, у колонн, были две огневые точки. В темноте были видны только проблески огня. “Обработали” мы их двумя одиночными выстрелами. В это время слева (из коридора рядом со зрительным залом) в нашу сторону была выпущена автоматная очередь и брошена граната. Ручная граната, раздался взрыв, осколком ранило командира звена.

Потом мы попробовали ворваться в помещение, где террористы давали интервью. Оттуда открыли огонь из автоматов. Помещение сложное, там есть изгиб. Мы пробовали ликвидировать террористов из автоматов, не вышло. Пришлось использовать гранаты.

После взрыва ворвались в комнату. Нашли двоих террористов, у одного из них была на лице маска. В комнате начался пожар. Мы их вынесли в коридор, посветили на лица — оказалось, один из них Бараев.

Двери (ведущие в зал) были закрыты, на них висело самодельное взрывное устройство. Мы это устройство ликвидировали, вошли в зрительный зал. За дверью сидели два террориста и женщина-смертница. Они увидели, что мы входим, пробовали что-то сделать, но мы их ликвидировали одиночными выстрелами, чтобы они не могли стрелять ни в нас, ни в заложников, ни детонировать взрывные устройства».

«На сцене действовала отдельная группа, она шла из подвалов, — вспоминает другой офицер «Альфы». — Мы еще не вошли, когда раздались выстрелы. Когда мы двинулись (по остекленному коридору на первом этаже рядом со сценой), увидели террориста, поднявшего оружие в нашу сторону. Он был от нас примерно в пятнадцати метрах. Поднял автомат, открыл огонь, — к счастью, очередь прошлась по стеклу. Идущий первым наш боец положил его одним выстрелом. Одним прыжком мы преодолели эти пятнадцать метров. Подошли к двери и вошли в зал.

Террористы на сцене оказали сопротивление — у всех было оружие, — но в несколько секунд все были ликвидированы. В зале, рядом с выходом, сидела женщина, вся в черном, с поясом шахида. В одной руке у нее был пистолет, в другой — граната. Несколько раз она выстрелила в нашу сторону. Естественно, ее ликвидировали. Гранату из ее руки вынул наш сотрудник. В гранате не было чеки. Немного дальше, у верхнего входа, было два террориста, они стреляли в нашу сторону, — к счастью, никто не был ранен. Группа, которая входила через тот вход, прекрасно справилась с задачей.

Через следующую дверь в верхней части зала входила еще одна группа. В кабинах режиссеров были люди. Туда бросили гранату. Затем оттуда выскочил один из террористов, и был немедленно ликвидирован.

Я хочу подчеркнуть, что все группы действовали очень профессионально, хоть было и немалое везение».

В ходе штурма «альфовцы» убили всех террористов. Наверняка, у них был именно такой приказ, хотя впоследствии появилось множество теорий, якобы объясняющих, почему это было необходимо сделать. Утверждали, например, что надо было их убить, чтобы кто-то, очнувшись, даже случайно не мог взорвать театр».

«Мы расстреляли спящих террористов выстрелом в висок, — рассказывал “альфовец” “Московскому комсомольцу”. — Мы не видели другой возможности. Если на человеке висит два килограмма пластида, только так его можно обезвредить».

Другой «альфовец» на вопрос, правда ли, что террористки погибли под воздействием газа, возмутился и сказал, что «каждая получила пулю».

«Мы добивали всех, на ком была взрывчатка, — рассказывал еще один спецназовец. — Люди ведь могли прийти в себя или, наоборот, могли начаться конвульсии. И вообще, чтобы никто случайно не нажал кнопку, мы делали контрольные (выстрелы в голову)».

Во время штурма был ранен только один боец «Альфы». Никто не погиб.

Закончим этот раздел очень важным замечанием А. Потапова:

«Агрессивное действие группы, работающей на высоких скоростях, обеспечит быстрое окончание операции. Операция штурма-захвата должна быть окончена очень быстро, пока начальство не выдало истеричную команду на отбой атаки. Для штурмующих нет команды более вредной и гадкой. Команду “отбой атаки” нельзя давать ни при каких обстоятельствах. Такая команда является следствием плохо проведенной разведки, влечет за собой неоправданные потери, и ответственность за все это несет тот, кто обеспечивал глубинную разработку операции и не сказал всего, что знал. И никогда нельзя превращать штурм-захват в “длительную войну” — это всегда работает на руку обороняющемуся противнику».