Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Человеческая психика загадочна. Почему Палваныч не впал в исступление, какое случалось с ним при виде черта? Может, маленький человек как-то укладывался в сознании Дубовых, а черт – нет? Или рассудок прапорщика пытался смириться с тем, что чудеса все же иногда случаются, особенно в мире пряничных домиков и маленьких человечков?
Трудно понять военного. Трудно понять и русскую душу. Вот почему русские военные – самые непознанные существа во вселенной.
А папироску Палваныч снова решил отложить на черный день.
Прапорщик долго брел по незнакомому тракту, затем свернул в лесок, чтобы не маячить на глазах у каждого встречного-поперечного. Было бы обидно попасться прямо на дороге.
Перед самым рассветом выяснилось, что для Палваныча волшебная ночь еще не кончилась.
Он вышел к небольшому замку, расположившемуся в широком поле. Возле ворот прапорщик различил темный женский силуэт, словно росший из тумана. Подойдя ближе, Дубовых увидел даму примерно его лет, одетую в черное строгое платье до пят и черный же платок, полностью скрывавший волосы. Она стояла к Палванычу лицом, не спуская с него восхищенных глаз. Когда до странной женщины оставалось метров пять, она протянула к гостю гибкие руки и сказала томным бархатистым голосом:
– Мой повелитель, я знала, что ты придешь к своей смиренной рабе.
Произнеся эту патетическую фразу, дама театрально пала ниц перед прапорщиком, пробуждая в его памяти неприятные обрывки то ли сна, то ли белогорячечного бреда…
– Гражданочка, – смущенно проговорил он. – Гражданочка! Вы бы… ну… Вольно, можно встать, что ли…
Женщина с почтительным достоинством поднялась, преданно, но гордо глядя на Палваныча.
– Мне бы перекантоваться… – замялся гость.
– Я не ведаю истинного твоего языка, Мастер, прости свою рабу, – с нечеловеческим достоинством изрекла женщина. – Делай с моим жилищем и мною все, что считаешь нужным. Если хочешь пере… кантоваться, то я почту за честь…
«Ух, е! – возликовал Дубовых. – Делай, блин, со мной все, что считаешь нужным! Однако… И раз уж она меня на ты, тогда и я туда же».
– Это… Спрятаться надо. У тебя как?
– Разумеется, Повелитель! Мой замок – твой замок.
Хозяйка величаво взмахнула в сторону ворот. Прапорщик пошел ко входу, женщина отставала на полшага.
«Нет, ну точно меня за другого приняла. Повелитель какой-то, – совершил интеллектуальный прорыв Палваныч. – Не стану разубеждать! Хоть в замке поживу для полноты ощущений».
– А тебя, гражданочка, как прикажешь величать?
– Прикажу?! – в ужасе отшатнулась дама. – Что ты, Мастер!.. В миру меня звали графиней фон Страхолюдлих… Пока король не лишил меня дворянского титула… Я была на стороне Дункельонкеля. Мы проиграли. Проигравшие – платят.
– Ишь, какая закавыка у вас, графьев! В азартные игры на титулы режетесь?
– Ваша изысканная ирония льстит мне, повелитель, – склонила голову бывшая дворянка.
Гость, ведомый хозяйкой по коридорам и залам замка, оказался в гостевых покоях.
– Чего пожелаешь, мой господин? – спросила Страхолюдлих.
В свете факелов Палваныч наконец разглядел лицо женщины. Приятное правильное лицо. Разве что слишком холодны большие глаза и бледность необычная…
– Я бы поспал, – сказал прапорщик.
Двое молчаливых слуг, вбежавших в комнату, постелили огромную постель и бесшумно удалились.
– Я могу быть свободна? – спросила хозяйка.
– Да, спасибо! Спокойной ночи, – пробормотал Палваныч.
Дама поклонилась и вышла, прикрыв дверь.
– Вот житуха, Пауль, – бормотал Дубовых, залезая в кровать, – просыпаешься на нарах, а засыпаешь у графини в гостях.
Глава 17
Барон фон Лавочкин, или Тяжело в учении?!
Коля и Всезнайгель сидели в рабочем зале. Хайнц принес сюда два стула и подал вино с фруктами.
– Итак, – провозгласил Тилль, глядя на играющий гранями фужер. – До поединка пять дней. Подтянем теорию, я дам вам книжку. Займемся практикой. Вы умеете ездить на лошади?
– Нет. – Лавочкину стало стыдно.
– Отлично! Хорошо еще, вы не вызвались соревноваться с Шроттмахером в игре на лютне, – усмехнулся мудрец.
– Как раз на лютне я играю.
– А ведь верно! – воскликнул Всезнайгель. – Такой штрих необходимо использовать. Вы сходите под чей-нибудь балкон, споете пару серенад.
– Зачем?
– Это часть рыцарских навыков. Если по городу поползет слух, что рыцарь-новичок недурственно исполняет песни, Михаэль разозлится. Пусть лишний раз поволнуется! Ему, видите ли, последнее время не везет с репертуаром.
– А у меня его и вовсе нет.
– Сочините. Судя по тому, что болтают на улицах, вы уже поразили некую деревню песенным мастерством. Дело за малым: поразите столицу… Вернемся к подготовке. Научим вас держаться в седле и управляться с копьем. Дурацкое занятие, ей-богу, но именно этим вам придется заниматься во время поединка. Что с доспехами?
– Доспехи обещал купить слуга Шроттмахера. И коня.
– Видите, как граф стремится вас прикончить!
– Почему же прикончить? Ну, выбьет из седла. Упаду. Ведь не станет он меня добивать!
– Нет, не станет. Я присутствовал в тронном зале, когда король принимал решение о поединке. Пляшите, Николас, я настоял на том, чтобы бой производился по турнирной, укороченной системе, а не по финальным правилам. В финале после копейного состязания принято еще и на мечах драться. Но не обольщайтесь: после встречи с копьем графа многие стали калеками. И чем, хм, соперник худосочнее, тем поганее ему приходилось. Такая вот странная статистика.
– Может, отказаться?..
– О, как мы заговорили… – скривился Всезнайгель. – Отказавшийся от письменно заверенного вызова подлежит осмеянию, изъятию всего имущества и десятилетнему тюремному сроку. А вы планировали провести ближайшие десять лет по другому сценарию, не так ли?
Лавочкин понял, что слегка поторопился с принятием вызова.
«Но так хотелось домой! И еще насолить Тиллю. Теперь он мне помогает, а я струхнул. Струхнул не по мелочи…»
– Ладно, Николас, не грустите. Вы талантливый молодой человек, наверняка выкрутитесь. Назавтра вы приглашены во дворец, титул получать. Я распорядился, Хайнц купит вам несколько костюмов. Ваш несколько неуместен при дворе… Спокойной ночи, Николас.
Солдат ушел в свою комнату. Спал, как ни странно, крепко.
К королю Коля Лавочкин попал в полдень, отстояв четырехчасовую очередь. Это была пестрая лента людей, толпящихся в ожидании аудиенции. Кто-то шел с прошением, кто-то с просьбой рассудить спор, кого-то должны были наградить, кого-то король вызвал как эксперта. Знатные посетители сидели на обитых мягким скамьях. Бедные жались к противоположной стене, где скамеек, разумеется, не было.
Лавочкин, стоя посредине галереи, слегка растерялся. Положение спасла маркиза Знойненлибен, тоже сидевшая в очереди по какому-то мелкому делу. Она спорхнула со своего места, стремительно подошла к Коле, взяла его под руку и усадила рядом с собой. Парню стало неуютно под обстрелом завистливых взглядов.
Еще солдату было не по себе из-за нового наряда. В форме он чувствовал себя намного увереннее. Маркиза заметила его неловкость.
– Человек не в своем костюме очень потешно двигается, – шепнула она. – Но вы привыкайте, Николас. Камзол отличный, панталоны модные и ладно на вас сидят. Не волнуйтесь, вы замечательно смотритесь. Хотя, признаться, в своем зеленом наряде вы подкупали оригинальностью.
Коля вспомнил целый полк таких оригиналов, и ему стало смешно.
– Мы сегодня перекинулись словечком с Тиллем, – продолжила маркиза. – Я жду вас завтра вечером под своим балконом!
Лавочкин покраснел. Потом они болтали о всякой ерунде, недурно скоротав время ожидания.
Подошла Колина очередь.
Генрих восседал на троне. Вокруг толпились придворные. Справа от трона стоял Тилль Всезнайгель и ободряюще улыбался солдату.
Парень вежливо поклонился.
Король не произвел на Колю особого впечатления. Король, и ладно. Явно в молодости был красавцем. Сейчас же просто бодрый, не очень старый дедок.
– Это и есть Николас Могучий, о котором мне прожужжали все уши? – спросил монарх, поглядев в сторону.
– Да, ваше величество, – почтительно ответил Тилль.
– Щупловат, однако… Не скажешь, что силач… – Похоже, Коля тоже не поразил короля Генриха.
– Доблесть – не всегда металлоломодельство, – заявил Всезнайгель.
– А, на моего взбалмошного племянничка намекаете, – Генрих улыбнулся. – Боюсь, он скоро притащит какого-нибудь пастушонка в соперники…
Лавочкину такое высокомерие пришлось не по душе, но он предпочел промолчать.
– Юноша, – наконец обратился король к солдату. – Твои заслуги перед королевством, а именно… именно…
Король нетерпеливо щелкнул тонкими пальцами, то ли пытаясь разбудить память, то ли требуя подсказки.
– Осмелюсь напомнить, – тихо проговорил мудрец, – молодой человек одержал победу над великаном. В последнее время эти тупые уроды часто забираются в ваши владения с востока… Кроме того, юноша прогнал дракона, вымогавшего девственниц в одном из сел…
- ...И паровоз навстречу! - Сергей Панарин - Юмористическая фантастика
- Рыцарь Чаши и Змеи - Надежда Федотова - Юмористическая фантастика
- Галопом по Европам - Сергей Панарин - Юмористическая фантастика
- Логика Разрушения - Михаил Орикс - LitRPG / Периодические издания / Юмористическая фантастика
- Изумрудное сердце [СИ] - Анна Одувалова - Юмористическая фантастика
- Слуга некроманта - Антон Романович Агафонов - Боевая фантастика / Периодические издания / Фэнтези / Юмористическая фантастика
- Слуга чародея - Галина Романова - Юмористическая фантастика
- Николас Бюлоф рыцарь-дракон с тысячью лиц - Дмитрий Смекалин - Юмористическая фантастика
- Николас Бюлоф — рыцарь-дракон с тысячью лиц - Дмитрий Олегович Смекалин - Фэнтези / Юмористическая фантастика
- Наше величество Змей Горыныч - Ирина Боброва - Юмористическая фантастика