Марьград (СИ) - Юрий Райн

стреляет и не взрывается, протухло все. Я этой перепонки, куда только достать мог, не скажу, что каждый сантиметр обшарил, но близко к тому. И без толку. Смирился. Еще и глянул, как там, на первых уровнях, все посыпалось, без присмотра-то моего. Совсем разруха! Они ж беспомощные, сами ничего не могут. Дураки, а тоже ведь пожалеть можно. Детишки их опять же…

Игорь вспомнил девочку Манечку-Манюню. Да, Александр прав. Не пожалеть — значит, совесть атрофировалась. Стало стыдно. Быть Маньяком — палка о двух концах…

— А после случай был — почти прорвало! Да только «почти» не считается… Я тогда в том месте уж точно каждый не то что сантиметр, я там каждый миллиметр… чего только не делал с миллиметрами этими! И снова без толку. И снова смирился. Нет, не так. Не смирился, а ждать стал, чтобы с той стороны ее, перепонку проклятую, прорвали. Да мы все этого ждем! У всех же, кому в обличье человечьем остаться повезло, у всех, как у меня: мы тут, родные там. А если не ждать, тогда и жить ни к чему. Из нас вон тоже некоторые… того…

Игорю глухо спросил:

— С собой покончили?

— Не то чтобы… Это потом. Все вам расскажем. И про тот случай, когда «почти», и про все. Но сейчас — вы подумайте. Головой, а не одним сердцем. Вы пока тут все равно что младенец. Ничегошеньки не понимаете, все для вас… как это говорится по-умному? Белый свет?

— Чистый лист, — мрачно поправил Игорь.

— Ага. Чистый лист. Дров можете наломать, мало не покажется. А если вы с этим даже и не согласны, так еще проще подумайте: здесь, на девятом, в смысле на Отшибе, про вас пока никто не знает и никто вас не ждет. А на пятнадцатом умники мои ждут, в Резиденции. Ну, не вас лично, а большого сюрприза от меня. Так хоть покажитесь там, хоть меня не подведите! А дальше — уж как решите. Ну?

Он главного не говорит, понял Игорь. Из гордости не говорит, что само мое появление здесь — пусть локальный, но все же прорыв, — дает ему и даст им всем надежду.

— Убедили. Извините за вспышку. Пошли, я готов.

— Да и вы извините, — сказал Александр.

Когда уже приближались к выходу на проспект Девять, он вдруг добавил:

— Да и не впустили бы вас девчата. Я что-то сразу не сообразил, а там ведь у них на входе дверь. Настоящая. С глазком. И с замком. Я ту дверь им и ставил, и звонок при ней тоже я… Ага-ага, заявились бы вы, а они ж вас не видали никогда. Этакий облом в гости пожаловал.

— Анбал… — пробормотал Игорь.

— Чего? — не понял Александр.

— Облом. Амбал. Анбал. Федюнино словечко, от амбала произведенное и от Ганнибала… — Он уточнил на всякий случай: — Не Лектор Ганнибал, и не арап Петра Великого, а полководец карфагенский.

— Хе-хе. Ага. Вот-вот. Что за амбал-анбал? Кто такой? Зачем ломится? Не-ет, не впустили бы! Заместо того дверь бы шкафом каким подперли, да нам тревогу просигналили — есть такая возможность, а как же…

— Тоже ваша работа? — осведомился Игорь. Впрочем, в ответе он был уверен.

— Возможность-то? А то чья ж…

Глава 18. Было нас пятеро, стало нас шестеро. 08.06.49, вторник

Десятый уровень оказался таким же пустым, как восьмой. Но, в отличие от последнего, ход времени на десятом оставался тем же — два к одному.

Что изменилось, так это сами лестничные марши. К ступенькам, на некотором расстоянии от стены, были приделаны металлические желоба — для нормального спуска и подъема на колесах. Речицын пояснил, что на верхних уровнях металлоконструкции — головная боль: Местные возбуждаются, пытаются скрести чем придется, кислотами поливают, грызть норовят.

— Как же вы те пролеты одолеваете? — спросил Игорь.

— Как в цирке, — засмеялся Александр. — Наблатыкался за столько лет, на заднем колесе скачу. Вверх — на полной мощности. Бензина уходит, конечно, много. Зато вниз — на холостом ходу. А запасов топлива у нас на века.

Игорь попытался вообразить картину. Не получилось.

— Не верите? — хохотнул его спутник. — И правильно, что не верите. Куда там… Пошутил я. Секретки у меня есть на тех маршах. Досточки захованные. — Он так и произнес: досточки. — Вытащил такую, поставил, заехал, слез, обратно заховал… Маетно, конечно, а что делать? Возраст не тот, сноровка не та… Мощность у движка тоже не та. А вот вниз — это я и правда вскачь. Научился.

— Странно, что лифтов нет, — заметил Игорь.

— Были, как же. Да сразу сплыли неизвестно куда.

— А кстати: вы по сектору так гнали… Не опасаетесь наехать на кого-нибудь?

— Не… Местные как заслышат — шарахаются по сторонам, чистый путь у меня. Притом я из всех из нас — один, к кому они привыкли. Остальных боятся, и девчат тоже опасаются, разве что при родах опасаться забывают или там при лечении каком. А ко мне привыкли, ага. Да вот к мотору не привыкнут никак.

Подошли к выходу с десятого. Спустились на стандартные пять маршей по десять ступенек каждый. Здесь Речицын остановился.

— Так, — сказал он. — Тут снова дело серьезное.

— Опять перепонка? — предположил Игорь.

— Угадали. Она только нас пропускает — меня и мужиков, что нынче внизу ждут. Вместе нас, выходит, пятеро осталось. Девчатам, и то не пройти. Вот и поглядим на вас. Я-то в вас верю. Ну, прежним порядком: сперва я, вы за мной.

На этот раз даже и щелчка не почувствовалось. Игорь просто проследовал за своим проводником. Тот сделал десяток шагов, застыл на месте, медленно повернулся. Выдохнул:

— Уф. А что, так и знал. Но все равно поздравляю! Теперь вы наш! Было нас пятеро, стало шестеро! — Спросил не без лукавства в голосе: — Часы проверять будете?

Игорь уже догадывался о результатах проверки. Точно: оба гаджета работали в абсолютно нормальном ритме.

— Один к одному? — улыбнулся он.

Александр кивнул:

— Без сотых. Один нуль-нуль ровнехонько. Захотите правильные время-дату выставить — это внизу, там у нас все в ажуре. Мужики говорят, в пространстве мы незнамо где, так хоть во времени не путаться.

— Очень правильно! — искренне одобрил Игорь. И предложил: — Знаете, коллега, поскольку вас, то есть уже нас, стало шестеро, может, перейдем на «ты»? Мне, например, так гора-аздо комфортнее. А вам?

— Ага, — с готовностью согласился Речицын. — Я, стало быть, Саша. На-Всё-Про-Всё опять же.

Он протянул руку, Игорь пожал ее, ответил с усмешкой:

— А я, как был Игорем,