Портальных Дел Мастер. Книга 2 - Максим Злобин

расой лагертов, но языковая руна делала всё за меня. Так что мы друг друга поняли без проблем.

— Не совсем, — ответил Рагнар. — Это мой семейный дар. Моя семейная руна. Члены моей фамилии могут выбрать себе питомца по душе, а я при помощи магии связываю их души. После этого человек и его питомец могут временно меняться сознанием.

А вот тут интересно.

Велика Вселенная. Разнообразна. Чего только не встретишь, если помотаешься по ней достаточно долго.

Вот и на семейную руну нарвался. Действительно, есть такое, и это «такое» я вижу впервые; раньше только в книжках упоминания встречал. Ткачи не редко делают такой вот подгон правящей династии законсервированного мира, если ситуация того требует. А потом если ситуация требует, то аннулируют её.

Например, если мир влился во Вселенское комьюнити и руна оказалась слишком имбалансна. В таком случае будьте любезны сдать. Или же если носитель руны нарушил договор, заключённый с Ткачом. Или же…

Стоп!

Как там говорил паук? Разрешу и не отниму?

Чёрт… он об этом что ли говорил⁉

— Вот я, например, — продолжил тем временем Рагнар и ласково погладил своего сокола по головке. — Могу меняться сознанием с Вальгардом и парить в небесах сколько душе угодно. Так и делаю иногда, когда грусть накатывает. Очень хорошо прочищает голову.

По описанию чем-то похоже на руну призыва. Вот только призыватели не выбирают себе зверюшку, а побеждают её в бою. Убивают, короче говоря. Это во-первых… Ну а во-вторых никто ни с кем сознанием не меняется, для них это чисто боевой пет.

Разрешу… Не отниму…

— Рагнар, прошу прощения. Я правильно понимаю, что в вашей семье все владеют этой руной?

— О, нет, — улыбнулся старик. — Это совершенно ни к чему. Не обязательно проставлять себе руну, чтобы связать душу с питомцем. Достаточно, чтобы она была проставлена у главы рода. То есть у меня. Я лично провожу ритуалы по привязке.

— Интересно.

— Интересно, — согласился Рагнар. — Но это не такая уж опасная магия, как может показаться с первого взгляда. Особого преимущества нам это не даёт и…

Вам, может, и не даёт!

А вот мне это нужно! Очень нужно!

Какие же красочные перспективы открылись для меня в этот момент! Если я правильно понял механику явления, то если я смогу поменяться местами с какой-нибудь зверушкой и, скажем, пробраться в дом к Кольцовым, то потом… получается, что я сам там побывал? И получается, что я смогу открыть портал в знакомое место?

Не узнаю, пока не проверю, но не просто же так Ткач бубнил мне всю ночь это своё «разрешу». Разрешит, стало быть, воспользоваться абилкой. И у Рагнара не отнимет её за то, что я ей воспользовался.

Похоже, что именно так я мать и вызволю. И похоже, что теперь я смогу обойтись без сраного шантажиста Кольцова!

— Пятки! — будто бы в подтверждение моих слов проорал он из сруба. — Мои пятки! Не надо, пожалуйста!

Так…

И я уже даже знаю, что именно за зверь мне нужен. Маленький и неприметный. Такой, который может пробраться куда угодно.

Крыса!

В урбанизированном обществе урбанизированный пет — самый лучший разведчик!

Точно-точно! Мне срочно нужна ручная крыса. А ещё мне срочно нужно породниться с племенем лагертов. «Разрешу и отниму», — это понятно, но было ведь ещё и: — «Нужно соблюсти правила». И «нужно не нарушить узы». Теперь-то понятно о каких узах шла речь. О семейных вестимо.

— Рагнар, — я перебил вождя на полуслове. — Скажите, пожалуйста, а у вас есть дочери?

Старик улыбнулся…

* * *

Следующий час мы проговорили с Рагнаром обо всяком.

В том числе и о свадьбе, которая внезапно оказалась взаимовыгодным союзом. Расчёт? Да. Но что теперь-то? Если все стороны от этого выиграют, то почему бы и нет?

Я получал крайне полезную для портальщика способность и делал ещё один шажок к могуществу, а племя лагертов защиту драконов, — бате я объяснил что к чему и он против не был. В конце концов, они же драконы, а не ручные собачки. Они рождены для боя; в этом их предназначение. Вот пускай, значит, и воюют с этими таинственными «пришлыми», тренируются, закаляются, растут и крепнут.

Мало ли когда они могут пригодиться конкретно нам?

Так что это тоже вроде как было полезно для обоих сторон.

Ну и плюс я пообещал наладить лагертам гуманитарную помощь на постоянной основе. В лесу они жили совсем недавно и уже начали потихоньку голодать, а ведь где-то впереди ещё и зима маячит.

Если Ивашкины не затянут со сроками, то скоро-скоро мы начнём рубить хорошее бабло, — как минимум на древесине. И я не обеднею, если стану таскать лагертам сосиски с крупами. А может быть даже витаминки какие-нибудь. Мыло, сигареты, спички… и что им там ещё нужно?

Короче говоря, мы с Рагнаром ударили по рукам.

Союзу быть.

Задерживаться сегодня в Дракон-Коньячном больше не было никаких причин и на этом мы разошлись. Ну а уже спустя пару часов мы с Лёхой сидели в спорт-баре, — всё так, как он недавно и хотел.

Время для шумного пьяного раздолья было ещё раннее, а потому из посетителей мы были чуть ли не одни. От массивных деревянных столов доносился сладкий запах пролитого пива. Стояла уютная полутьма. Мужик-диктор орал из телевизора что-то на своём странном спортивном языке, а милая девочка-официантка методично накрывала перед нами настоящую поляну.

Гренки из бородинского хлеба: жирные такие, зажаристые, щедро натёртые чесноком и посыпанные сыром. На небольшом железном подносе морские гады: раки, креветки и кольца кальмара. Рядом сыр косичка, жареная моцарелла и настоящий халуми, — впервые попробовал эту штуку; ничего так, но почему-то на зубах скрипит.

Куриные крылья, свиные рёбра и колбаски с капустой пока что не вынесли, но они уже были где-то в пути.

Короче говоря, сожрать всё это за раз у нас не было никаких шансов. Впрочем, скоро должны были подъехать Шиза и Костя. Сестра уже отчиталась по телефону, что таки сподобилась совершить прыжок и пребывала в полном восторге. Правда, на первый раз на полтора километра её никто не пустил, но всё равно.

Галочку напротив этого своего пунктика она могла смело проставить. Теперь из заявленного остались только дельфины и ледокол.

А вот Косте, кстати, прыгать запретили. Сказали похудеть на двадцать килограмм и только тогда возвращаться. И он, судя по всему, был этому