Растопить сердце Льва (СИ) - Кошкина Татьяна

“Лев никогда не оставит её одну”.

- На диване, что ли, спит? - шепнула себе под нос Рита и, выскочив из кровати, направилась на поиски своего пропавшего защитника.

***

- Нашелся, - улыбнулась.

Лев, и правда, мирно спал на диване, обложившись бумагами и прижимая к груди планшет. Очки забавно перекосило, волосы растрепаны. Кажется, у кого-то будет очень сильно болеть спина.

- Прости… я не хотел… - едва слышно прошептал мужчина.

Рита нахмурилась, глядя на глубокую морщинку между бровей и сжатые до бледности губы. Ему снится что-то плохое? Кошмар? Снова Эльза? Она угадала эту мелодию с одной ноты. Вряд ли у Льва есть еще одно такое же яркое чувство вины. Внутри неприятно заныло, а вдруг теперь он извиняется не за убийство, а за неё, Риту? За то, что снова посмел с кем-то сойтись? За то, что у них родится ребенок?

С каждой секундой, с каждым движением губ её будто кто-то раскручивал на сумасшедшей карусели, раз за разом доводил до точки кипения и погружал в ледяную воду. Слезы потекли по щекам, Рита заметила их только  когда заскулила под ногами подбежавшая Крыска, и вздрогнула.

Что она в самом деле? Из-за фантазии ревет! Может, все не так. Мало ли, какие кошмары снятся людям.

Осторожно вытащила из его пальцев планшет и отложила на столик. Невольно скользнула по гаджету взглядом, интересно, что он читал перед сном? Какие книги ему нравятся? Закусила губу. Нет, она не будет лазить в чужой планшет. Не будет. Нет.

Накрыла мужчину пледом, наклонилась и тихо прошептала:

- Всё хорошо. Больше ошибок не будет, - убрала со лба рыжую прядь.

Показалось или морщинка немного разгладилась? Лев сонно потянул на себя плед и перевернулся на другой бок, так и не проснувшись.

***

Лев спал. Работа не клеилась. За час Рита успела разобрать только половину снимков из “Ассорти”. Дело не из легких: часть для фотоотчета на сайт кондитера Никитина, часть для отчета “Ассорти”, часть для светской хроники в ТОМАТО и отдельная папка с Владимиром Лозовским. Ничего, у нее еще есть время до обеда, если не решит снова уснуть на пару часов, то справится.

Потянулась и допила остатки чая. Почти полшестого. Лев все еще спал, его  как единственный в доме неподвижный теплый элемент окружили обе собаки.

Рита подошла и чуть-чуть засмотрелась. Одна вытянутая морда на груди. Крыска приоткрыла один глаз и тут же закрыла. Свои пялятся, можно не беспокоиться. Лариска возилась в ногах под пледом, ворчливо поскрипывая.

Взгляд снова приковал планшет. Не удержалась.

Взяла и утащила на кухню. Включила дрожащими пальцами и, разумеется, наткнулась на пароль.

- Да, нечего тебе там делать, Рита, - сказала сама себе, но пальцы автоматически ввели "21 октября". Её день рождения и трагичная для Льва дата. Всегда удивлялась, почему день несостоявшейся свадьбы мучает его больше, чем день гибели Эльзы.

Экран моргнул. Доступ получен.

Галерея с какими-то снимками. Фото пожелтевших от времени листов, исписанных сверху до низу аккуратным почерком с забавными завитушками. Рита заметила нарисованные ручкой на полях сердечки. Это женские записи. Мужчины же сердечки не рисуют, правда?

Хотела отложить в сторону, но выцепила взглядом слова:

“Представляешь, мама, Лев сказал, что мои глаза цвета неба и поцеловал. У меня никогда такого не было, никогда еще сердце так не билось. Я влюбилась, мама. По-настоящему!”

Это все изменило, отбросило в сторону этику, мораль и другие глупости. Лев будет злиться, но она должна знать. Что именно? Всё. Что выгрызает его изнутри? Каким был Лев до трагедии? Возможно, на этих страницах не только яд, но и лекарство. Возможно, ей удастся найти способ вернуть его к жизни.

Одержимая этой идеей, Рита впивалась взглядом в каждую букву, оживляла в голове каждую строчку и, как в кроличью нору, все глубже проваливалась в прошлое Льва. Туда, где он был счастлив, влюблен и совершенно очарован блондинкой с глазами цвета неба.

Эльза

“Мама, как жаль, что ты не можешь быть рядом сегодня! Такое случилось! Мне не терпится тебе рассказать. Я влюбилась. Я влюбилась, и он рыжий. Совершенно, ярко и безумно рыжий. Представляешь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Никогда не думала, что влюблюсь в рыжего!

У меня было мерзкое настроение. С папой опять поссорилась и ушла в парк. Гоняла целый день на велосипеде, как сумасшедшая. В общем, я его чуть не сбила!! Представляешь?! А когда решила увернуться, то рухнула на асфальт. Он не ругался и не ушел!

- Вы, девушка, просто оружие массового поражения, - вот, что он мне сказал.

У него такой голос, аж мурашки по коже. Представь? Приятный, бархатистый, как будто кто-то перышко по руке ведет.

Потом он лечил мне коленку. Очень нежно и осторожно, даже подул. Когда закончил, купил мороженое, огромный шоколадный рожок.

Забыла написать его имя! Его зовут Лев. И у него даже есть грива, волосы взлохмаченные и обросшие.

И он военный. Кажется. Я пока не до конца поняла, он сказал, что недавно закончил Академию. ”

Рита

Эмоции на страницах такие яркие, что ими можно захлебнуться, но это не то.  Рите нужно что-то из привычек, любимое блюдо там или любимый фильм. Что-то же Залесский любит? Как-то его можно впечатлить? Или только на велосипеде в парке рухнуть к его ногам и разбить коленку?

Кусая до боли губы, девушка читала дальше. Несколько страниц сумасшедших эмоций и первых свиданий. Лев ухаживал по классике, не придраться: цветы, небольшие приятные подарки и никогда не опаздывал на свидания.

Пунктуальный романтик. У Риты сложилось впечатление, что все это не по-настоящему. Как будто Лев просто взял инструкцию: “Идеальные отношения” и следовал ей пошагово.

Вот, третье свидание. Набережная, кафе-мороженое, букет роз и то самое, с чего началось знакомство Риты с дневником. Глаза цвета неба. Поцелуй. И окончание:

“Знаешь, мам. Я сказала, что ему очень пойдет борода. Интересно, отрастит?”

Так вот откуда это рыжее недоразумение у него на подбородке!

Рита улыбнулась, ей борода не нравилась категорически. Она скрывала те маленькие, едва заметные сигналы мужских эмоций: движение губ, напряжение желваков, в конце концов, даже улыбку толком не видно.

- Давай, Эльза. Подскажи мне хоть что-нибудь, - шептала Рита, перелистывая страничку за страничкой.

Она соизволила это сделать только еще через пару страниц хрестоматийных ухаживаний, идеальной любви и хождений вокруг друг друга.

Эльза

“Я все-таки сделала это, мама! Познакомила Льва с отцом.

Знаешь, все произошло случайно. Забыла ключи от дома у папы в книжной лавке, пришлось возвращаться вместе. Я даже удивилась. На пару минут оставила их вдвоем, они о чем-то мужском поговорили и, кажется, подружились. Отец рассказывал ему о книгах, Лев поддерживал разговор. Я и не думала, что он так много знает обо всем…

А потом мы поехали ко мне…

Он безумно нежный. Я чувствую себя рядом с ним хрустальной статуэткой богини. Его поцелуи и шепот, даже не знаю, на что это похоже. Кажется, я много для него значу, слишком много.

Это был мой первый раз. Почти без боли и безумно приятно. Я чувствую себя обновленной, мама. Чувствую себя рядом с ним особенной, каждую минуту.

Я не смогла стать особенной для мира и для отца, зато для него смогла.

Сейчас он спит рядом, а я парю в облаках и пишу тебе.

Готова говорить тебе раз за разом, как сильно его люблю”

Рита

Таким она Льва не знала. Их единственная близость казалась совсем другой. Сила, страсть, огонь, безумие - никакой нежности. Именно это тогда свело с ума, вырвало самоконтроль с корнем и раз за разом приводило к ярким, выжигающим невидимые руны на теле, вспышкам удовольствия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вспоминая обо всем сейчас…

В тот день они оба были похожи на голодных псов, одичавших в лесу без еды и тепла. Именно поэтому набросились, вырывали себя друг у друга, как единственную возможность выжить. Снова почувствовать в легких тот воздух, которым не дышали много лет. Она стала его воздухом, а он её. Ни о каком хрустале и преклонении речи не было. Только о необходимости чувствовать друг друга рядом, проникать друг в друга и переплетаться до боли крепко.