Королевский гамбит - Дмитрий Скирюк

— Да нет там его, уж можете поверить…

— Да уж, была б такая возможность, ты бы этот свой байк из-под земли достал, — усмехнулся подполковник. — Эх, молодо-зелено… Ладно. Обойдёмся устным нагоняем. Чтобы больше этого не повторялось, поняли? — Он легонько постучал кулаком по столу и погрозил нам пальцем. — Никаких больше гонок, никаких полётов над гнездом кукушки, никакой травли гибэдэдэшников, понятно? А то ишь чего удумали — по всей дороге постовую службу на уши поставили! Ну ладно, посошок — и я побёг.

— Куда вы на ночь глядя?

— Ничего, меня машина ждёт… Денисыч! Проснись! Давай наливай.

Фил разлил, мы выпили, после чего Сан Саныч подобрал свои бумажки и ушёл так же неожиданно, как и появился. Дверь за ним закрылась. Под окнами с другой стороны дома зафырчал мотор, сверкнули фары, и всё стихло.

— Ну и дела. — Фил почесал затылок. — А может, он прав? Если всё и вправду так? Откололи вы кусочек от летающей тарелки, сляпали себе байк… А, Кабан? Что скажешь?

Он махнул рукой.

— Если бы я знал…

Мы прошли обратно в холл, угрюмо разместились в креслах. Пить не хотелось. Есть тоже не хотелось. Сна не было ни в одном глазу. По телевизору поймали было «Муз-ТВ», но гнали там такую дрянь, что мы поскорее вырубили звук, оставив лишь картинку. Некоторое время мы сидели молча, глядя на дёргающихся в пляске девок и каких-то сопляков, которые с чего-то вдруг решили, что они музыканты. Кабан меланхолично шарил по карманам.

— Слышь, ребята, — вдруг окликнул нас Денисыч. — Вы и вправду «харлея» потеряли или просто заливаете Сан Санычу, чтоб он его не отобрал? А?

Я в нерешительности посмотрел на Кабана, Кабанчик — на меня.

— Покажи ему, — сказал я.

Кабан со вздохом полез в карман и выставил на стол малюсенькую — сантиметров пятнадцать длиной — копию «харлея». Все пропорции были в точности соблюдены, моделька была выполнена с исключительной тщательностью, всё было на месте вплоть до мельчайших деталей, и даже кабанья морда, как ни в чём не бывало, красовалась на миниатюрном бензобаке. Денисыч протянул к «харлею» руку, глянул на Серёгу: «Можно?» Тот кивнул и отвернулся.

Фил осторожно взвесил мотоцикл на ладони, булавкой включил и выключил фары, покрутил колёса, поднёс к уху и потряс, проверяя, есть ли что в баке. Поставил обратно.

— Это… он?

Кабан кивнул.

— И это всё, что от него осталось?

— Не рви душу, Фил! — огрызнулся Серёга. — И так тошно. — Он мечтательно уставился вверх, на потолок, и тоскливо вздохнул. — Какой был байк! Какой был байк! Мечта…

— А ты не пробовал э-э… превратить это во что-нибудь полезное?

— Пробовал… — грустно отмахнулся Серёга, посмотрел на меня и умолк.

— Мы каждый раз теперь, когда с ним пьянствуем, ставим перед собой эту штуку и пытаемся чего-нибудь с ней сделать, — пояснил я. — Но это всё, что нам удалось.

— Что же в ней полезного? Конечно, он как настоящий, но не будешь же ты ездить на такой букашке!

Кабан вместо ответа раздобыл из куртки пачку «Примы», вытащил и размял одну сигаретину, потом взял со стола уменьшенную копию «харлея» и нажал там на что-то в районе багажника. Щёлкнуло. Из бензобака выскочил маленький огонёк, Кабанчик прикурил и поставил «модельку» обратно. Выпустил дым.

— Если я в чём-то разбираюсь, так это в мотоциклах, — сказал он.

— В зажигалках ты разбираешься…

— Сам дурак… Там ещё радиоприёмник есть, — как-то некстати добавил Кабан. — Только батарейки очень уж быстро садятся.

Я бросил взгляд на часы.

— Ого! Народ, уже полчетвёртого. Давайте спать, что ли…

Фил долго молчал.

— Дураки вы оба, — сказал он наконец. — Всякий раз вам что-то необыкновенное на голову сваливается, а вы ни сном ни духом… Только и можете… А, что с вами разговаривать!..

В дверях Кабан остановился.

— Знаешь, чем «харлей» лучше девушки? — спросил он у меня.

— Отстань, — отмахнулся я. — Задолбал.

— Нет, всё-таки знаешь?

— Отстань, говорю! Не знаю и знать не хочу.

— Даже самый отъявленный моралист не против, если у тебя больше одного «харлея».

Я остановился как громом поражённый. Обернулся.

— Так ты…

Кабанчик прижал палец к губам и заговорщически подмигнул.

Вот такая история. Вроде всё кончилось, а я всё хожу и думаю: что, если следующим летом прихватить с собой Серёгу и поездить с ним по кое-каким местам? Очень подозрительным, кстати говоря, местам…

И ещё… Вы случайно не знаете, как устроен космический корабль?

3

Волка ноги

Ленка позвонила в ночь, когда я пнул ежа.

Верней, я пнул ежа в ту ночь, когда позвонила Ленка. То есть, конечно, не пнул, а так, отшвырнул ногой, чтоб не мешал. Что называется поддел… Впрочем, кто кого поддел, это ещё вопрос. Ёж к осени матереет, колючий становится, ужас, наступишь — мало не покажется. Мне, во всяком случае, не показалось.

Так. Вижу, придётся пояснять. Начинаю сначала.

Я в тот раз заночевал у Серёги. Бывает так: зашёл с джин-тоником и засиделся. Было холодно, ближе к вечеру и вовсе хлынул дождь, Серёга выделил мне раскладушку и матрас, и я решил остаться. А ночью, в половине третьего, вдруг затрезвонил телефон — настырно, громко, резкими междугородними звонками. Кабанчик спал как мёртвый, а телефон всё звонил и звонил. Я ворочался с боку на бок, наконец не выдержал, поднялся, завернулся в простыню и поплёлся отвечать.

Коридор в Серёгиной квартире узкий, тёмный и ужасно захламлённый, свет в нём включается где-то у входной двери, луна в окошко светит кое-как, естественно, ни хрена не видно. Я лишь успел заметить, как под ногами у меня заметалось что-то маленькое, решил, что это кошка (у Серёги дома два котёнка), и поддел её ногой, чтоб ненароком не наступить. А это оказался ёж! То есть это я потом узнал, что это ёж, а в тот момент просто ничего не понял. Шёл я босой, поэтому завыл и рухнул как подкошенный, впотьмах уронил на себя прислонённую к стене кроватную сетку и некоторое время беспомощно барахтался под ней, а проклятая зверюга атаковала меня то слева, то справа, то откуда-то снизу, пока в итоге не удрала на кухню.

Знатный ёж. Противотанковый, не иначе.

Телефон продолжал звонить. Ругаясь шёпотом, я наконец освободился, дохромал до телефона и сорвал трубку. Наверное, так индейцы сдирали скальпы с бледнолицых — одним движением и сразу; аппарат чуть на пол не упал.

— Да! — крикнул я, скребя исколотую ногу. — Алло!

— Серёжка, ты? — отозвался женский голос.

— Нет, не я, — недружелюбно буркнул я. — Сергей спит. Позвать?

— Не надо, — нисколечко не смутились на том конце провода. — Это я, Ленка!

— Какая ещё Ленка?

— Рогозина.

Звонили откуда-то издалека. Пауза между фразами была огромная — секунды полторы, можно было физически ощутить, как слова летят с орбиты через спутник. Мгновение я соображал, что к чему. Потом вдруг до меня дошло: Ленка!!!

Я так и сел, где стоял.

Ленка — историк и этнограф. По совместительству немножко археолог. Живёт на Чукотке, там и родилась. Ужасно интересный человек, Я с ней познакомился, когда на северах работал; очень мы тогда сдружились. Переписывались, конечно, но звонить друг другу как-то не решались.

— Ленка? Сумасшедшая… Слушай, а это правда ты? Как ты меня… Впрочем, что я говорю — я ж сам тебе Серёгин телефон дал… Ты откуда звонишь?

В трубке раздался смех.

— С Чукотки, откуда ж ещё? Сколько у вас там сейчас?

— Чего «сколько»? — не понял я. — Градусов, что ли?

— Времени сколько!

— Ах, времени… Полтретьего.

— Тогда понятно, отчего ты так тормозишь. Я приезжаю послезавтра. Встретите меня?

— Встретим… Погоди! Когда встречать? Ты каким рейсом летишь? Не клади трубку! Погоди! Алло!

Ленкин голос снова рассыпался смехом.

— Я поездом, — сообщила она, — «Кама», восьмой вагон. Я завтра экзамен в Москве сдаю, а после — сразу к вам. Так встретите?

— Конечно! Ждём!

— Вот и хорошо. Увидимся!

И она повесила трубку.

Некоторое время я неподвижно сидел и слушал короткие гудки. Ёж на кухне громко топал, рылся в кошачьей миске и пыхтел как паровоз. Наконец я совсем проснулся, ощупью двинулся в комнату и растолкал Кабанчика.

— Ленка в Пермь приезжает, — сообщил я.

— Какая Ленка?

— Рогозина. Только что звонила.

— Которая с Чукотки, что ли? — осведомился Серёга, зевая до хруста в челюстях.

— Она самая…

— Ну и дура, — проворчал он. — Чем звонить, лучше бы икры прислала баночку по почте за такие деньги… Чего тут смотреть-то осенью? Нет чтоб летом приехать… И ты тоже дурак. Будить-то зачем? Это ты там грохотал в коридоре?

— Я. Я на ежа наступил. У тебя откуда ёж?