Стоять до последнего - Георгий Свиридов

Давно, ох как давно не испытывал Телеверов такой удовлетворенности итогами своего труда. Документы германской военной разведки «абверкоманда-104» лишь подчеркивали и удостоверяли правильно нацеленную деятельность ленинградских чекистов и фиксировали их победы в тайной войне. Большая часть немецкой агентуры была раскрыта и обезврежена еще до доставки портфеля Иоганна Леймана в штаб фронта. Другой частью уже вплотную интересовались работники особого отдела. Однако имелись и такие глубоко законспирированные агенты, о существовании которых наши чекисты не подозревали. Телеверов, глядя на карту, тихо произнес:

— Понатыкали кругом, рассадили грибы-мухоморы… И во многих районах города, и в пригороде, и в Луге, и в Красногвардейске, и в Кингисеппе… И на севере области в Выборге… Только Кронштадт оказался чистым. Ни одного знака! Контрразведка Балтфлота поработала. Молодцы балтийцы, молодцы!

В кабинет вошел дежурный лейтенант. Моложавый, подтянутый, при оружии.

— Товарищ подполковник, оперативная группа уже в машине.

— Сейчас выхожу.

Николай Гаврилович положил карту в сейф, вынул из картотеки Леймана продолговатую карточку и пробежал ее глазами: «Агент 015». Слева приклеена фотография белокурой симпатичной молодой женщины с оттиском пальца. Четким немецким почерком аккуратно тушью заполнены строки: фамилия — Мюллер, имя — Марта Луиза, год рождения — 1911. Телеверов записал адрес, тип радиостанции, длину волны, номер шифра, часы работы, еще раз посмотрел на фотографию Марты Луизы Мюллер и мысленно сличил ее со словесным портретом «студентки Вилмы», нарисованным по показаниям старшего лейтенанта Соломакина, задержанного чекистами еще в мае, за месяц до начала войны. Тогда «студентке Вилме» удалось избежать встречи с чекистами. По ее действиям угадывалась опытная разведчица. Может быть, «студенткой Вилмой» и была тогда Марта Луиза Мюллер?

4

Крытый грузовик с бойцами в кузове мчался по темным улицам притихшего города. Взвыли сирены воздушной тревоги. Город сразу ожил. В звездное небо взметнулись длинные оранжевые лучи прожекторов и зашарили в поисках прорвавшихся самолетов. Торопливо, захлебываясь в спешке, забили хлопками зенитные пушки. Длинными очередями застрекотали пулеметы. Прожектористы поймали два самолета. Бомбардировщики заметались, но их не выпускали из лучей света.

Машина мчалась словно в фантастическом мире. Где-то сзади рвались бомбы, хлопали зенитки, стрекотали пулеметы. То там, то здесь вспыхивали языки пламени. Немцы забрасывали жилые кварталы зажигательными бомбами. На озаренных пламенем улицах темными силуэтами суетились люди. Гудели сирены пожарных машин. Мчались кареты «скорой помощи». Слышались команды. Бежали санитары с носилками… раздавались отчаянные вопли о помощи.

— Смотрите, товарищ командир! — водитель показал вверх.

В темном небе огненной кометой несся к земле тяжелый бомбардировщик.

— И второй!.. Подбили!.. Вон там, вдалеке!..

Комок огня, вспыхнувший в небе, вдруг разлетелся во все стороны огненными брызгами. Самолет взорвался. Горящие части летели вниз, оставляя искристый след.

Машина въехала на притихшую темную улицу на окраине Московского района. По обеим сторонам теснились друг к другу одноэтажные частные дома, окруженные зелеными насаждениями.

Грузовик остановился, не доезжая с пол квартала до того дома, в котором, как имелись сведения, работал разведчик. Вооруженные бойцы вместе с лейтенантом выскочили из кузова. Тонкий в талии, худощавый лейтенант Иванов вытянулся перед грузноватым, плечистым подполковником, готовясь отрапортовать, но Телеверов остановил его жестом и еще раз проинструктировал красноармейцев. Разделившись на группы, бойцы двумя цепочками двинулись к дому.

Телеверов в сопровождении лейтенанта подошел к дому, который уже был оцеплен. Обычный, неприметный, стандартный дом с тремя окнами на улицу. Предварительной проверкой — ею занимался лейтенант — было установлено, что здесь снимает комнату некая Луиза Божайтис, эвакуированная из Вильнюса.

Лейтенант вкрадчиво, но настойчиво постучал в окно. Вскоре послышался женский голос, заспанный, тревожный:

— Кто?.. Кто там?..

— Откройте, я к Луизе, — ответил лейтенант. — Пожалуйста!

— Сейчас, сейчас…

Щелкнул замок, потом отодвинули засов, и дверь открылась. Лейтенант проворно вошел в прихожую и включил электрический фонарик. Перед ним стояла невысокая старушка, накинув на плечи линялый платок. Она жмурилась от яркого света, закрывая глаза рукой.

— Луиза дома? — спросил лейтенант.

— Спит Лизочка. Вчерась всей улицей против танков канаву рыли. И я тоже. Волдыри набили… Будь проклят Гитлер! А вы-то кто Лизе будете?

Увидев красноармейцев с винтовками, старушка сразу оторопела. Лейтенант и Телеверов вслед за хозяйкой вошли в переднюю.

— Где ее комната? — спросил лейтенант.

— Вот, — старушка показала на дверь, испуганно тараща глаза на гостей.

— Она там одна? — задал вопрос Телеверов.

— С вечеру была одна…

Старушка перекрестилась. Лейтенант хотел было постучать, но дверь в комнату отворилась, и на пороге появилась квартирантка. Стройная, высокая, белокурая. Непричесанные волосы живописно спадали на плечи. Ситцевый халатик, не застегнутый внизу на две пуговицы, оголял колено и часть бедра. На вид ей было не больше двадцати пяти. От нее веяло молодостью и здоровьем. На лице ни тени волнения.

— Вы ко мне?

— Да.

— Заходите.

Вошли в ее комнату. На окнах опущены плотные светомаскировочные бумажные шторы. На столе в вазе букет цветов. Приятно пахло духами. Чисто, уютно. «Даже не верится, что ты в логове разведчика», — мельком подумал лейтенант, оглядывая комнату.

— Где радиостанция? — спросил без обиняков Телеверов.

— Что вы? Какая еще радиостанция? — на красивом лице неподдельное удивление и кокетливая улыбка. — Странные шутки!..

Николай Гаврилович некоторое время молча разглядывал немку. «Тертая и вышколенная птичка, — думал он. — Выдержка!» Не спеша вынул из сумки личную карточку агента 015 из картотеки Леймана и протянул ее квартирантке.

— Ваша, кажется, фотография, а вот и ваш оттиск большого пальца… И роспись. Ну что. Марта Луиза Мюллер, будем отпираться?

Кокетливая улыбка слетела с сочных выпуклых губ.

— Нет… Нет, не буду отпираться.

— Где радиостанция?

Луиза отдернула возле кровати домотканый цветастый коврик. За ним оказалась глубокая ниша.

— Доставайте рацию! — спокойно приказал Телеверов, словно речь шла о самом обычном хозяйском деле.

— Сейчас.

Луиза через кровать потянулась к нише, отодвинула кусок старой фанеры и вынула небольшой деревянный ящик. В нем находился чемоданчик с кожаной ручкой. Лейтенант Иванов взял его и поставил на стол.

— Все? — спросил Телеверов.

— Да.

— Откройте чемоданчик.

Луиза подошла к столу. В чемодане, едва она подняла крышку, тускло сверкнул металлический корпус портативной рации.

— Неплохая машинка, — заметил Телеверов. — «Телефункен»… Старшего лейтенанта Соломакина помните?

— У меня их много было, — призналась Луиза, пытаясь изобразить на лице небрежность.

— Вы тогда разыграли роль студентки Вилмы…

— А-а, — равнодушно протянула она. — Теленок.

— Собирайтесь.

На первом же допросе Луиза призналась во всем, лишь умолчала о последней передаче. За час до прихода чекистов она успела отстучать радиограмму, в которой сообщала координаты главной продовольственной базы города — Бадаевских складов.

Часть вторая. Пути в неведомое

Глава первая

1

Марина Рубцова, или, как она значилась по документам, Анна Рунке, сошла на последней трамвайной остановке. Пройдя три квартала, она свернула на тихую улицу окраины Брюсселя. Серые старые каменные дома стояли плотно, прижавшись друг к другу, вздымая вверх остроконечные крыши, чем-то похожие на сложенные ладони католиков, поднятые молитвенно в хмурое декабрьское небо. Улица была пустынной. Булыжная мостовая тускло и влажно поблескивала квадратиками обтесанных камней. На углу у булочной, загораживая почти половину улицы, стоял громоздкий серый автофургон.

Рубцова скользнула взглядом по машине, отмечая про себя, что автофургон уже третий день появляется у булочной в эти предвечерние часы. Никакого подозрения фургон в ней не вызвал — машина как машина.

Марина спешила в свою небольшую комнату, которую удалось снять за недорогую плату полтора месяца назад, когда чудом удалось ускользнуть от гестаповских ищеек и кружным путем перебраться в Брюссель. То были трудные дни. Газеты и радио кричали о близкой окончательной победе немецкого оружия, о том, что войска фюрера у стен Москвы и в большевистский праздник седьмого ноября назначен парад победителей на Красной площади… Именно в дождливый холодный день седьмого ноября и удалось наконец ей перетащить в эту комнату на четвертом этаже, под самой крышей, чемодан с рацией. На душе было тоскливо и пасмурно. Нарушая законы конспирации, Марина, закрыв дверь и не снимая пальто, включила приемник. У нее от волнения вздрагивали пальцы, пока она искала знакомую с детства московскую волну. Что там? Кто там?.. Марина не выдержала, и слезы потекли у нее из глаз, когда наконец услышала близкий и родной голос московского диктора, передающего последние известия. Рубцовой удалось захватить лишь конец передачи, но и из него она узнала, что на Красной площади был парад наших войск и выступал Сталин… И так сразу стало легко, так радостно, словно она побывала дома, в переулке на Арбате, повидала близких. Москва стоит, Москва держится!