Э клана Мишельер - Макс Мах

class="p1">Правду сказать, их отношения с Эвой Сабинией Габи никак не удовлетворяли. Во-первых, одно дело «ласкаться» с пьяных глаз, — достаточно мило и отнюдь не отвратительно, — и совсем другое заниматься «этим делом» на трезвую голову. Что характерно, неловко и даже стыдно, — в особенности, в первый раз, — было обеим, из чего Габи сделала вывод, что Эва Сабиния отнюдь не законченная лесбиянка, но поняла она и другое. Принцесса отчего-то хочет именно сапфической любви, и желание это никак не связано с её сексуальной ориентацией. Есть, должно быть, этому иная причина. Вопрос: какая? Временами, вообще, казалось, что наследница и сама толком не знает, зачем заманивает Габи в постель. Но поскольку от своих планов Эва Сабиния отказываться явно не собиралась, Габи вынуждена была ей подыгрывать. Сказать принцессе-наследнице и своей, — вот же судьба, — лучшей подруге «Нет!», первая дама клана Мишильер попросту не могла. Никто бы её не понял, да и сама она была того же мнения: от таких предложений в здравом уме и твердой памяти не отказываются. Поскольку подруга-то она подруга, — любит, заботится, переживает, как и следует, пребывая в этом статусе, — но в первую голову она принцесса. И не просто так принцесса, а единственная наследница престола и, значит, будущая императрица. Так что, получив предложение, Габи не стала ломаться, тем более, что, как вскоре выяснилось, отношения подобного рода её ничуть не тяготят. Другое дело, что, чем чаще она занималась любовью с Эвой Сабинией, тем яснее ей становилось, что «шалостей» с другой женщиной ей явно недостаточно. Иногда, когда в охотку, да под настроение, очень даже неплохо. Но это все в кратковременной перспективе, потому что в долговременной перспективе ей однозначно нужен был мужчина. Пусть в параллель с Эвой Сабинией, но все-таки нужен, и принцесса, по-видимому, это тоже понимала, поскольку однажды, — дело было дней несколько назад, — пребывая в подпитии и в более чем благодушном настроении, дала ей однозначный «карт-бланш на блядки с каким-нибудь годным для этого дела самцом». Письменный карт-бланш, «чтобы не сомневалась!» И что характерно, даже протрезвев, назад свое слово не забрала. Напротив, потребовав у Габи составленный с пьяных глаз документ, озаглавила свою филькину грамоту «Императорский ордонанс[66]», подписал полным титулом и шлепнула прямо на подпись свою печать:

— Только не увлекайся! — предупредила, возвращая Габи документ. — Мне ты тоже нужна!

«Настоящая подруга!» — хмыкнула Габи мысленно, вспомнив по случаю, что имеет полное право «на разврат».

— А ну-ка, фемины, — сказала она вслух, — пойдемте познакомлю вас с нашим Руди!

Сказано — сделано, и ещё через пару мгновений, подойдя к своему приятелю со спины, Габи положила ему руку на плечо, одновременно встретившись взглядом со стоявшим к ней анфас «кандидатом в любовники». Мужчину её панибратское поведение явно удивило, ну или он счел правильным несколько акцентировать свои эмоции, и, если так, то он был даже лучше, чем она подумала о нем в начале. Мало того, что хорош собой и отлично сложен, не говоря уже о том, что со вкусом одет, но и соображает быстро.

«Очень может быть, что я сегодня повеселюсь наконец, как хочется, а не так, как можется», — подумала мимолетно, заглянув в синие глаза незнакомца.

— Дорогой, — шепнула она «жарко» и достаточно громко на ухо Жерому, — отчего, милый друг, ты не ночевал сегодня дома?

— Следила или слуги доложили? — ничуть не смутившись, спросил мужчина, плавно поворачиваясь к Габи. — Привет, порфироносная!

— Привет, привет! — улыбнулась Габи. — А тебя, Же[67], в последнее время действительно что-то невидно. Переехал?

— Это тебя, мон шер, невидно, неслышно, а если слышно, то громко и ни разу не обыденно! — возразил Жером. — Но твоя правда, я переехал в город. Снял студию в центре на улице Первых Волонтеров.

— То-то я смотрю, еды за завтраком стало много оставаться! — усмехнулась донельзя довольная ходом разговора Габи. Дружеская пикировка с Жеромом отлично маскировала её желание познакомиться с новым лицом мужеского пола.

— Вот тут ты права, Беллиссима! — не стал спорить собеседник. — Если мне чего теперь и не хватает, то это твоего общества и твоих великолепных завтраков, обедов и ужинов. Но мы с тобой заговорились. Позволь представиться твоим очаровательным спутницам.

— Рудольф де лас Куэвас к вашим услугам, фройляйн! Вы ведь алеманки, не правда ли?

— Валери и Моргана Мишильер, — представила девушек Габи. — Мои кузины. И, как все Мишильеры, как минимум, наполовину алеманки.

Сразу после этого произошел короткий обмен любезностями, завершившийся знакомством с приятелем Жерома.

— Гийом де Ламот-Уданкур из Сентонжа, — назвался мужчина. — Можно просто Ги, а вы, мадмуазель? — посмотрел он выжидательно на Габи.

— Я Габриэлла Мишильер, — представилась Габи, мечтая, чтобы мужчина не знал, кто она такая на самом деле. Но, увы, он знал.

— Э клана Мишильер? — спросил он, явно шокированный такого рода знакомством.

— Для вас, Ги, — уклончиво ответила она, — здесь и сейчас я просто Габи. Ведь так, Же? — повернулась она к Руди.

— Так и есть, — чуть поклонился Жером. — Но ты же знаешь, Габи, как это у нас: два пишем, три — в уме.

— Что же мне теперь вообще на люди не выходить? — возмутилась Габи.

— А вы, значит, скучаете в золотой клетке? — поинтересовался Ги.

— Клетки, как таковой, на самом деле, нет, — чуть поморщилась Габи, — зато есть пьедестал, трон и котурны[68], и их мне все время пририсовывают. А так я свободна, как птица. Кто попытается стреножить коннетабля клана?

— Вы действительно настолько смертоносны? — поинтересовался мужчина.

— Вы знаете, Ги, — улыбнулась она в ответ, — тигры ведь тоже кошки и, как все кошки, любят ласку. Сытый и довольный жизнью тигр никогда никого не тронет. Понимаете?

— Возможно, — улыбнулся мужчина, — но я лучше проверю. Разрешите ангажировать вас на танец?

«Вот так сразу? — приятно удивилась Габи. — Решительный мужчина!»

— Ангажируйте, — усмехнулась она в ответ. — Но аккуратно!

— Я буду сама деликатность, — пообещал Ги, и они направились к танцполу.

На удачу следующим танцем оказался медленный слоуфокс[69]. А в медленном фокстроте, как и в вальсе, содержатся скрытые намеки на «интим». Меньше, чем в танго, но тоже есть. Что тут скажешь, парный танец, но оно и к лучшему, поскольку в первом же танце Габи узнала о своем партнере достаточно, чтобы решить, следует ли продолжать знакомство или ну его! Получалось, что гнать пока не за что. Прежде всего, он был действительно высок. При своих отнюдь не женских метре семидесяти семи и десятисантиметровых каблуках, она оказалась все-таки чуточку ниже Гийома, что было хорошо, поскольку женщина должна хоть в чем-нибудь уступать мужчине. И рост был как раз