Ручей любви - Линда Ховард

— Я принес губки, — сказал он удрученно, искривив рот в ироничной усмешке. Он только сейчас вспомнил о них.

Она открыла глаза и бросила на него тяжелый взгляд.

— Ты считаешь, что от них было много пользы, когда они лежали у тебя в кармане?

Потом она выпрямилась, и на ее лице появился интерес.

— Как они выглядят?

Он вытянул ногу, чтобы добраться до кармана, и вытащил оттуда маленькие губки. Она взглянула на них, взяла одну, сжала пальцами и положила назад.

— Это обычные губки, — произнесла она с явным разочарованием.

Он слегка улыбнулся, догадываясь, что Ди ожидала чего-нибудь более экзотического и откровенно непристойного.

— Я знаю. Думаю, что все дело в уксусе.

— Что ж, теперь слишком поздно.

— В следующий раз поздно не будет.

Она снова посмотрела на него тяжелым взглядом своих зеленых глаз.

— Если только ты снова не набросишься на меня как бык на корову.

— Поскольку следующий раз будет достаточно скоро, думаю, что могу пообещать тебе это, — сказал он.

— Мне нужно заниматься домашними делами.

— Я помогу тебе.

Через час они снова были в постели, и их обнаженные тела сплелись в постоянно нарастающем напряжении. Они занимались любовью до полного изнеможения, и Лукас успел натянуть простыню на их разгоряченные тела, перед тем как отключиться, обняв ее крепкое, изящное тело.

Когда они проснулись, он снова хотел заняться любовью и был поражен, что она пытается увернуться от него.

— Я не хочу, — раздраженно сказала Ди.

— Черт возьми, ты самая противоречивая женщина из всех, что я встречал, — пробормотал он. — Почему ты не хочешь?

Она пожала плечами, надув губы:

— Мне не хочется, чтобы ты сейчас лежал на мне.

Лукас провел рукой по своим волосам. Господи, чему же он удивлялся? Странно, что она не сказала чего-нибудь подобного раньше.

— Тогда ты будешь сверху, — сказал он.

В ее зеленых глазах загорелся интерес. Он понимал, что ее заинтересовала возможность контроля над ним. Лукас хотел громко рассмеяться, но решил, что она может передумать, и сдержался.

— Я не знаю как, — сказала она.

Его руки были настойчивыми, привлекая ее к себе.

— Я покажу тебе. — Одна лишь мысль об этом подготовила его к действию.

На этот раз инициативу проявляла она, и ее губы ласкали его губы и грудь. Конечно, ей нравилось это. Она была очарована тем, что Лукас, казалось, был в ее власти. Их любовь походила на муку, восхитительную, жгучую муку.

Ди двигалась медленно и ритмично, ее глаза закрылись, когда возбуждение усилилось. Она знала, что никогда не пожалеет об этих минутах, что бы ни произошло потом. Для нее имело значение не только физическое довольствие, но и эмоциональная связь между ней и Лукасом, которая крепла от этого удовольствия. Она воскликнула, почувствовав приближение кульминации, и, обессиленная, упала на его грудь.

Оставшись одна, Ди уже знала, что связь между ними никогда не разорвется, во всяком случае, по ее инициативе.

Глава 12

Наступил июнь, жаркий и сухой. Он не оправдал ожиданий. Несмотря на то, что почти каждый день эхо грозы докатывалось с горных вершин до долин, темные тучи, дразнившие возможностью дождя, уползали, отдавая свою влагу дальним склонам гор, и земле ничего не доставалось.

Рассветы были жаркими и ясными. Лукаса начала беспокоить возможность засухи. Нельзя было определить, сколько еще продлится эта сушь. Она грозило не только высыханием водоемов, но и тем, что трава становилась сухой и ломкой, новая поросль не появлялась на участках, где пасся скот. Животным приходилось удаляться в поисках корма и преодолевать большие расстояния, возвращаясь к ручьям и прудам. Могущественный Лукас Кохран был бессилен что-либо сделать, бессилен перед природой. Осознание этого не улучшало его настроение.

Две недели не видя Ди, он поехал к Ручью Ангелов, оставив недоделанной массу работы. Он больше не мог прожить без нее ни минуты. До сих пор ни одна женщина не вторгалась так в его мысли, не мешала ему работать, не нарушала его сон. Необходимость скрывать свою связь с Ди даже от обитателей Дабл Си угнетала Лукаса. Но если его люди и интересовались тем, куда он ездил, они никогда не спрашивали об этом. Он подозревал, что все убеждены в его встречах с Оливией Милликен. Но конечно, никто не стал бы делать шутливых замечаний о леди. Однако Лукас знал, что люди обычно не стесняются в выражениях, говоря о простой женщине с ранчо. Его бесило, что все сочли бы Ди менее заслуживающей уважения, чем Оливию. Но дело обстояло именно так, и ему приходилось держать рот на замке.

Когда Лукас подъехал, Ди сидела на крыльце и безмятежно качалась в кресле. Она не сделала попытки встать, чтобы поприветствовать его. Сначала он забеспокоился, не сердится ли она на него, но потом решил, что его приезды стали для нее привычными и этим объясняется ее безмятежность.

Лукас отвел лошадь в сарай, где было прохладнее. Возвращаясь к дому, он отметил, как зелено было вокруг. На других ранчо трава побурела и листья на деревьях завяли, а Ручей Ангелов был пышным оазисом. Огород разрастался, и, насколько Лукас мог видеть, травы на лугах были зелеными и обильными. Он слышал тихое журчание потока воды, прекрасной, холодной, кристально чистой горной воды, которая питала эту долину и позволяла ей цвести. С новой силой Лукаса охватило желание владеть землей, по которой протекает этот бесценный, никогда не умолкающий хрустальный поток.

Ди продолжала покачиваться в кресле, когда он поднялся на крыльцо и присел позади нее. Ее глаза были закрыты, но нога поддерживала медленное, равномерное качание кресла.

— Я дам тебе пять тысяч долларов за Ручей Ангелов, — сказал он.

Загадочные зеленые глаза открылись и некоторое время рассматривали его перед тем, как густые черные ресницы снова скользнули вниз.

— Он не продается.

— Проклятие, — раздраженно сказал он. — Это вдвое больше того, чего он стоит.

— Это не так, — возразила она. — Раз ты предлагаешь пять тысяч, значит, он стоит пять тысяч.

— Семь тысяч.

— Он не продается.

— Ты можешь быть благоразумной?

— Я благоразумна, — заявила она. — Это мой дом. Я не хочу продавать его.

— Десять тысяч.

— Прекрати.

— Что ты будешь делать, когда станешь слишком старой, чтобы обрабатывать землю? Это тяжелый труд, и ты не сможешь справиться с ним. Сейчас ты молода и сильна, но что будет через десять лет?

— Я сообщу тебе об этом через десять лет.

— Назови любое дело, которым ты хотела бы заниматься, и я помогу тебе. Ни от кого ты больше не получишь такое предложение.

Она прекратила качаться и открыла глаза. Лукас пристально смотрел на нее, и его пульс участился: наконец он заинтересовал ее, заставил выслушать.