Колумбина или... Возвращение голубков (СИ) - Ренсинк Татьяна

Иона смотрела с удивлением, не понимая, о чём он, и опасаясь, что он хочет заняться расследованием без неё. Пётр прекрасно видел всё это в её глазах и улыбнулся. Отведя чуть в сторону от зала, ближе к укромному уголку, он стал шептать:

– Я подумал, было бы всё же лучше действовать вдвоём. Пообщайся со здешними дамами. Похвастайся, что посетила Петербург, встретила милую семейную пару Врангелей. Понаблюдай за реакцией женского общества, их словами. Потом расскажешь.

– А ты? – выдохнула Иона, уже будто успокаиваясь, желая помочь в деле.

– Я полюбуюсь картиной, если она ещё здесь, – ответил он.

О какой картине шла речь, Иона поняла сразу. Здесь была картина с голубями, которая чем-то напоминала ту самую, которую Габриэла рисовала с Карлом...

– Вы вновь здесь, я рад, – подошёл к любующемуся картиной Петру Разумовский и на его удивлённый взгляд повторил. – Я рад. Вновь у картины?

– В ней что-то есть. Она идеальна. Каждая деталь на своём месте, – сказал Пётр и усмехнулся. – Вспомнились слова Макарова... Призраки могут сойти с картин. Мистика?

– Вы встречались с Макаровым?! – удивился Разумовский.

– Да, случайно пересеклись в Петербурге, – вглядывался в картину Пётр. – А вы не знаете, почему художник выбрал нарисовать именно голубей и девушку?

– Понятия не имею. Символ любви? – улыбнулся Разумовский и стал красиво рисовать рукою узоры в воздухе. – Ведь любовь так прекрасна! Всё для любви! А почему вы говорили с Макаровым о картинах?

– О нет, мы говорили о другом, о призраках, – с удивлением взглянув, улыбнулся Пётр.

– Кстати, не о Чудово ли? – предположил Разумовский. – Я слышал, у него там интересное дело было. Про призраков, – прошептал он так, словно то был страшный секрет. – Или даже про одного призрака. Но я объезжаю стороной тот трактир в Чудово.

– Правильно делаете, – соглашался Пётр. – Мне брат как-то рассказывал ту легенду*. Чудово лучше объезжать. Но вернёмся к голубкам?

– Почему к ним? – не понимал Разумовский, слегка растерявшись.

– Потому что Колумбину, похищенную у Врангеля, обнаружили недалеко от вашего дворца, как и мою супругу. Между прочим, догадываюсь, их содержали, может, даже в одной избушке, – стал Пётр смотреть исподлобья.

– Как так?! Почему у меня? – искренне недоумевал Разумовский.

Пётр снова стал смотреть на картину:

– Девушка с голубями, но чуток иначе... Интересно. Идея похожая.

– На чью?

– Мастер этой великой работы либо один и тот же, либо... кто-то украл идею. Не пойму, зачем. Порадовать вас? Что у вас с голубями?

Разумовский пожал плечами, серьёзно задумавшись про голубей.

– Да просто шутка одна... была, да... Я рассказывал о вашей супруге, мы смеялись, я называл её истинной голубкой. Не только из-за её девичьей фамилии, имени, она сама по себе прекрасна, – он резко прекратил свою речь и взглянул с неловкостью. – Вы сами знаете, какая у вас супруга.

– Да, – протянул Пётр, отвечая пристальным взглядом в ответ. – С кем это вы так смеялись?

– С княгиней Куракиной, Василисой Ивановной, – улыбнулся Разумовский и кивнул куда-то в сторону. – Она сейчас как раз беседует с дамами и вашей супругой. Им, вижу, интересно вместе.

Пётр оглянулся туда. И он, и Разумовский ещё некоторое время наблюдали, как Иона в окружении дам увлечённо что-то обсуждала, была весела, и, казалось, беседа была лёгкой...

* - «Призрак Чудовского пирата», Татьяна Ренсинк

Глава 52 (разве княгиня не мила...)

– И что же княгиня Куракина? – стал дальше спрашивать Пётр. – Ей понравилась наша история*?!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Да, вы знаете, занимательно вышло, – тихо посмеялся от воспоминаний Разумовский. – А вы не находите, что судьба нас снова свела, чтобы наладить отношения?

– Думаете? – принял Пётр удивлённый вид. – А кто рисовал картину, княгиня случайно не назвала?

– Назвала, и я недавно выяснил, что это как раз тот самый человек, из-за которого слегка испортились отношения в семье уважаемого графа Врангеля, моего друга, – сказал Разумовский столь серьёзно, что, казалось, всё, что было сказано до этого и как себя вёл, было игрой.

Пётр выпрямился. Он догадался, какое имя будет произнесено далее, и Разумовский кивнул:

– По заказу нарисовал эту картину именно барон Герцдорф. Княгиня специально заказала.

– Зачем?

– Меня порадовать. Мне же подарила. Она максимально попросила изобразить вашу супругу. Баловство, – подал он плечами.

– Понимаю, – протянул, еле сдерживая возмущение, Пётр и снова взглянул на картину. – Интересно, зачем выкрали именно такую,... похожую.

– Я не понимаю ход ваших мыслей. Зачем графине красть? – удивлялся Разумовский.

– Я пока никого не обвинил, - прищурился Пётр.

– Вы знаете, а картина стоила многих денег!

– Да что вы? – взглянул с удивлением Пётр. – А ещё в картинах иногда есть подсказки.

– О чём вы? Вы всегда говорите загадками, я редко вас понимаю.

– Увы, привык. Люблю дразнить.

– Я лучше познакомлю вас... Дорогая княгиня! – подозвал Разумовский недалеко проходившую в компании молодой дамы стройную, светловолосую и миловидную среднего возраста женщину. – Прошу, позвольте представить... Княгиня Куракина, Василиса Ивановна... Граф Аминов, Пётр Петрович.

Выполнив должный поклон и поцеловав княгине ручку, Пётр выпрямился и кивнул.

– Я похвастался вашим подарком, моя дорогая, – Разумовский кокетливо улыбнулся княгине, и она ответила ему тем же флиртующим взглядом:

– Да, мой друг, я подарила её вам.

Видно было по глазам, что те оба больше, чем друзья. Пётр еле видно улыбнулся, считывая в их поведении всё, и молчал.

– Вы любите баловать друзей, – Разумовский поцеловал ручку княгини.

– О нет, только одного, самого прекрасного из всех... друзей, - ласково вымолвила та.

– Граф, разве княгиня не мила? – улыбался счастливый Разумовский.

– Разрешите полюбопытствовать, а откуда появилась идея нарисовать голубков и... эту девушку? – мило улыбнулся княгине Пётр.

– О, идея была моя, – призналась княгиня, но голос дрогнул, потом взгляд, и она стала крутить на среднем пальце кольцо.

Пётр незаметно провёл изучающим взглядом от её лица к груди, к рукам,... кольцу... Он обратил внимание на ценность этого перстня и изумрудный цвет его камня. Кольцо было надето на средний палец. Явно получено в подарок. Пётр не успел развить мысль дальше, как Разумовский тоже заметил кольцо:

– Дорогая, откуда сия драгоценность?!

– Ах, оставьте, мой друг. От подруги, разумеется, графини Вирсен. Обменялись просто, – улыбалась она и тут же запнулась, сглотнула, будто сказала лишнее, и всё, что пыталась скрыть, Пётр заметил.

Он так же подумал о том, что обмениваются зачастую, чтобы заключить некий договор... Сговор... Одно желание, цель... Оставалось совсем немного, Пётр чувствовал, и будет всё ясно. Ему даже не приходилось на этот раз проводить глубоких допросов, вытаскивать из подозреваемых правду. Всё потихоньку вставало на свои места... само...

– Графиня Вирсен, – пытался он вспомнить имя, узнавая, что оно шведское, но ничего не мог вспомнить. – Графиня тоже из Швеции?