Эффект кобры - Мария Лован

благочестивее и приветливее. Использовать кого-то в своих намерениях было вполне в стиле любого Кэмпбелла. Причем ты даже не заподозришь о своей роли в их спектакле, пока не начнется трагичный финал. Поэтому Кай сбежал и не хотел возвращаться, но, пожалуй, ради Тони он мог переступить через себя, не ради кого-то еще.

На востоке раскаленный огненный шар выпустил уже свои лучи, и отдаленный свет прогонял ночь. Забавно, насколько солнце менялось с каждой милей, что шины «Мустанга» оставляли позади. Оно холоднело, становилось менее приветливым и вскоре совсем перестанет согревать. Это как состояние этой поездки: такое же растворяющееся, безмерно угнетающее с каждой секундой. Оставалось смириться. Повлиять невозможно.

Кай остановился на заправке, наполнил бак бензином и купил еды, которую вряд ли кто-то станет есть. Тони нес траур, а Валери… Она даже пить не могла, не то что жевать. Но Каю хотелось взять хоть что-то, потратить деньги, отвлечься, хотя это слабо получалось. Он подошел к окну напротив прилавка и пристально пригляделся, в его машине царил мрак, и, черт возьми, по его вине это чудовище там поселилось. Если бы он только мог отмотать время назад, то ни за что бы не приблизился к девушке. Спас бы ее от Чеда и вернулся в свою берлогу считать тараканов; это занятие обезопасило бы всех, даже его самого. Только поздно обдумывать неисправимые ошибки, теперь он тащит ее всю израненную в цитадель зла собственноручно, надеясь на помощь «дьявола». Одна мысль об этом тошнотворно отдавалась в голове. Но Каю нужно держаться, он внушал это себе постоянно, как мантру.

Кай вышел из магазина и направился в тачку. Тони дремал, Валери едва дышала. Смотря на нее такую беззащитную, ему приходила в голову мысль послать все куда подальше и отвести ее в больницу. Но это было неразумной идеей. Приехали бы копы, начали расспрашивать, давить и в итоге выбили бы признание о подпольных боях, а тут и статья. Даже если и нет, то все выигранные деньги, что она с таким трудом добывала, списали на лечение. И в конце такого расклада разбитое корыто, а это не та награда, которую заслужили.

Молчание отравляло и небрежно било душу парня. Не для того он отказался от мерзостной части своих знакомых, чтобы вновь испытывать пытки, но только уже от самого себя. С пяти лет он был не таким, странным и слишком угрюмым для игр. Кай переборол это, спрятав свое естество под черным покрывалом. Но, увы, снова приливает волна угнетения и разочарования в собственном я. Он вновь обвинял себя во всех смертных грехах и искренне верил в то, что лучше бы его не существовало, хотя никогда вины его не было. Но Кай слеп, чтобы заметить нечто подобное.

Тони резко проснулся и повертел головой, не сразу поняв, где находится. Каково же было его разочарование, что происходящее не оказалось сном. В этом мысли кузенов были схожи. Иногда они начинали общаться взглядами. Ни одного звука, жеста, только зрачки — этого было достаточно, чтобы понять, на каком пике сейчас находится каждый из них.

В голове Кая тут же возникла вспышка из детства. Ему шесть лет, с улицы доносится ребяческий смех, наполненный счастьем и озорством, желтые занавески в крошечном трейлере подхватывает волна теплого летнего ветра, самолетик над его кроватью начинает кружиться на ниточке. А он лежит с перебинтованными руками и ногами в склизком нечто с запахом ослиной мочи, к сожалению, о котором Кай знал не понаслышке. Просто лежит, потому что ему нельзя гулять, мама не позволяла и еще долго не позволит, только маленький мальчик пока об этом не знает. В окно влетает рваный, замызганный медведь, и тут же в незапертую дверь вбегает мальчишка лет восьми. Его ярко-зеленые гляделки распахнуто рассматривают кузена, он нерешительно крадется к медведю, хватает его и пятится. Тони закинет эту несчастную игрушку еще не раз ради того, чтобы хоть одним глазком взглянуть на мальчика-мумию. Это странно, не вымолвив и буквы, они умудрились сдружиться. Конечно, малютку Энтони Кэмпбелла отругает родная тетка и не единожды за то, что он мешается под ногами и не дает ее сыну восстановиться должным образом. Но этого любителя покидаться грязным медведем ничего не останавливало, даже ремень по голому заду.

— Прости, — произнес Кай. — Я… — слова давались ему с трудом, но он пытался. — Я глупец. Ты мне всегда помогаешь, а я самый худший двоюродный брат на свете. Мне настолько комфортно было одному продолжительное время, что я позабыл, каково это терять близкого человека. Бредли не был одним из любителей моего «фан-клуба», как ты помнишь. Он ненавидел меня, а я его. Это помешало мне должным образом прочувствовать…

— Заткнись и веди тачку, это у тебя лучше всего выходит, — отреагировал Тони.

*****

Руки Валери свело, она едва ли могла беспрепятственно вздохнуть, что уж говорить о движениях. Ее состояние скакало от включения к быстрому энергосбережению. Тело функционировало, открывало глаза, но для девушки впереди была видна лишь белая пелена без вкуса и цвета. Никаких мыслей, воспоминаний, терзающих ее. И только изредка импульсы проявляли себя в электрическом разряде по животу в том месте, куда незнакомка наносила свирепые удары. На самом деле это были руки Кая, когда он аккуратно на каждой из остановок прикладывал самодельный компресс и мазал мазью ее синяки, дабы облегчить горевшие мышцы. Девушка этого не понимала, застрявши далеко внутри себя, ограждая психологической стеной от соприкосновения с болью.

Она не могла и предположить, что ее сказочные фантазии обретут такой конец. Будущее таяло так же быстро, как и она сама. Свет софитов перегорел, одинокий боец остался никем.

19 глава

Иногда он сворачивал на обочину, выходил на улицу и никак не мог надышаться воздухом. Каю чудилось, что вот-вот — и все его внутренности полезут наружу. Но он пытался успокоиться и не подавать виду, чтобы Тони лишний раз не беспокоился. Восемь часов в пути. Они практически были у цели, чем ближе они оказывались, тем возбужденнее становился мир «Кобры». Всего два часа отделяют его от «змеиного гнезда», где каждый горазд окрутить холодными кольцами и сжать до хруста костей. И пока ты задыхаешься от оков, хитрая змеюка будет радостно наблюдать за конвульсиями убиенного.

— Кай, — Тони опустил стекло машины и крикнул. — Поехали, твоя подружка не продержится долго, если ты будешь медлить.

Валери действительно с каждой минутой теряла свой дух. Парням казалось, что стоило бы ее оставить в Сан-Франциско, позвонить в скорую