Ученик шиноби (СИ) - Пастырь Роман

— За мной! — крикнул Стропо. — Бегом!

***

Как я ни оглядывался, так и не смог заметить бегущего за нами Черного мастера. Весь путь занял около получаса. На этот раз бежали по новой тропе, не как в прошлые разы. Забрались в горы, в расщелину, где нас уже поджидал Мастер. Как он нас обогнал, осталось загадкой, но стоит ли беспокоиться, когда речь идёт о подобном человеке? У него наверняка десятки уникальных способностей имеются.

Сама расщелина ничем примечательным не выделялась. Не считая того, что возле мастера находилось пару десятков то ли ям, то ли колодцев. Наверное, всё же колодцев, самых обычных, не Разломов.

— Стропо назовёт имена, — сказал нам Мастер. — Вы выходите вперед и спускаетесь вниз. Как все окажутся там, я расскажу, что дальше.

Лезть куда-то под землю мне не хотелось, но кто же спрашивает?

— Четырнадцатый, Двадцать девятый, Сорок восьмой, — озвучил Стропо.

Вперед вышел Гатс, тот, чьего брата он убил, и один из придурков, которые до Гона с Джихой наезжали.

— Восьмая, Двенадцатая, Шестнадцатая.

Ещё интереснее. Всех девушек в одну команду поместили. Гон, как обычно, засуетился сразу, занервничал.

Назвали ещё несколько групп, явно выбирая тех, между кем имелся тот или иной конфликт.

— Тринадцатый, Сорок седьмой и Сорок девятый.

Ожидаемо в какой-то мере. Мне тоже достались недруги.

Мы вышли вперед, и Черный мастер указал нам на колодец.

— Расслабьтесь, парни. Я вас аккуратно спущу, — сказал он нам.

Какая-то сила подхватила нас и спустила вниз. Метров на пять, а то и на шесть. Колодец был узким. Втроем мы помещались так, что оказались на расстоянии вытянутой руки друг от друга, когда разошлись в стороны, каждый к своей стенке.

Пахло сыростью. Стенки были из шершавого камня, который кто-то срезал. Зацепиться есть за что, но выглядит ненадежно, как бы не обрушилось. Сверху доносился зычный голос Стропо. Постепенно оставшиеся ученики распределялись по ямам.

Я был не прочь обсудить испытание с Гатсом, но он находился в другой яме, а с этими ребятами общаться не хотелось. Как и им со мной. Забавно то, как они делали вид, будто меня здесь нет.

Спустя какое-то время, непродолжительное, раздался голос Мастера. Казалось, он расплывается повсюду, так хорошо его было слышно, будто он стоит рядом.

— Вы должны продержаться в колодцах сутки. Любые правила на это время снимаются. Вы можете делать с друг другом, что захотите. Никто не будет за это наказан. Спустя сутки, как рассветет, вам дозволяется выбраться наружу. Как это сделать — сами придумаете. После этого вы должны вернуться в крепость. С момента возвращения правила снова заработают.

Черный мастер промолчал. Некоторое время мы ждали, но ничего больше сказано не было. Мы остались одни.

Два соседа уперлись взглядами в мешочек с камнями на моей груди.

— Это что получается… — медленно проговорил Сорок девятый. — Нас не накажут?

— Если Черный мастер не обманет… — также же медленно ответил Сорок седьмой.

— Уверены, что хотите попытаться? — на всякий случай спросил я, приготовившись.

— Да брось, двенадцатый, — сказал Сорок девятый. — Сам подумай… У тебя сколько камней? Судя по виду, два или три. Один редкий. За такой куш на улицах на что угодно пойдут.

— Так давай, нападайте, чего тянете? Только как добычу делить будете? Камня три, вас двое.

— Как-нибудь поделим, — ответил Сорок девятый.

— Значит, и дружка своего убьешь? Камни-то не сразу силу дадут. Голыми руками душить придётся.

— Он хочет нас рассорить, не слушай его, — сказал он Сорок седьмому.

— Как будто я не догадался, — раздраженно бросил тот. — Валим ему, и дело с концом. Пора заткнуть этого выскочку.

— Ты прав…

Перед тем как напасть, Сорок девятый вытащил из рукава заточку. Не то чтобы новость. Пацаны с улиц всегда при себе оружие таскали. Надо было бы и мне чем-то подобным обзавестись, просчитался в этом вопросе.

Стоило мелькнуть оружию, шутки кончились.

Атаковал я первым. Не стал дожидаться, когда меня проткнут. Врезал ногой в пах Сорок девятому. Достали мы друг друга одновременно. Удар заточкой я принял на ладонь. Будь у меня цепь и свободное пространство за спиной, были бы варианты. Но здесь и сейчас я не видел пути, как обойтись без ранений.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Ладонь обожгло болью, но в тот же момент парня сложило пополам. Бил то я со всей дури. Не уверен, что он и дальше сможет называться мужчиной. Сорок седьмой ударил с заминкой. Врезал кулаком по лицу и навалился. Я перехватил его руку, увёл вниз и ударил лбом в переносицу. На секунду облегчив свой вес, подпрыгнул и пробил с колена в подбородок, уцепившись за волосы. Вес вернулся к норме, и я обрушился на парня сверху, подминая под себя. Сорок девятый как раз вставать начал, держа перед собой заточку. Я пнул его руку ногой, и та отлетела в сторону.

Положение было неудобным, ещё и Сорок седьмой стал брыкаться. Я свалился на него и второй ногой пнул Сорок девятого. Он отпружинил от стены и навалился на меня сверху. Образовалась куча, мы толкались и пихались, борясь за возможность подняться.

Внизу было темно, и в какой-то момент я перестал понимать, кто где. Да и неважно это было. Пропустив несколько болезненных ударов, я рассвирепел и принялся бить в полную силу. Что после тренировок и трёх камней усиления получалось куда лучше, чем у самих парней.

Но их было двое. Один из них умудрился схватить меня сзади и зажать руки. Второй получил передышку и поднял заточку. Используя первого как опору, я врезал ему двумя ногами по голове, прижав её к стене. Он дернул рукой, и лезвие вошло мне в икру.

— Суки! — прохрипел я, удвоив натиск.

Сместил целую ногу на горло, да так и зажал обоих парней. Второй, что удерживал меня, тоже оказался прижатым.

Придурки…

— Отпусти его! — хрипел тот, что сзади.

Давил я, до тех пор пока тот не перестал трепыхаться. Что-то у него там перемкнуло, что он заточку выпустил и пытался бить меня руками. Силенок не хватило. Поплыл, перестал дергаться и осел, когда я его отпустил.

Оттолкнувшись и ослабив вес, перевернулся вниз головой и выскочил из захвата, подлетев вверх. Кувыркнувшись, рухнул вниз, прямо на спину парня, который тянулся за заточкой. Ещё и по голове ему пару раз ударил, пока не затих.

Придурки…

Когда в голове перестало шуметь, кровь успокоилась, и я перевязал раны, услышал чужие крики. Не у одного меня веселье случилось.

— Эй, Гатс, — крикнул я где-то через полчаса, когда наступила тишина. — Ты там как?

— Живой! А ты?

— Сижу, скучаю. Придумал уже, как выбираться будешь?

— Да не пропаду, не волнуйся, — донеслось до меня.

Проверил пульс двоих придурков. Оба живы. Добить? Не, пусть живут. Тётя учила, что убийство — крайняя мера. Я бы с ней поспорил, что случаи бывают разные, но это не тот.

Или тот?

А, ладно. Наклонившись, я методично переломал им ноги и руки. Сорок девятый, которого я первым вырубил, очнулся и закричал. Пришлось его приголубить, чтобы успокоился. Сорок седьмой очнулся, только когда я до ног добрался. Сотрясение, что ли, заработал? Его проблемы.

Уверен, если доживут, целительница поставит их на ноги. А если нет, горевать не буду. Сами начали.

***

Через пару часов… Или через тот отрезок времени, когда я одурел от скуки, и мне казалось, что прошла пара часов, начался дождь. В последующий час он усилился, и колодец стало заливать. К вечеру распогодилось, но воды набралось по колено. Не говорю про скользкие стены. Если кто-то надеется по ним забраться, то его ждёт неприятный облом.

Пока ждал утра, было о чем подумать. Иногда проверял двоих придурков. Не потому, что беспокоился, а из-за скуки. Делать решительно было нечего.

А ещё холод. Промокнув, я также быстро замерз, одежда никак не помогала.

Ничего от холода не спасало. Я пытался двигаться, разминался. Даже бегал на месте и тянулся, потому что дневную норму никто не отменял.