Камень богини любви - Елена Арсеньева

Что она и проделала, а потом остановилась на крыльце, оглядываясь.

Как и предрекал давешний чудаковатый таксер, ни единой машины с зеленым огоньком в обозримом пространстве не было. Алёна достала телефон и вызвала из памяти номер, зашифрованный как «Нов такс», что означало – «Новое такси».

– Здравствуйте, Алёна Дмитриевна, – ответил девичий голос, и Алёна невольно улыбнулась. Телефоны и имена всех клиентов, кто хотя бы раз обращался в этот парк, имелись в базе, так что диспетчер сразу знала, кто именно звонит и по какому адресу он живет. – Куда подать машину? Домой, на Ижорскую?

– Нет, я на Ванеева, около ресторана «Зергут». Машина нужна прямо сейчас, чем скорей, тем лучше.

– Около ресторана «Зергут»? – растерянно повторила диспетчер.

– Ну да, а что такое?

– Э-э… ничего, просто у нас в том районе ни одной машины… все очень далеко, придется ждать минут сорок, вы согласны?

Алёна растерянно хлопнула глазами. Да что ж это на свете делается?! Чтобы машина «Нового такси» не явилась максимум в течение четверти часа? Да нет у Алёны этих сорока минут! Нету!

– Нет, не согласна, – сурово сказала Алёна. – Спасибо, я в другой парк по…

«Звоню» договорить она не успела, потому что диспетчерша вдруг воскликнула:

– Стойте! Есть машина прямо рядом. Белый «Ниссан» 654. Не успеете до десяти сосчитать, и он будет рядом. Счастливого пути.

И диспетчер отключилась.

– Считаю раз, – пробормотала Алёна, изо всех сил стараясь отвлечься от мысли о том, что у Дракончега тоже «Ниссан», правда, не белый, а черный, и этот черный «Ниссан» не единожды стоял ночью под ее окнами… а еще больше стараясь отвлечься от мысли о том, что больше «Ниссан» там стоять не будет… но ведь ты сама этого хотела, разве нет? – Да, – пробормотала она уныло, – то есть два, или нет, то есть три…

Рядом взвизгнули тормоза, и Алёна шарахнулась в сторону.

Белый «Ниссан» остановился рядом… «Новое такси», как всегда, оказалось на высоте! Алёна радостно улыбнулась, но тотчас улыбка слиняла с лица. Стекло в окне водителя опустилось, и на нее глянула знакомая симпатичная темноглазая физиономия.

– Ну надо же, – усмехнулся шофер. – Я говорил, не надо мне было уезжать, только суета лишняя.

Алёна пожала плечами. Да ладно, какая разница, в самом деле, ей ведь нужно как можно скорей добраться до места.

– Куда поедем? – бодро спросил водитель, открывая для нее дверцу впереди, но Алёна обошла машину и села на заднее сиденье.

– Пока прямо, – сказала она как можно суше. – Чуть позже уточню. Я… еще не решила.

– Да? – удивился водила. – А такой пожар по телефону устроили, прямо сил не было чуть подождать!

– А вы откуда знаете? Подслушивали служебные разговоры, что ли? – возмутилась Алёна.

– Да кто подслушивал? – возмутился он в ответ. – Мне сказали, чтобы поторапливался, потому что у вас ни минуты. А теперь не знаете, куда ехать.

– Я же сказала – прямо. А если вам не нравится это направление, пожалуйста, я выйду и закажу машину в другом парке. Такси «Сатурн», «Дешевое такси», «Само везет» – выбор, как вы понимаете, есть!

– Вы, может, не заметили, девушка, – ухмыльнулся таксист, – что все это время, пока вы ворчите, мы едем. И довольно быстро. Вот-вот доберемся до Советской площади. И очень скоро настанет то самое «чуть позже», когда вам придется определиться с маршрутом. Так что обдумайте его, ладно?

Алёна передернула плечами, решив не замечать «девушки». Вот еще только учителя от баранки ей недоставало! Хотя он прав. Уже пора что-то решить!

Что? Она не представляет, где искать Данилу. Надо ехать домой и успокоиться… Ну да, а потом до нее дойдут слухи, что парень погиб. Да нет, не дойдут, каким боком? Но это неважно! Ей собственное воображение не даст покою. Собственная, как ни тривиально это звучит, совесть. Могла спасти человеку жизнь, но не сделала этого.

Она не представляет, где искать Данилу вообще, но она знает, где он должен быть в девять вечера. Вот туда и надо ехать. Попытаться перехватить его, попытаться предупредить.

– Послушайте, – сказала Алёна, наклоняясь вперед, – вы знаете переулок Клитчоглоу?

Машина вильнула.

– Страсти какие на ночь глядя, – пробормотал водитель. – Это что такое, фамилия? Какой же, с позволения спросить, народности?! Самоедской? Неужто у нас в городе такой переулок есть?!

– Да вот вообразите себе. Что это слово значит, не имею понятия, а переулок находится между Арзамасской и Ильинкой, как раз на пересечении с улицей Крупской. Запомните, авось пригодится, вдруг туда придется по вызову ехать.

– Ну, посмотрим, что там за Клитчоглоу, – пробормотал водитель, поворачивая с Ванеева на улицу Белинского. – Как же нам теперь на эту Крупскую проехать, Горького-то перекрыта, когда только это метро выстроят?! Придется, видимо, через площадь Лядова…

Алёна уже не слушала его ворчания. Она изо всех сил пыталась убедить себя, что выбрала единственно возможный путь.

Причем она не намерена соваться ни в какую перестрелку. Она просто попытается предупредить парня об опасности. Если же дело примет рискованный оборот, придется все же звонить Льву Иванычу. Ничего, когда тугодум Муравьев слышит или чует разрывы снарядов и свист пуль, он смекает очень даже стремительно. Он вышлет кавалерию на подмогу шалой писательнице, как высылал неоднократно! Не далее как в прошлом году, зимой, отряд спецназа по его приказу даже штурмовал троллейбус девятого городского маршрута, в котором сидела Алёна рядышком с убийцей, уткнувшем ей в бок смертоубийственный ствол![11]

Но, конечно, лучше все же обойтись без перестрелки. Алёна подрейфует по пресловутому переулку, увидит Данилу – благо переулок такой крохотулечный, что не заметить там лишнего человека просто невозможно, – уведет его на безопасную людную улицу, скажет все, что ей известно, возможно, получит в ответ порцию тех откровений, которых так жаждет, и спокойно отправится домой. И вычеркнет эту нервную страницу из своей памяти… нет, прежде опишет ее в романе, который надо было сдавать, можно сказать, уже вчера, а потом – вычеркнет!

Где-то неподалеку залаяла собака, и Алёна очнулась от размышлений.

Таксист нашел-таки подъезд к улице Крупской и сейчас медленно подъезжал к Арзамасской, пытаясь разглядеть, где находится искомый переулок с устрашающим названием Клитчоглоу.

– Здесь остановите, пожалуйста, – попросила Алёна, – я дальше пешком пойду.

– Да зачем же пешком, я вас довезу до этого, как его… напомните, пожалуйста, это название в моей голове не держится.

– Клитчоглоу, – усмехнулась Алёна, которая почему-то сразу запомнила название переулка. Наверное, потому, что была в нем некая тайна, что-то притягивающее и отталкивающее враз, за этим именем стояла какая-то история… почему-то ей казалось, что это история предательства, но ведь именами предателей не называют переулки… Или называют? С другой стороны, взять того же Якова Свердлова, к примеру… да и иже с ним… кто они, как не предатели русского народа?

«Ладно, хватит углубляться в неразрешимые проблемы истории! Когда вернусь, надо в Интернете поискать этого Клитчоглоу, кто он был, интересно? Может, никакой не пламенный революционер, а артист вообще!» – подумала она, а вслух сказала:

– Туда невозможно проехать, это одно название, что переулок, а на самом деле – тропинка в сугробах между домами.

– Что-то я там ни одного фонаря не вижу, – вгляделся водитель.

– Ничего, я разгляжу все, что надо, – бодрясь, сказала Алёна, размышляя, достаточно ли ярко светит ее мобильник, потому что фонарей в переулке Клитчоглоу, факт, не было. А как же она Данилу увидит?

Ну, наверное, там светятся окна домов, там есть лампочки над подъездами, но она что-то задержалась в этой машине, пора и идти.

Алёна протянула через плечо водителя очередную пятисотку, он рассеянно взял деньги, но сказал:

– Я вас провожу.

– Это еще зачем? – изумилась Алёна.

– Да не нравится мне этот ваш переулок, – угрюмо ответил он. – Доведу вас до дома, в который вам нужно, и все. А то какое-то место… криминальное. Негоже даме одной в закоулках шляться, да еще с такими названиями!

– А вы не допускаете, что у меня в этом переулке личное дело, а вы можете оказаться третьим лишним? – высокомерно спросила Алёна.

Он фыркнул, потом сказал смиренно:

– Тогда я вас подожду в машине. Закончите свои личные дела – и пожалуйте снова в такси. Я буду спокоен.

– Да вы что, нарочно решили мне мешать?! – так и взвилась Алёна. – Вам-то чего беспокоиться, не пойму?!

– Никаких личных дел у вас тут нет, а все это пахнет криминальщиной, – веско сказал водитель. – Вот того я и беспокоюсь.

Вообще-то, в проницательности ему было трудно отказать… Однако Алёна, понятное дело, совершенно не собиралась с ним соглашаться, тем паче что эта проницательность ее встревожила.