Революция, которая спасла Россию - Рустем Вахитов

Далее, Ленин бы, наверное, не согласился с тем, что его взгляды есть некий «русский» и, шире говоря, «неевропейский марксизм», он считал все же, что марксизм один и при всех особенностях тактики коммунистов теория их и на Востоке и на Западе мало чем отличается и есть творческое развитие доктрины самого Маркса. Тем не менее объективно Ленин провозгласил русский и неевропейский путь к социализму, отличающийся от пути Запада, и Ленин и обосновал его в послереволюционной полемике с меньшевиками, по сути отказавшись от некоторых европоцентристских элементов у Маркса и особенно Энгельса. Это, полагаем, позволяет видеть в Ленине своеобразного «левого» идеолога национально-освободительной борьбы незападных стран и как раз и делает его первым представителем «левого патриотизма» среди русских марксистов.

Вспомним, что сам Маркс и еще в большей мере Энгельс считали, что капитализм постепенно станет мировым не только в том смысле, что в орбиту капиталистического рынка будут втянуты все страны мира, но и в том, что во всех странах рано или поздно возникнет развитое капиталистическое хозяйство, подобное западному. Достаточно почитать статьи Маркса о британской колонизации Индии, чтобы убедиться, что, осуждая варварские методы вовлечения Индии в так называемый «цивилизованный мир», Маркс все же считал сам факт этого позитивным, так как тем самым разрушается индийская «азиатская формация» и формируется индийский капитализм – необходимый мост для перехода к социализму. В предисловии к «Капиталу» Маркс выражается еще определеннее: каждая отсталая страна должна пройти тот же путь, который уже прошли развитые капиталистические страны. Энгельс занимал в этом вопросе еще более жесткую позицию: он в работе о социалистических течениях в России подверг резкой критике теории «русского социализма», надеющиеся на прыжок России из феодализма прямо в коммунизм с помощью стихийно-социалистического элемента русской жизни – крестьянской общины.

Правда, в поздний период своего творчества Маркс (и в гораздо меньшей степени Энгельс) несколько смягчили свою позицию по «русскому вопросу». Маркс в некоторых неотправленных письмах русским революционерам (прежде всего Вере Засулич) фактически признал возможность русского «прыжка через капитализм» (скорее всего, смелость и новизна такого тезиса в век европоцентризма заставили Маркса постесняться его обнародовать). Публично же Маркс и Энгельс в последнем прижизненном предисловии к русскому переводу «Манифеста Коммунистической партии» высказали более компромиссную формулировку: Россия может перейти к социализму, минуя капитализм, но в случае победы коммунистической революции на Западе и поддержки европейского пролетариата.

Новизна ленинского взгляда на проблему проистекает из его анализа актуального этапа развития капитализма, до которого не дожили Маркс с Энгельсом, но с которым пришлось столкнуться поколению Ленина. Речь идет о знаменитой ленинской теории империализма, которая изложена в его книге «Империализм как высшая стадия развития капитализма». Мы не будем пересказывать всю эту концепцию, ограничимся лишь теми ее аспектами, которые имеют прямое отношение к рассматриваемой проблеме. Капитализм не стал победно шествовать по планете, превращая в капиталистические, на манер западных, государства Азии и Африки. Капитализм в его «чистом виде» сконцентрировался в Западной Европе и США. Именно эти страны и составили «верхушку» нового постклассического капитализма, или империализма. Иначе говоря, империализм, по Ленину, не просто монополистический, банковский или «загнивающий» капитализм, что, как правило, подчеркивалось в советские времена, империализм – еще колониалистский капитализм, построенный на эксплуатации «все большего числа маленьких или слабых наций небольшой горсткой богатейших или сильнейших наций». Империализм – это такая система, где есть государства-буржуа и государства-пролетарии (в противоположность ожидаемому Марксом равномерному «мировому капитализму», где «линия баррикад» проходит не между государствами Запада и всего остального мира, а между международной буржуазией и международным пролетариатом).

Остальные же, слаборазвитые, страны превращены в колонии, в источники дешевой рабочей силы, сырья, в рынки сбыта излишков западного капитализма. При этом в них беспощадно подавлены ростки самостоятельной экономической активности, в том числе капиталистического толка. В них искусственно была заторможена модернизация, научно-техническое и индустриальное развитие по типу западного: верхушке империализма невыгодно появление «другого Запада» в Азии, в Африке или где бы то ни было, им выгодна консервация в незападных странах самых отсталых в экономическом и индустриальном отношении типов обществ. Ленин особо подчеркивает, что в случае империалистического грабежа стран «мировой периферии» речь идет даже о захвате земель. Он указывает, например, на то, что 9/10 Африки захвачены и поделены между странами Запада. Естественно, в этих условиях физически невозможен африканский национальный капитализм с его индустриализаций и техническим рывком, подобным западноевропейской индустриализации Нового времени.

При этом за счет ограбления колоний западный капитализм получил возможность подкупать пролетариат собственных стран, так что уровень жизни английского рабочего стал неизмеримо выше китайского «кули» или африканского батрака. Таким образом была создана база для оппортунизма – «реформаторского течения» в пролетарском марксистском движении, которое сосредоточило свои усилия на повышение благосостояния своего «национального пролетариата», предав забвению общепролетарские идеалы. Ленин подчеркивает фундаментальную связь между оппортунизмом социал-реформистского толка и колониализмом, хотя, конечно, сами лидеры западного реформизма при этом склонны идеологически интерпретировать ситуацию, прикрываясь словами о «нравственном прогрессе» западного капитализма, его переходе в «цивилизованное состояние». Особенно же остро этот проимпериалистический крен западного марксизма проявился после начала Первой мировой войны, когда главнейшие деятели социал-демократии Европы и вожди II Интернационала, по сути, встали на сторону империализма.

Отсюда следует прямой вывод: для того чтобы уничтожить капитализм в его новой империалистической фазе, нужно объединить усилия не поддавшегося на соблазн реформизма революционного марксизма и революционного пролетариата Запада, неевропейского пролетарского движения, а также национально-освободительного движения стран «мировой периферии», пускай даже эти движения выступают не под социалистическими, а под демократическими и даже национально-капиталистическими лозунгами. Любопытны сами названия статей Ленина 1912–1914 гг. – «Пробуждающаяся Азия», «Отсталая Европа и передовая Азия»… Еще более четко этот тезис будет выражен Лениным в тезисах ко II конгрессу Коммунистического интернационала по национальному и колониальному вопросам. Там прямо утверждается: «Коммунистический Интернационал должен идти во временном союзе с буржуазной демократией колоний…». Итак, сама ленинская концепция империализма является теоретическим основанием для пусть временного, но все же союза некоммунистических патриотических движений незападных стран и марксистов-антиимпериалистов, так как у них на данном отрезке истории общий враг – западный капитализм, или империализм. Здесь мы уже видим непосредственный исток левого патриотизма.

Кстати, при этом уместно дать ответ на обвинения Ленина в патологическом антипатриотизме, которые основываются на его позиции во время Первой мировой войны, определяемой обычно как «призыв к поражению своего Отечества». Следует отдавать себе отчет, что Ленин желал поражения не только царской России, но и ее союзникам – странам Антанты, при этом он не высказывался и в пользу победы Германии и ее союзников. Ленин вообще желал поражения западного империализма, развязавшего эту войну в целях передела мира. В статье «Военная программа пролетарской революции» Ленин прямо говорит, что он не против «защиты отечества», он против того, чтобы фразой «защита отечества» прикрывать империалистический грабеж. Ленин пишет: «Было бы просто глупо отрицать защиту отечества со стороны угнетенных народов в их войне против империалистских великих держав». Это позволяет увидеть под другим углом знаменитый ленинский лозунг «превращения империалистической войны в гражданскую». Имеется в виду не только гражданская война в России, о чем не устают твердить антиленинисты наших дней. Не будем забывать, что Ленин был представителем мирового революционного движения и мыслил глобальными, как мы сейчас сказали, геополитическими масштабами, и, значит, речь у него шла о мировой гражданской войне – войне наций-пролетариев против наций-буржуа, угнетенной Азии и Африки вкупе с Россией против империалистического Запада. А дополнением к этому должна быть гражданская война внутри самого Запада, и западный пролетариат здесь выступает как представитель, пятая колонна угнетенных всего мира, действующая в тылу врага.