Убойные ребята - Михаил Серегин

Орехов мрачно слушал речь полковника. Его суровое лицо не выражало никаких эмоций, разве что угрюмо подергивался угол рта. Когда Калитин замолк, Вадим Дмитриевич проговорил:

– Все?

– Я, по-моему, и так говорил достаточно долго и муторно. Но если ты хочешь еще, разных там уточнений… – с возрастающим раздражением начал полковник Калитин, но Орехов грубо его прервал:

– Не хочу! И вот почему – объясняю! Ты все сказал хорошо. И все вполне вписывается в наши планы. Но ты не учел одного обстоятельства. А именно – насчет Юли, которая… – Орехов продолжал говорить, и по мере того, как он высказывался, полковник Калитин все больше мрачнел. Когда же Орехов закончил, Калитин сказал:

– И что же ты думаешь, Китаец все это раскопает?

– Нельзя не учитывать такую возможность. Я знаю Китайца. Если мы засветим Юлю в этом деле, а ее теперь сложно не засветить, он докопается, и тогда в любом случае полетят головы – твоя и моя, – сказал Орехов. – А я, честно говоря, еще хотел пожить.

Калитин задумался.

– И какой же выход?

– Звонить Китайцу!

– И что мы ему скажем?

– Что не можем идти в лобовую атаку. Что те, кто засел в доме, слишком сильны и что мы не можем прорваться силой. Что есть только один выход… точнее, вход – в дом. Эвакуационный.

– Тот, доступ к которому есть только у Китайца?

– Вот именно. Этим мы вынудим Китайца самого приехать сюда, а потом…

– Что – потом? – тихо спросил Калитин.

– Потом Китаец погибнет вместе со всеми вышеперечисленными тобой, и в уголовной хронике появится еще одно ФИО…

– Ты в своем уме? – оборвал его полковник. – Ты хорошо взвесил то, о чем сейчас говоришь? Хорошо подумал, чтобы в такой ситуации выдавать вот такие вещи?

– Ни о чем в жизни я не думал серьезнее, чем об этом, – отозвался Орехов. – И, Андрей Михалыч, я думаю, у тебя нет причин мне не доверять.

Калитин почесал в затылке:

– Ну что же… решать тебе. Тем более что Китайца в самом деле пора убирать. Слишком много знает и слишком много на себя взял в свое время, да и сейчас на нем немало. Только – чур! – Китайцу звонить будешь ты.

– Договорились.

И Орехов стал набирать номер, а потом, выждав определенное число гудков, произнес:

– Это Орехов. Тут вот что, босс… подъехать надо вам лично. Дело в том, что в доме Боцмана засели киллеры, которых так и не удалось нейтрализовать раньше. Двое. Клюгин убит. Прямой штурм невозможен, говорю вам как специалист. Это профессионалы высочайшего класса, к тому же вооруженные до зубов. Уже есть жертвы.

– Сколько? – глухо отдалось в трубке.

– Сначала трое – люди Берга и сам Берг, – потом еще двое, это уже здесь, возле коттеджа. Убойные ребята. Москва кого попало присылать не будет, оно понятно. Так что нужно вам лично подъехать.

– Я-то что могу? Я габаритами не вышел, – раздался тихий голос того, кого называли Китайцем.

– Вы меня не поняли. Я говорю об эвакуационном ходе. Только вы можете пройти им, не мне вам объяснять это.

– Нет! – резко отозвалось в трубке. – Это не выход. Была попытка штурма?

– Нет… но…

– Попробуйте! – рявкнул Китаец, и Орехов услышал в трубке короткие гудки. Вадим Дмитриевич выругался и, посмотрев на полковника, сообщил:

– Говорит – штурмуйте. Ну что ж… предпримем такую попытку. Только с умом. И ответственность за нее возьму на себя я, а не ты, Андрей. Договорились? – Орехов вышел из машины и проговорил: – Мне нужно три, лучше четыре человека. Я думаю, что именно столько будет оптимально для проникновения в дом. Задача проста: достичь крыльца, подобрать руку Берга и открыть дверь. Там их двое. Киллеры. Очень опасны, но я не думаю, что это какие-то уж терминаторы. Я сам подберу тех, кто пойдет. Если, конечно, не наберутся добровольцы. Которым, конечно, по выполнении задачи обеспечена хорошая премия. Это я гарантирую.

За добровольцами ходить далеко не пришлось: тут же нашлось семеро молодых амбалов из числа не самых опытных сотрудников «Грома», которые выразили желание размазать приезжих ублюдков по стенам и полу боцмановского коттеджа. Самые опытные промолчали, потому что справедливо полагали: случись острая нужда в их услугах, шеф сам им об этом скажет и предпочтет их менее обстрелянным. Хотя в «Громе» асами – каждый в своем смысле – были все.

Из семерых Орехов выбрал четырех. Калитин пристально смотрел за подготовкой к оперативной вылазке, но оставался молчаливым…

* * *

– Афоня, кажется, эта ребятня по ту сторону забора заволновалась, – сообщил Свиридов, не отрывающий взгляда от мониторов. Петя-Мешок при слове «ребятня» затрясся всем телом и невнятно пробормотал: «Не надо так говорить… это же… какая же это ребятня, это страш… страшные люди…» – Честно говоря, мне не нравится, что они так медлят. Лучше бы уж полезли в дом, тем более нам есть чем их угостить.

– Только не забывай, что этой ребятни там два десятка человек, и каждый ростом чуть ли не с меня, – пробурчал Фокин. – Ну и что… если они сейчас полезут в дверь, у тебя есть план?

– А как же! – отозвался Свиридов. – У меня на каждый случай жизни есть план. И на этот найдется. Дай-ка сюда эту штуку, – потянулся он за снайперской винтовкой с инфракрасным прицелом. – Я возьму ее, я все-таки стреляю получше тебя. А ты бери «узи» и «ТТ» и пали себе с двух рук. Я думаю, сориентируешься. Просто я хочу выключить свет в коридоре, а потом резко его включить.

– Выключить? – хмуро спросил Фокин. – Зачем?

– Просто у меня есть инфракрасный прицел, а у них нет, – пояснил Свиридов. – Надо использовать преимущество… я могу стрелять в темноте, они, конечно, тоже могут, но наугад. А ты, Афоня, надень-ка бронежилет этого Клюгина. Хороший у него, кстати, бронежилет. И пойдем встречать дорогих гостей.

– А я? – пробормотал Петя-Мешок.

– А ты, лицедей, сиди смирно в этой комнате и не высовывайся. Оружия я тебе не дам, мало ли что тебе в голову в твою дурную стукнет. Еще нас с Афоней перестреляешь. А то ты вон уже как-то раз помог ментам кармановским его обезвредить. Конечно, тогда у тебя была уважительная причина… – бормотал Свиридов, проверяя оружие. – У Афони тогда проклюнулась белая горячка, и он представлял опасность для сознательной части граждан…

– Все! – резко перебил его Фокин. – Заканчивай это занудство! Они перемахнули через ограду и бегут к дому! К двери!

Свиридов молча выскочил из комнаты в коридор и выключил свет, а потом стал метрах в двадцати от входа. Фокин же находился ближе к дверям. Он прислонился к правой, если считать от Свиридова, стене (чтобы не попасть в траекторию выстрела своего же товарища) и был вооружен клюгинским «узи» и пистолетом «ТТ» из чемоданчика с владивостокского вокзала.

Свиридов приложил винтовку к плечу и поймал в крестик прицела входные двери. Пространство вокруг виделось рассеянно-красным, а сами двери – тускло-серыми. Такой вид давала инфракрасная оптика. Свиридов считал про себя до десяти, ожидая, что на десятом счете дверь распахнется и появятся те, кому приготовлен теплый прием. Раз, два, три (Влад видел, как Фокин поднял оба ствола в направлении дверей), пять, шесть, семь (невнятный шум за дверьми, это как же надо шуметь, чтобы звуки просачивались сквозь преграду с такой звукоизоляцией, как эта проклятая дверь!). Восемь – прощения просим. Девять – шурин да деверь. Десять – пирата надобно повесить!

…Под аккомпанемент этой чепухи, проскакивающей в мозгу Влада, дверь распахнулась, и Свиридов увидел фигуру в камуфляже, черной маске и с «калашом» наперевес. Прорезь глаз дернулась в крестике прицела, и Свиридов нажал курок. Человек молча упал, но из-за его спины, как молодые грибы рядом с только что срезанным, выросли еще… крестик прицела метнулся, и палец еще трижды совершил губительное касание, в то время как Фокин открыл огонь из двух стволов. Он еще стрелял, когда Свиридов крикнул ему:

– Афоня, давай-ка попробуем прорваться, они все оприходованы!!

Фокин скакнул к серой полоске ночи, открывающейся в проеме приоткрытой двери, и сунулся было наружу, но тут же с силой толкнул массивную металлическую панель и упал на пол… Свиридов видел это в прицеле.

Неужели его подстрелили, метнулась тревожно-багровая, как вид в инфракрасном прицеле, мысль? Почему нет… у них тоже могут быть снайперы, которые держат на прицеле парадный вход дома!

Глухо прорычал разрыв, и Свиридов понял, что по дверям дома снова выстрелили из гранатомета. Оставалось только удивляться, сколь прочно все-таки выстроили двери боцмановской виллы. Свиридов зажег свет и, увидев, что дверь, захлопнутая Фокиным, снова заблокировалась, подскочил к Афанасию. Тот уже поднимался с пола, глядя на Свиридова стеклянными глазами. Наконец он выговорил:

– Уф-ф… чуть не накрыло. Они снова «мухой» шарахнули. Веселятся ребята. Куда же смотрит гражданин участковый?..

– Участковый не участковый, – холодно сказал Владимир, – а вот шумим мы действительно так, что ментов скоро нарисуется, как грязи. Конечно, никто им и сунуться сюда не даст, все-таки дом Боцмана, который всю эту владивостокскую ментуру под колпаком держит, но все равно… неприятно. Что там у нас с этой несчастной группой захвата? – Он посмотрел на наваленные один на другой трупы «громовцев», вокруг которых на ковре расплывались бесформенные бурые пятна, и передернул плечами: – Что-то непонятно мне. Этот Орехов или дурак, или чего-то ждет. Потому что этих четверых он послал просто на убой. На прямой видимости, прямо в прицеле… он просто не видел, как я кладу пулю на пулю в «десятку», когда…