Ключ от твоего сердца - Эльвира Владимировна Смелик

почти не осознавал себя, живя и действуя на автомате, когда спало это странное равнодушное оцепенение и полубредовый деструктивный угар, до него дошло, что он сам, собственными руками, устроил себе персональный ад.

Но Риту он наверняка потерял бы в любом случае. Она бы выбрала Шелеста. Не сразу, так позже. Тем более Сева и сам уже замечал, что их, казалось бы настолько крепкие и давно сложившиеся отношения, пошли трещинами. Пока ещё совсем мелкими и некритичными, но они были, точно были. Потому всё и рухнуло настолько легко, потому он и поверил так быстро в несуществующую измену, потому в отместку сразу изменил сам, но уже по-настоящему.

Сева всё чаще замечал, что раздражался больше обычного, когда Рита совершала эти свои внезапные необоснованные поступки, вроде того, когда она, ни на секунду не задумавшись, влезла в разборку между Линой и Шелестом. Заступилась на свою голову, за ту, за которую не следовало заступаться. И всё перевернулось вверх тормашками.

Но ведь так обычно и случалось – вмешавшись, она только добавляла себе проблем. А разгребать их приходилось, ну да, в основном ему, Севе. Или не разгребать, а просто испытывать на себе их последствия. Потому он и сердился, старался её как-то образумить и приземлить. А Рита с каждым разом всё сильнее сопротивлялась, намеренно переводя его нравоучения и упрёки в шутку. Пока только в шутку, не жалуясь, что он её откровенно достал, что с ним ей душно.

А Шелест, похоже, наоборот, был в восторге от её импульсивности, непредсказуемости, доверчивости, лёгкости и получал удовольствие, прикрывая, спасая, подстраховывая, теряя контроль и сходя из-за неё с ума. Сева же не единожды видел их вместе. Не только тогда, когда все они ещё находились в раздрае, и, как всё сложится дальше, оставалось слишком неопределённым, но и потом.

Как бы ни хотелось ему верить в обратное, это было слишком очевидным – насколько им хорошо вместе. Шелест нежно и влюблённо смотрел на Риту, а у той глаза счастливо сияли.

С Севой она никогда не выглядела вот такой.

Или просто подобное можно заметить только со стороны? Хотя вряд ли. Тоже обычное самоуспокоение.

Тогда он действительно всё просрал – Шелест прав. Но этим двоим стало только лучше. Они не потеряли, а приобрели – друг друга. И, как бы странно и абсурдно это ни выглядело – а в то время судьба любила над Севой жёстко постебаться – именно он, неудачник-бывший, оказался единственным свидетелем момента, когда они окончательно решили официально обозначить свои отношения. «Связать свои судьбы» – как обычно выражаются регистраторши на свадьбах.

Ему тогда дали отпуск на неделю, в связи с рождением сына, и Сева как раз успел к моменту, когда Лину с малышом выписали из роддома.

Если честно, у него так и не получалось называть её женой. Когда другие говорили, он воспринимал нормально, сразу понимал, о ком речь, а вот сам… сам произнести не мог, если только обстоятельства вынуждали. Тем более с момента, когда его призвали, прошло почти полгода, за которые они не виделись и даже нечасто созванивались, гораздо реже, чем с родителями. Брак уже воспринимался чистой формальностью, печатью в паспорте, поставленной исключительно ради общего ребёнка – и всё. Сева не скучал и не жаждал встречи.

Да, он сбежал, просто взял и сбежал, свалив основную заботу о собственной жене на своих родителей. Но Лину, похоже, их разлука тоже не слишком-то тяготила. Она заполучила в своё распоряжение отдельную квартиру, смогла окончательно вычеркнуть из жизни свою прежнюю семью, её материально поддерживали, не оставляли без внимания, а незадолго до назначенного срока родов Севины родители опять забрали её к себе. И она не отказалась. Так ведь реально было спокойнее и удобнее.

То, что родится мальчик, стало известно заранее, из результатов УЗИ. Но Севе и тут было всё равно, он думал, что вообще ничего не почувствует, даже увидев младенца, но когда ему как новоиспечённому папаше всучили мягкий пухлый неудобный свёрток, в груди что-то испуганно дрогнуло. И не только испуганно. Возможно, и гордо тоже.

Антошка крепко спал, наплевав на торжественность и значимость момента. Нос пуговкой, пухлые щёки, сжатые в кружок губы, бровей вообще не заметно. Несколько длинных светлых волосинок выбилось из-под шапочки.

Его сын? Так странно – его сын. Вот это выговаривалось легко, без запинок и сомнений. И Сева готов был сколько понадобится сидеть и возиться с ним, пока не закончился короткий отпуск, но лучше чтобы Лины не было рядом. Она почему-то раздражала, почти всем – нарочитым сюсюканьем и хлопотами, навязчивым желанием угодить, изображая идеальную мать и жену. Один раз он просто не выдержал, так и заявил, чуть ли не заорал:

– Да хватит уже! Успокойся. Я сам за ним присмотрю, а ты… ты… ну не знаю… сходи поешь что ли, или ванну прими, или погуляй, или поспи пока.

Она разрыдалась, забившись в угол кровати, скорее всего, не притворно, по-настоящему. Но Сева не ощутил ни стыда, ни раскаяния. Взял на руки Антошку, ушёл на кухню. Но уже через несколько минут объявилась мама и не то, чтобы отчитала, но высказала с назидательным упрёком, чтобы он держал себя в руках, что Лина на самом деле старается, и что, вообще-то, сейчас к ней, наоборот, надо относится бережно и осторожно, пусть не как мужу, а хотя бы как достойному мужчине. А послеродовая депрессия – это всё-таки у мам, а не у отцов.

На следующий день утром Сева решил, что должен съездить в университет. Зачем? Узнать, как ему быть дальше. Он же собирался доучиться в магистратуре. Хотя на самом деле ему просто не хотелось оставаться дома наедине с Линой. И на Шелеста с Ритой он наткнулся совершенно случайно. Или даже не совсем так, ведь он их не увидел, а только услышал.

Шёл по коридору, собирался завернуть за угол, но из соседней рекреации до него долетели голоса, которые он не мог, ну никак не мог не узнать, с первых же слов.

– Давай сюда. Здесь тихо и никого нет.

Это точно был Шелест. Тем более Рита откликнулась почти сразу, только сильнее подтвердив догадку.

– М-м-м, – промычала она неуверенно. – Звучит слишком пугающе. И подозрительно.

Сева резко тормознул. Встретить именно их, вдвоём – тоже далеко от его желаний. И уж тем более наткнуться на слишком откровенную сцену с их участием. А иначе зачем им, чтобы никого не было? Вполне в духе Шелеста. Но внезапно воцарившуюся тишину прервал вопрос Риты: