Татуированная любовь - Гайя Алексия

я очень нагло, как только умею, смотрю на него. Это крайне плохая идея, просто бред какой-то. Закончится все морем крови, не иначе.

На его лице появляется ироничная улыбка, а затем он поворачивается к своей сучке дочери. Не говоря ни слова она зло смотрит на него. Ах да, вероятно, это правда, она не разговаривает со своим отцом. Что ж, надеюсь, он любит разговаривать сам с собой, потому что я тоже заполнять паузы не намерен.

– Отлично. Давайте, повеселитесь тут хорошенько, а вечером увидимся за ужином. – Я хлопаю в ладоши.

Он свалил, а мы остались с львицей и смотрели друг на друга как два придурка.

Это будет полный кошмар, чую я.

– Короче, я все-равно ничего не умею делать, поэтому выкручивайся как-нибудь из этого дерьма сам.

И уже в следующую секунду она развернулась и пошла в свою комнату, а ее длинные волосы красиво развевались за ней. Ну уж нет, дохлый номер! Мне доставит столько удовольствия смотреть на то, как она делает себе больно молотком.

Догоняю ее до того, как она успевает дотянуться до ручки двери и хватаю ее за свитер.

– Ой! – восклицает она. – Что ты делаешь?

Я притянул ее к себе, взял за плечи и показал на унитаз, в надежде, что она догадается, к чему я клоню. Мое терпение было уже на исходе.

Она перестала сопротивляться и медленно ко мне повернулась. Ее зеленые глаза в упор уставились на меня.

– Ты что, шантажируешь меня, что ли? – спрашивает она.

Да ладно! Спасибо, что так быстро меня поняла!

Она сверлила меня взглядом. Я поднял брови, чтобы спросить ее, хорошо ли она меня поняла.

Кажется, она прикусила язык.

– А как ты им расскажешь? Что, нарисуешь новый рисунок? – с вызовом спросила она.

Мне не пришлось ей ничего отвечать по этому поводу. По-моему, она и сама прекрасно поняла, что я рассчитывал сделать.

Она вздыхает, отталкивает меня и подходит к ящику с инструментами.

– Ты меня бесишь! Не знаю я, как это чинить! – рычит она и пинает ящик.

Она явно сделала себе больно и оскорбляет теперь все вокруг из-за того, что у нее плохое настроение. Я скрестил руки на груди и предоставил ей возможность психовать в одиночестве. Какой прекрасный спектакль! И закончила она его тем, что повернулась ко мне с видом разъяренной львицы. Смотрел на нее сверху вниз, ее слишком широкая одежда предоставляла моей фантазии полный простор, и у меня начал вставать.

Что ж, я не виноват, Елена, сучка ты этакая, это все мой член!

– Да что с тобой такое! Ты какой-то ненормальный парень, – обвиняет она.

Она на моих глазах быстро скрутила волосы в беспорядочный пучок. Какие-то пряди выбились из него и упали ей на лоб. Ей это явно мешало, и она сердито то и дело откидывала их назад.

– Нужно снять дверь. Давай, пошевеливайся! Мне одной не хватит сил это сделать, – приказывает она.

Я что, похож на человека, который привык кому-то подчиняться? Она никогда не сталкивалась с таким? Я не выполняю ничьих приказов.

Опускаю руки и крепко сжимаю кулаки. Спокойно, парень, она же просто дура и при том, как говорит ее отец, «у нее кризис». Да что за чепуху ты мелешь!

– Что? Снова прижмешь меня к стенке? Если хочешь, я могу пойти показать синяки на спине, которые я получила из-за тебя. И что подумает мой отец, как считаешь?

Ну что ж, ответочка на мой шантаж засчитана… Синяки? Ну не надо уж так преувеличивать. Не мог же я зайти так далеко?

Я нахмурился и постарался отвести взгляд от того, что она обычно мне показывала. То, что происходило в ней было слишком незаметно, но и этого хватило, чтобы взволновать меня.

– Окей? Давай поторопись тогда, а то я уже скоро завою, и тогда мои родители примчатся и выкинут тебя отсюда, – добавляет она.

Эта сумасшедшая просто держит меня за яйца. Взглянул на нее исподлобья, подошел ближе, отодвинул ее в сторону и схватил эту чертову дверь, чтобы приподнять одним сильным движением.

Последняя особо и не сопротивлялась и через несколько секунд оставшаяся петля вылетела из стены, издав противный хруст. Но вместе с ней от двери оторвался и приличный такой кусок дерева. Не обращая на это особого внимания, грубо бросил дверь на пол. Ну и тяжелая же она, черт возьми. А у меня и без того болят руки.

Львица подошла сбоку и смотрит на результат моих трудов.

– Зачем ты это сделал? Ты все вырвал, придурок! Что мы теперь будем делать? – кричит Елена.

Она-действует-мне-на-нервы!

Если продолжит и дальше насиловать мои уши, то рискует оказаться в таком же состоянии, как и эта дверь.

Нет, я не буду ничего делать, потому что и так уже по самое не хочу вывозился из-за нее во всяком дерьме.

Отталкиваю ее, чтобы подойти к ящику с инструментами.

Она стоит неподалеку, но держит некоторую дистанцию, и это уже хорошо. По крайней мере, теперь она знает, на что я способен.

Своего рода пробная версия того Тигана, который себя не контролирует. Короче, по мне так лучше вообще ее просто игнорировать.

Ремонтировать двери, надо признать, совсем не мой профиль, обычно я их наоборот ломаю. У меня вообще никогда не было возможности заняться такого рода ремонтом, но мне кажется, что это должно быть сродни взломам: нужно только проявить немного фантазии и смекалки.

Наконец, открываю ящик с инструментами и про себя матерю отца. За исключением четырех пятидесятидолларовых банкнот в ящике нет ничего. Его вес должен был меня насторожить изначально, но я слишком мало спал, чтобы нормально соображать.

Понятно, значит, отец решил отомстить нам за свою бессонную ночь по полной, и, насколько я понимаю, урок будет один на двоих.

Он хочет, чтобы ремонтом мы занялись вместе с львицей. Хочет, чтобы я убил его дочь, что ли? Потому что если все и дальше так пойдет, она не переживет этот день.

Кстати, вот и она, стоит тут рядом и от нее за километр разит плохим настроением, будто дешевыми духами.

– Ну, что ты там застыл? Передай мне молоток, или еще какую-нибудь штуку, чтобы убрать шурупы, которые остались в…

Тут она сама заглядывает в ящик и видит, что же лежит там внутри.

– Ну и придурок, – заканчивает она.

Нехорошо так говорить про своего отца, Елена! Но я бы не сказал лучше. Наверное, мы бы все-таки смогли найти общий язык.

Мы посмотрели друг на друга и одновременно отвели глаза.