Мой «Фейсбук» - Валерий Владимирович Зеленогорский

напитками.

Зарабатывает она немного — иногда пятьсот рублей, иногда меньше; когда к утру поток ее клиентов иссякает, она бредет пешком на Белорусский вокзал и сидит там, как мышка, в зале ожидания до открытия метро.

Болтконский вернул ей товар и пошел, не оглядываясь, сгорая от стыда.

На секунду он представил в ее роли своих родителей, которых уже нет на свете, и ужаснулся этому видению.

Он ушел, а она осталась у стен Кремля, в городе, где вместе с ней живут 79 миллиардеров.

При параде и без

9 мая Болтконский смотрел парад. Накрыл себе стол, такой, как бывало при папе, когда тот был еще живой: картошка, водка, селедка, огурчики и помидорчики.

Его отец воевал, но очень не любил рассказывать о войне, потом Болтконский понял почему: три ранения очень мучили отца, и воспоминания доставляли ему физические страдания.

У него на войне был всего один бой, под Кенигсбергом, там он получил тяжелое ранение и контузию головы, еще долго после войны он заикался и его голова тряслась.

Два других ранения он получил по пути на войну, когда разбомбили поезд, идущий на фронт, вот такая у него была война; три года — один бой и шрам на голове, который он не давал Болтконскому трогать, даже маленькому.

Болтконский смотрел парад равнодушно, как кино не про себя, он видел его много раз, и колонны бравых курсантов в парадных расчетах, выбивающих камни из брусчатки, его уже не трогали, но в тот раз его удивило, что парад никто не принимал: министр обороны сидел вальяжно в кресле, и кому отдавали честь бравые воины, было непонятно.

Потом проснулся его сын, и он впервые налил ему водки, посчитав, что тот уже совершеннолетний.

Он налил сыну несколько капель, чтобы тот выпил за Победу и за своего деда, которого он не видел; сын лихо махнул, сказал отцу, что уже пробовал с товарищами по классу, и ушел играть в компьютерную войну.

Вечером Болтконского ждала встреча в компании писателей и журналистов, приглашал всех писатель и бизнесмен, только что вернувшийся из Европы, где бывает чаще, чем в России.

Ресторан был неприлично дорогой, но люди были приятные, и разговоры за столом были по теме: у каждого была своя война и свои жертвы, они помянули всех известных и неизвестных, увековеченных, не похороненных до сих пор и без вести пропавших.

Поплакали и даже посмеялись над особенностями чествования; в стрип-клубе на Славянской площади в Москве предлагали эротическое шоу «Спасибо деду за Победу».

Бестактность и тупость таких шоу удивляет и поражает, это недопустимо и пошло, согласились все.

Кто-то рассказал, что был на даче у телеведущего Дмитрия Брылова, многолетнего ведущего шоу о путешествиях; оказалось, что он уже много лет берет в свои путешествия людей с ограниченными возможностями — больных детей и ветеранов, которые никогда не попали бы туда, если бы не Дмитрий.

Там, на даче, за столом сидели участники этих путешествий; слепой мальчик с восторгом рассказывал, как был во Вьетнаме, как ощупывал в древних храмах изваяния Будды, как ел змей и купался в океане; двое милых старичков-ветеранов из Улан-Удэ показывали свои фотографии с Таити, где в соседнем от них бунгало жила семья калифорнийского миллиардера; за столом сидели люди, которым один человек доставил радость.

Коллега, бывший за тем же столом, спросил телеведущего, зачем ему это все надо.

Он ответил просто: вот ты живешь — и все у тебя хорошо, но хочется поделиться своим счастьем с теми, кому это недоступно, чтобы за что-то себя уважать.

Встреча закончилась, Болтконский вышел на Кутузовский проспект, тот был пустынен и прекрасен.

Навстречу Болтконскому шел старик, весь в медалях, с цветами и подарками; шел он тяжело, но лицо его светилось счастьем — он шел с Поклонной горы, с праздника в его честь.

Он присел на мраморный парапету ресторана, чтобы передохнуть, рядом остановился скутер, наездник снял шлем, он оказался юным юношей, на его железном пони висел российский флаг, он подошел к старику, они пошептались, и мальчик надел на деда шлем и повез его в сторону Киевского вокзала.

Милиционер, стоявший в оцеплении, отдал честь ветерану и нарушения правил не заметил.

И в этот момент начался салют — в честь ветеранов-победителей, в честь незнакомого мальчика, в честь Димы Брылова и милиционера, не потерявшего совести.

Вот так один раз в году мы становимся одной страной и одним народом.

Болтконский поставил точку, встал из-за стола, прошел к старому шкафу и достал старый альбом.

Первой фотографией в нем была папина, он поцеловал отцовское изображение в лоб и чуть не заплакал. В дверь позвонили — пришел домой сын, он был весел и беззаботен, он поцеловал Болтконского естественно и просто и сказал, что любит его.

Болтконский второй раз за пару минут едва сдержал слезы.

В СССР секса не было, а в России нет любви

Болтконскому заказал глянцевый журнал статью про голое тело как оружие.

Вчера вечером одно ружье у него дома выстрелило: заметку писать надо, а голое тело с вечера никак не уберется на свои квадратные метры; но делать нечего, надо писать, и он начал.

«В эпоху глобального потепления смягчаются нравы, женщины раздеваются чаще и быстрее, а мужчины почему-то больше смотрят друг на дружку.

Такая ситуация вынуждает женщин бороться за свои права самыми экзотическими способами.

Стало модным трендом раздеваться хором в защиту животных, выпускать календари, где женщины разных профессий демонстрируют свои прелести по политическим, экологическим и экономическим мотивам и в рекламных целях соответственно.

Раздеваются все: работницы хлебокомбината в маленьком городе сделали проспект с рекламой своей продукции, где прикрывали свои укромные места булками и выпечкой; нашумел календарь студенток МГУ, который те сделали для председателя правительства.

Наша лучшая шпионка года Анна Чепмен свела с ума весь мир и попала на обложку «Плейбоя» во всей своей красе и без мундира.

Невозможно продать шоколад, гаджеты и банковские услуги, если в рекламном ролике восхитительная девушка не сбросит с себя верхнюю одежду.

Теперь в салоне красоты в соседних креслах можно увидеть особи разных полов, которые делают себе набор процедур совершенно одинаковых, включая эпиляцию во всех местах и шоколадное обертывание.

Никого не удивляет СМС менеджера своему боссу: «Ответить не могу, я на маникюре».

Такая реальность требует от женщин решительных действий, вот они и действуют.

Один мой знакомый мужчина — ветеран фитнеса, он любит себя и гордится кубиками на животе, как орденами; он строит