Игра на минном поле - Александр Тамоников

— Так ночь, Анвар, да и не так темно, как осенью, вот в октябре здесь действительно хоть глаз выколи. Запросто можно свалиться в каньон. А сейчас на небе звезды.

— Что-то Абдалла молчит.

— Еще не время! Ты вот что, Анвар, возьми ночной бинокль и осмотри местность вокруг каньона!

— Хоп! Но кроме шакалов здесь и сейчас я вряд ли кого-то замечу. Да и те скорей всего охотятся в ущелье.

— Ты меньше разговаривай, Анвар.

Помощник Хатима вернулся к машине, достал из футляра бинокль. Перевел планку в положение «Ночь», дождался, пока перестанет мигать красная лампочка, стал осматривать местность. На высоте он задержался, оглядывая ее от подножия до вершины. Опустил бинокль.

— Ну что? — спросил Хатим.

— Чисто! Никого.

— Высоту хорошо осмотрел?

— Да.

— Это единственное место, откуда можно фиксировать все, что будет происходить здесь.

Шади уверенно заявил:

— На высоте никого нет!

— Мне бы твою уверенность, впрочем, там и не может никого быть.

Пропищал сигнал вызова на портативной радиостанции Хатима.

— Слушаю!

— Абдалла. Мы в двух километрах от каньона.

— А я уже здесь. Хазари, Насир и Тамид ничего не подозревают?

— Нет!

— Хоп. Жду.

Отключив радиостанцию, Хатим повернулся к помощнику:

— Шади, подготовь видеокамеру. Будешь снимать все, потом мы смонтируем то, что нужно.

— Я понял.

Хатим махнул рукой водителю. Тот выпрыгнул из машины и быстро подошел к хозяину:

— Слушаю, саиб!

— Отойдем, Тимур.

Взяв под руку начальника своей охраны, Хатим отвел его в сторону и проинструктировал. Говорил он почти шепотом, и Грачев, даже выведя на полную мощность прослушку, уловил лишь отдельные слова — «быстро», «на колени», «по сигналу», «бью я».

Выслушав хозяина, Тимур Белуни кивнул и вернулся к машине. Там достал из-за спины американский пистолет «кольт», привел его к бою.

Местность осветили мощные многочисленные фары и прожектора приближающихся со стороны высоты двух мощных внедорожников. Они встали вдоль каньона, на удалении в тридцать метров от обрыва. Прожектора мачт были направлены на образовавшуюся площадку. Из первой машины вышел афганец в полевой «натовской» форме. Он приблизился к Хатиму:

— Твои «кролики» доставлены.

— Уверен, что они ничего не подозревают?

— Да, ведь им сказано, что едем в Кабул, а сюда заезжаем для встречи с тобой по приказу Джемала.

Хатим обернулся:

— Готов, Тимур?

— Да, саиб.

— Шади?

— Готов, камера включена.

Хатим бросил Муштаку:

— Вызови Хазари и его людей! А твои люди пусть находятся сзади, чтобы наши «кролики» не разбежались.

— Хорошо!

Помощник Джемала ад Дина подал сигнал, и из второй машины вышли трое безоружных, ничего не подозревавших афганца.

При их виде Хатим улыбнулся:

— О! Имад, Насир, Тамид!

— Рад видеть тебя, Мирза, — сказал старший троицы — Имад Хазари.

— Сейчас ты обрадуешься еще больше.

Подойдя к Хазари, Хатим неожиданным ударом сбил его с ног. Тимур ударом в затылок поставил на колени второго афганца и, выхватив пистолет, приказал третьему:

— На землю, Тамид!

— Но в чем дело?

— На землю, сказал или всажу всю обойму в твою тупую голову.

Тамид опустился на камни. Хатим подал сигнал, и Тимур быстро связал безоружных и полностью деморализованных афганцев.

Имад Хазари, сплюнув на камни сгустки крови, поднял голову:

— Ты что, Мирза? Что все это значит?

Хатим сменил тон:

— Тебе и твоим людям не повезло, Хазари. Ты же знаешь, что семью моего брата зверски убили талибы, — Хатим рассмеялся, — детей не пожалели. Кто-то должен ответить за это убийство.

— О каком убийстве ты ведешь речь, Хатим? И Джафар, и Заида, и их дети живы, здоровы, ни в чем не нуждаются. Как и было договорено, имитировав казнь семьи, я по-тихому вывез ее в Пакистан. И сейчас она…

Хатим прервал Хазари:

— Заткнись. Для всех в Ак-Табазе ты и твои шакалы убили семью Джафара. И ты за это ответишь.

— Ты с ума сошел!

Хазари повернулся к стоявшему в стороне Муштаку:

— Абдалла, защити, Хатим сошел с ума.

Муштак отвернулся. А Хатим с Тимуром Белуни бросились избивать связанных. Били они с ожесточением, беспощадно. Хатим крикнул:

— Анвар, снимаешь?

— Да, саиб!

— Отлично, Тимур, хватит, уйди из кадра!

Белуни подчинился.

Хатим выхватил пистолет и начал кричать:

— Мерзкие твари, вы думаете, я не найду вас? Что вы, убив семью моего брата, избежите наказания? Но нет. Я искал вас и нашел, вы заслужили больше, чем смерть, ибо убили ни в чем не повинных людей. Женщину, детей. И другой на моем месте заставил бы вас помучаться. Но я не стану уподобляться вам, беспощадные мрази. Получите свое!

Хатим трижды выстрелил в головы Хазари, Насира и Тамида.

Власов, наблюдавший за происходящим у каньона, воскликнул:

— Вот так-так! Это что же получается, Грач?

— А то, — ответил капитан Грачев, — что Хатим казнил людей, которые вывезли семью его брата в Пакистан. Следовательно, Мирза все время врал, Джафар со своей семьей жив. Надо срочно сбрасывать информацию Седову.

— Да, конечно.

И тут сопровождавший спецназовцев Шахри совершил непростительную ошибку. Во время непосредственного контроля над объектом нельзя покидать позиций. Но афганец не был спецназовцем, и увиденное произвело на него сильное впечатление. Он хотел высказаться, двинулся ползком к Власову через самое узкое место террасы и зацепил кусты, из-под которых осыпался мелкий камень.

Расстреляв Хазари, Насира и Тамида, Хатим вложил пистолет в кобуру. Повернулся к помощнику:

— Ты все снял?

— Да.

— Отлично, — обернулся он к начальнику своей охраны: — Тимур, эту падаль сбросить в каньон.

— Да, хозяин!

К Хатиму подошел Абдалла:

— Это все?

— Да, Абдалла, теперь у меня есть доказательство, что я не прощаю убийц своих близких и не боюсь талибов. Это весомый аргумент на предстоящих переговорах, хотя, думаю, если Москва все же прислала делегатов, то сделка состоится и вскоре мы получим столько оружия, сколько нам хватит подавить любой мятеж в северных провинциях, и ситуации прошлого пришествия не повторятся. Некому будет противостоять нам на севере, а значит, весь Афганистан окажется в наших руках, и мы больше никому не отдадим власть.

— Как знать, Мирза, сыграет ли эта твоя фишка? Слишком кровавое зрелище.

— Война без крови не бывает, Абдалла.

Шорох обрушившихся камней услышал Муштак. Он резко обернулся. Один из его боевиков смотрел в бинокль на высоту.

— Что там, Мусад?

— На холме движение в кустах.

— И камень осыпался. Похоже, кто-то видел происходящее здесь.

Хатим отмахнулся:

— Да кто там может быть? Наверняка шакал забрался на террасу в поиске норы.

Боевик продолжал смотреть на высоту.

— Что видишь, Мусад?

— Ничего. Все тихо. Но шакал ходит бесшумно.

— А если ему пришлось пробираться через кусты?

— Человек создал бы больше шума.

Абдалла решил:

— И все же надо подстраховаться. Неси, Мусад, трубу!

Хатим усмехнулся:

— Никак ты решил разнести террасу из гранатомета?

— Хуже не будет.

— Ну, раз хочешь, разнеси.

Это услышал Власов:

— Парни, сейчас по нам ударят из гранатомета.

— Уходим! — сказал Грачев, сворачивая прослушку.

— Это я виноват, — опустил голову Шахри.

— Кто виноват, неважно, сваливаем.

Власов взялся за ремни ранца спутниковой станции, в это время между машин встал боевик, поднявший на плечо гранатомет.

— Черт, — крикнул Власов, — валим!

К высоте метнулась молния, и взрыв прогремел над начавшими отход за высоту спецназовцами и проводником. Грачев после вспышки и разрыва поднял голову вверх:

— Твою-то мать! Быстрее валим, карниз падает.

Выстрел, угодивший под каменный навес, выбил камни опоры, и каменная плита, кренясь, поползла вниз.

Грачев успел вытянуть из-под плиты Власова, и они, окутанные облаком гари и пыли, прижались к скале. Когда все стихло, ветер снес на север пыль, Грачев проговорил:

— Вот тебе и террасы с навесами. Говорил — гиблое место. Это хорошо, что дух под плиту выстрел послал, опусти трубку ниже, и хана нам всем. Надо докладывать Седову и возвращаться.

— А где станция?

Грачев посмотрел на Власова:

— В смысле?

— Я тащил ее за ремень, а ремень… вот он.

— Охренеть! Это значит станция осталась под плитой, расплющенная в лепешку? Хорошенькое дельце.

— Но я держал ее.

— Чего теперь об этом? Главное, мы остались без связи. Но ладно, доложим Седову, как подъедем к городу, по обычной рации.

— Вопрос: когда мы сможем добраться до нашей машины?