Позабытые острова - Бенгт Даниельссон

Наверно, наши изыскания так ничего бы и не дали, не выручи нас один из старейших французских жителей Атуаны, бывший учитель Ле Броннек. Он прибыл на остров в 1910 году, семь лет спустя после смерти Гогена, но память о «бесноватом художнике» еще была жива, и Ле Броннек предусмотрительно записал все, что ему рассказали. Мы познакомились с его записками. Кроме того, он прошел с нами по деревне — и при ого посредничестве вдруг заговорили некоторые старики. Драгоценные записки Ле Броннека, устные свидетельства островитян, а также письма и книги самого Гогена позволяют довольно ясно представить себе, как художник жил в Атуане, и лучше разобраться в трагических событиях, которые при воли его к смерти.

* * *

Впервые восхищение Гогена «примитивной экзотикой» отчетливо проявилось в 1880 году, три года спустя после того, как он оставил службу на парижской бирже и всерьез занялся живописью. «Я все еще не достиг задуманного, — писал он жене Метте. — Но можешь не сомневаться, я это сделаю, и тогда меня поймут. Христианство и цивилизация постарались лишить человека веры в себя и в красоту примитивных инстинктов; в итоге она стала мифом, но мифом, который каждый человек все еще носит в себе. Я хочу его вновь оживить».

Программа довольно неопределенная, и Гоген хорошо понимал это сам. Он еще ищет, но уже твердо знает, что ему не нравится и не подходит. Он презирает нарочитость, искусственность парижской жизни, мечтает обрести вдохновение среди простых, естественных, примитивных людей. Отправляется в Бретань и поселяется и деревушке Ион-Авен. Художник много и плодотворно трудится. Его живопись становится проще и содержательнее, но Бретань, разумеется, не может вполне отвечать его мечте о примитивности, и Гоген начинает подумывать о путешествии в тропические страны. К этому его побуждают и чисто практические соображения. Он надеется, что сможет жить там с минимальными расходами, наконец-то отделаться от надоевших материальных затруднений. Вот его собственные слова: «С каждым днем мое имя становится все более известным, но пока я жду окончательного признания, бывает, что я по нескольку дней не см».

Возможно, воспоминания молодости, когда Гоген побывал в Бразилии, питают его оптимистическую мечту о райской жизни на лоне природы. Так или иначе, он ищет край с теплым климатом и примитивными условиями, где можно дешево прожить. Ему удается собрать денег на поездку в Панаму. Почему именно в Панаму? Один из родичей занимается там коммерцией, и Гоген надеется на его помощь. Однако родич сразу же дает понять художнику, что не желает с ним знаться, да и Панама не оправдала его ожиданий. Спелые плоды не падают Гогену прямо в рот, и в конце концов он поступает на строительство канала. За шестьсот франков он по двенадцати часов в день орудует киркой под лучами палящего солнца, окруженный роем комаров. Через две недели его увольняют; наверно, только это и спасло Гогена: больше половины его товарищей по строительству погибли от тропических болезней.

Заработанных денег едва хватает для переезда на Мартинику, где Гоген тотчас заболевает желтой лихорадкой и дизентерией. Несмотря на жалкое состояние и скверные условия жизни в грязной лачуге, ему за полгода удается создать двадцать картин! Губернатор отказывается отправить художника на родину за государственный счет; Гоген нанимается на судно матросом и таким образом возвращается во Францию в конце 1887 года, неполных девять месяцев спустя после того, как отправился искать тропический рай…

Но путешествие не во всем оказалось неудачным. Гоген стал более зрелым художником, он начинает понимать, что сюжеты действительно нужно искать в тропиках, что жизнь среди примитивных людей может стать решающим толчком для его вдохновения. «Будущее принадлежит живописцам экзотики и тропиков, которые до сих пор не показаны ни одним художником», — заявляет он но прибытии на родину. Но он еще не достиг творческого рассвета, а публика далеко не созрела для восприятия его революционизирующих идеи. Он участвует в двух выставках, но пожинает только насмешки. Однако Гоген непоколебим. Он уверен в своем даровании, сомнения его не гложут. «Настанет день, когда наши дети смогут представиться где угодно и кому угодно и само имя отца обеспечит им уважение», — пишет он в Данию жене, которая корит его за отсутствие заботы о детях.

Для развития и совершенствования ему необходимо обрести нужную среду, другими словами, снова отправиться на юг. После бурного лета и осени в обществе Ван-Гога (который «одобряет мои готовые произведения, хотя вечно не согласен с тем, как я их пишу») и исполненной трудов зимы в Париже Гогену удается с помощью друзей собрать достаточно денег для нового путешествия. Он долго колеблется в выборе, куда ехать. Пытается получить место в Тонкине, некоторое время мечтает о Мадагаскаре. И останавливает свой выбор на Таити, вероятно, прежде всего потому, что более удаленный уголок трудно себе представить, следовательно, там должны быть наиболее примитивные условия.

Несмотря на панамскую неудачу, Гоген весь в плену романтики Южных морей, он надеется теперь обрести долгожданный рай, «где достаточно протянуть руку, чтобы найти себе питание». Столица Папеэте с ее барами, грязными лачугами из жести, женщинами в уродливых европейских платьях, суетливыми торгашами и надутыми чиновниками выводит его из себя. И Гоген бежит в сельскую местность на юге острова. Но и здесь таитяне не очень-то «дикие». Они пьют, курят, едят консервы, разъезжают в конных экипажах, по воскресеньям наряжаются и ходят в церковь. Правда, несмотря на внешнюю цивилизацию, в душе они сохранили пленительную первозданность. Это простые, цельные, спокойные люди. К тому же им присуща благословенная беспечность, природное дружелюбие и радушное гостеприимство. Гоген, душу которого раздирают противоречия, по-настоящему отдыхает в их обществе и легко забывает менее приятные черты островитян: грубость, корыстолюбие, эгоизм, суеверность.

Последующие два года — самые счастливые и гармоничные в жизни Гогена. Он живет в обществе молодой таитянки, вместе с островитянами ловит рыбу и собирает плоды в горах. Чистые краски здешней природы поражают его, и Гоген неутомимо ищет наиболее действенные средства для их передачи. Художник испытывает творческое удовлетворение. Цель достигнута: он обрел свой стиль, нашел свежие сюжеты. Но он всего-навсего человек и мечтает о признании. Гоген сам не сомневается в том, что стал большим художником, однако хочет, чтобы и другие это поняли и оценили его по заслугам. Ему сорок пять лет, он много трудился и перестрадал. Когда же придет слава? Уверенный в близкой победе, художник возвращается а Париж с шестьюдесятью шестью картинами и множеством скульптур.