Дело нерешительной хостессы - Эрл Гарднер

— Что сделал преступник?

— Он наклонился вперед, вытащил из внутреннего кармана пиджака мистера Арчера бумажник, сорвал с его галстука бриллиантовую булавку и схватил мою сумочку, после чего захлопнул дверцу, отбежал на противоположную сторону улицы, вскочил в машину и уехал.

— Вы хорошо рассмотрели его машину?

— Да, но, к сожалению, здесь я мало чем могу вам помочь, мистер Мейсон. Я ровным счетом ничего не смыслю в марках и моделях. Я женщина и не интересуюсь техникой.

— Что было в вашей сумочке?

— Около ста двадцати долларов наличными.

— Что еще?

— Обычные предметы, которые носят в сумочках все женщины. Ключи, губная помада, маленький кошелечек для мелочи, пудреница, записная книжка и, наверно, еще какие-то безделушки.

— Итак, вы опознали эту сумочку и признали, что она ваша, — произнес Мейсон, беря со стола найденную в трейлерном парке и представленную в качестве вещественного доказательства изрезанную кожаную сумочку.

— Да, сэр.

— Именно эта сумочка была с вами в тот вечер?

— Совершенно верно.

— Когда вы увидели ее вновь после того, как ее у вас похитили?

— Мне ее показала полиция.

— Когда это было?

— Вскоре после того, как я узнала подсудимого на опознании.

— Полиция показала вам эту сумочку в ее теперешнем состоянии?

— Да, мистер Мейсон. Как видите, сумочка необычная, она имеет клапан, в который вделано зеркальце. Так что, когда сумочка открыта, клапан откинут назад, и перед зеркальцем можно в случае необходимости поправить косметику.

— Вы сами нарисовали мастеру ее эскиз?

— Эскиз делала не я, но при изготовлении были учтены мои пожелания.

— У вас все сумочки одинаковые?

— Да.

— Сколько их?

— Несколько, из разного материала. Одна черная из телячьей кожи, одна коричневая, одна красная крокодиловая, одна замшевая.

— Они были изготовлены специально для вас?

— Разве это имеет какое-то значение?

— Я просто пытаюсь помочь вам уточнить свои показания.

— Я не думаю, что вы пытаетесь помочь мне, мистер Мейсон, — сказала Лавина, холодно улыбаясь. — Скорее, вы пытаетесь запутать меня.

— Я пытаюсь докопаться до фактов, — возразил адвокат.

— Мистер Мейсон, я совершенно уверена, что это моя сумочка и, если необходимо, могу указать вам, где я ее приобрела.

— И вы ни разу не видели ее с тех пор, как лишились во время нападения, и до того момента, как ее вам показала полиция?

— Ни разу.

— Вам не удалось впоследствии найти ничего из ее содержимого?

— Нет.

— Зеркальце на клапане довольно тяжелое?

— Оно сделано из толстого стекла. Я немного суеверна. Когда разбивается зеркальце — это плохая примета, поэтому я попросила мастера вставить во все мои сумочки вот такие толстые зеркала и защитить их с обратной стороны стальными пластинками.

— Так же, как и на сумочке, которую я сейчас держу в руках?

— Совершенно верно. И так же, как зеркальце на той сумочке, что со мной сейчас.

— И содержимое вашей сумочки тем вечером было приблизительно таким же, что и сейчас?

— Пожалуй, да.

Она щелкнула замочком сумочки, раскрыла ее, заглянула внутрь и довольно небрежно закрыла.

— Миссис Лавина, вы курите?

— Да.

— Вы предпочитаете какую-то определенную марку сигарет?

— «Лаки».

— Вы не знаете, курит ли мистер Арчер?

— Конечно знаю.

— Он курит?

— Да.

— Вы случайно не помните, какую марку?

— Я… затрудняюсь ответить.

Мейсон сказал:

— Миссис Лавина, я вовсе не пытаюсь каким-то нечестным способом заставить вас дать неверные показания и поэтому хочу сообщить вам, что задавал подобный вопрос мистеру Арчеру, и он ответил, что, по его мнению, вы курите «Лаки», а он предпочитает «Честерфилд». Вы согласны с его словами?

— Я не совсем уверена относительно марки, которую курит мистер Арчер, но раз он сам заявил, что предпочитает «Честерфилд», то ему, конечно, виднее, и я соглашусь.

— Вы курили в тот вечер, пока находились с мистером Арчером?

— Естественно.

— Вы курили перед ужином?

— Да.

— Во время ужина?

— Да.

— И после ужина?

— Да.

— Вы курили в момент нападения?

— Я… не могу вспомнить… Думаю, нет.

— Но вы курили в его машине после ужина?

— Пожалуй, да.

— И поскольку вы предпочитаете не ту марку сигарет, которую курит он, то курили свои сигареты?

— Да.

— Могу я посмотреть на них?

— Мне кажется, защиту увело в сторону от обсуждаемого вопроса, — произнес Фритч. — Ваша честь, вы не находите, что перекрестный допрос становится беспредметным?

— Вы хотите заявить протест? — спросил судья Иган.

— Да, я протестую против последнего вопроса защиты на том основании, что он выходит за рамки рассматриваемой темы, является несущественным, некомпетентным и не имеет отношения к тому, о чем допрашивалась свидетельница во время прямого допроса.

— Я думаю, ваша честь, через несколько мгновений смысл моей просьбы станет понятен, — сказал Мейсон.

— Протест обвинения отклоняется, — решил судья Иган.

— В вашей сумочке сейчас есть сигареты, миссис Лавина?

— Конечно.

— Можно на них взглянуть?

Мгновение поколебавшись, свидетельница, не скрывая раздражения, откинула клапан сумочки, открыла ее и погрузила в нее руку.

Мейсон всем телом подался к свидетельскому месту, но Марта Лавина резко отвернулась и, оказавшись к нему спиной, быстро извлекла из сумочки серебряный портсигар и протянула его адвокату.

Раскрыв портсигар, Мейсон произнес:

— Я держу в руках серебряный портсигар со встроенной зажигалкой и содержащий сигареты «Лаки Страйк». На его крышке в овальной рамке имеются инициалы «М. Л.». — Он поднял портсигар так, чтобы тот был виден присяжным, после чего повернулся к Марте Лавине и продолжил: — Портсигар принадлежит вам, миссис Лавина, уже довольно давно, не так ли? Это по нему хорошо заметно. Даже инициалы на крышке несколько стерлись.

— Да, он у меня много лет, и я им очень дорожу. Это подарок.

— Он при вас постоянно?

— Да.

— Тогда не могли бы вы ответить присяжным, — произнес Мейсон, слегка оживившись, — как могло получиться, что этот портсигар, который был в вашей сумочке в ночь нападения — сумочке, которую у вас отнял грабитель и ничего из содержимого которой, по вашим же собственным словам, вам впоследствии не удалось найти, — как этот портсигар мог здесь, сегодня, оказаться при вас?

Марта Лавина стояла на свидетельском месте, держа в безжизненной руке серебряный портсигар. Ее лицо казалось вылепленным из гипса.

— Итак, — произнес адвокат после небольшой паузы, — вы можете ответить на мой вопрос?

— В ту ночь при мне не было этого портсигара. Я не говорила, что он находился в моей сумочке, мистер Мейсон.

— Но вы заявили, что в вашей сумочке, помимо прочих безделушек и косметических принадлежностей, были сигареты…

— Именно! — торжествующе воскликнула она. — Тем вечером я забыла положить в сумочку портсигар и обнаружила это сразу, как только вышла из дома. Я остановилась у автомата и купила пачку «Лаки Страйк» и спички. Они были в сумочке, когда ее схватил грабитель, но портсигара там не было.

— В таком случае, выходит, что мистер Арчер ошибся, сообщив нам в своих показаниях, что в тот вечер вы курили «Лаки», доставая их из серебряного портсигара со встроенной зажигалкой?

Во взгляде свидетельницы внезапно появилось выражение затравленного животного.

— Он ошибся, миссис Лавина? — повторил Мейсон.

— Ваша честь, — вмешался Фритч, — я протестую против этого вопроса, как не связанного с воспоминаниями свидетельницы!

— Протест принят, — согласился судья Иган.

— Миссис Лавина, вы сейчас утверждаете, что тем вечером при вас не было этого портсигара? — спросил Мейсон. — И что при вас была пачка «Лаки Страйк» и что, прикуривая, вы пользовались спичками из купленного вами вместе с сигаретами коробка?

— Да… я просто пытаюсь вспомнить некоторые детали.

— Всего минуту назад ваше заявление на этот счет было весьма бойким, — заметил Мейсон. — Неужели вас так смутили, по всей вероятности, ошибочные слова мистера Арчера о вашем портсигаре?

— Нет, — огрызнулась она.

— Вы утверждали, что помните, как купили пачку «Лаки Страйк» и спички. Так оно и было на самом деле?

— Я… думаю, да.

— Вы в этом уверены?

— Да.

— Абсолютно уверены?

— Да.

— Уверены в этом настолько же, насколько уверены в любых других данных вами показаниях?

— Да! — теряя терпение, произнесла она.

— Уверены относительно оставленного дома портсигара настолько же, насколько уверены относительно того, что нападавшим был подсудимый?

— Да.

— То есть если выяснится, что вы ошиблись относительно портсигара, то это значит, что вы могли ошибиться и относительно личности преступника?