Тело для попаданцев (СИ) - Эсла Клара

— Но это опасно, — сник Кир. — Их заметят, начнется охота… Нет, воссоздавать прежний облик мы не позволим.

— И нас проклянут.

— Мы все объясним. Поймут и привыкнут.

— А как только привыкнут, начнут выискивать в своих «идеальных» телах недостатки. И требовать их замены. И всю жизнь ты будешь носиться по свету, собирая ингредиенты для стабилизирующего порошка, чтобы получить лишь очередные требования и претензии.

— Родная, ты преувеличиваешь, — Кир тревожно нахмурился — и вдруг отстранился, требовательно заглядывая мне в глаза: — Тебе не нравится это тело?

— Нравится. Потому что мне подарил его ты, и я чувствую нашу любовь каждой клеточкой. Но у других подобных эмоций не будет.

— У них будут вечная молодость и вечная жизнь. Этого мало?

— Может, этого слишком много? Тебе не страшно? Вспомни, с каким нетерпением Шу ждет воплощения попаданцев, чтобы собрать боевой отряд. Инопланетные диверсанты, запросто меняющие тела. Способные принять любой облик. Вооруженные магией, незнакомой этому миру, и оттого еще более опасной…

— Магия в этих телах не работает.

— Баба Шу нашла способ адаптировать свои умения. И Трандерскунция. А интеллект Дока, с его научными знаниями и абсолютной памятью, поопаснее любой магии. Мы сейчас и представить не можем, кто войдет в отряд неуловимых, идеально замаскированных боевиков и отправится во дворец императора, мечтая отомстить этому миру за все, что пришлось здесь пережить.

— Попаданцы захватят наш мир, — будто в трансе, произнес Кир. — Я слышал эти слова. И сам их произносил. Зачем ты снова их говоришь?

Круг замкнулся. Перед глазами возникла шкатулка — желтоватое мерцание кристалла среди черного бархата. Профессор. Дядюшка. Избранный. Властолюбивый и жадный подлец, пожелавший разжиться могуществом за чужой счет.

Братоубийца.

Поначалу он убеждал брата, что его эксперименты опасны. Хотел защитить родной мир. Но разве ученых останавливает потенциальная опасность великих открытий? Слова не подействовали.

Самым честным в той ситуации было бы убить Эю...

По спине побежал холодок.

Император решил поступить мудрее: использовать великие возможности на благо своего государства. Могу ли я его осуждать? Могу. Но я его понимаю.

Они в чем-то правы — и император, и его Избранный.

Я всхлипнула:

— Будем верить в лучшее в людях?

И в не людях.

Только что они посчитают лучшим?

Больше всего я боюсь за Кира. Он работал помощником Грана, создавал артефакты, в которые оказались заключены попаданцы. Исследовал их в своей маго-машине, ставил эксперименты. Сколько из тех, кого мы возродим к жизни, захочет отомстить лично ему? Или Эе — девочке, которая их сюда притянула. Для многих ли будет иметь значение, что ее и саму использовали?

— Будем верить в лучшее в людях, — эхом отозвался Кир.

Два десятка существ, обладавших когда-то магией. Будут ли они благодарны за тела, в которых та отсутствует, или обвинят создателей в умысле? Кому-то повезет приспособиться, как паучихе и Трандерскунции; кто-то, как Док или Зур, сможет заменить магию знаниями и опытом. Но найдутся и те, что станут завидовать подобным «счастливчикам». И возненавидят «спасителей».

Начнется борьба за лидерство. За установление законов нашей «коммуны».

Чудо-остров, чудо-остров, жить на нем легко и просто…

Вот замечательный вариант: всех спасти — и сбежать поскорее, пока не убили. Вдвоем с Киром. И Эе с Зуром шепнуть, чтоб бежали. В другую сторону.

Или лучше — «оградить этот мир от желающих ему отомстить попаданцев»? Хорошо звучит, благородно. А главное, делать ничего не придется, лишь запереть сундучок с кристаллами.

Кир лег на песок, глядя на звезды. Много их понасыпалось на небо, пока мы сидели на берегу.

— Помнишь слова Бабы Шу? — произнес он задумчиво. — Мы не знаем, кто явится из кристаллов и как станет жить — так же, как родители не могут предугадать, кто вырастет из ребенка, которого они привели в мир. Но разве кто-нибудь скажет, что не нужно рожать детей?

— Плохое сравнение, детей воспитывают.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Кир фыркнул:

— Только не Шу. Как она говорила — пять тысяч правнуков?

— И всего сорок восемь детей, одна кладка. Даже не видела, как из яиц появились, потому что была на миссии, — развеселилась я. — Да, ей такое сравнение подходит.

Кир сказал — то ли мне, то ли звездам:

— Мы не можем оставить попаданцев в кристаллах.

Я согласно кивнула:

— Поедем на материк, наберем ингредиентов для стабилизирующей эссенции и создадим всем тела. И будем стараться, чтобы наша «коммуна» сделала мир лучше.

— Все получится, — шепнул Кир, поворачиваясь и целуя меня в висок. — Подаришь мне немного магии?

В его глазах заискрились лучики. Я улыбнулась:

— Конечно.

Кир помог мне подняться и повел к кустам. Местные рододендроны пахли умопомрачительно. Он отвел рукой ветку:

— Осторожно, не поцарапайся.

Вверх вела узкая лесенка. Я поднялась на подиум и откинула крышку рояля. Чем порадовать сегодня любимого? Кир замер рядом в торжественном предвкушении, оттопырив коленку. Волна счастья снова окатила материализованное из иллюзии сердце.

Аккуратно округлив четыре локтя, я подогнула лишние, шестые мизинцы и заиграла Шопена.