Проклятая герцогиня (СИ) - Смольская Майя

— Что случилось, ушастый? — хихикнула, обращаясь к эльфу, а он даже не отреагировал на мою издевку.

Тогда я вскипятила ему чай, но и это не привело его в чувства, осталось только одно разогреть ложку в его руках… Эл подскочил бросив столовый прибор и начал дуть на руку, сверля меня возмущенным взглядом.

— Ты нормальная? — спросил он, чередуя слова с похукиванием на пальцы, — Сэми, ну почему именно это исчадие бездны досталось тебе в невесты? У нее же замашки пострашнее чем у орков с троллями, ты вспомни только, что она с Заруком сделала! — видимо сильно я его задела, он ходил взад-вперед, продолжая обдувать пострадавшую конечность и ругая меня. Сэм кашлем маскировал смех, чтобы не обидеть друга, а я наблюдала. — Ведьма! — вынес вердикт Эл и вышел, хлопнув дверью.

Больше не видя смысла сдерживаться, Сэм расхохотался в голос при этом хлопая себя по коленкам, я же криво улыбнулась, — «может зря я так с ним?»

— Сэм, а что с ним?— заискивающе я посмотрела на блондина, а он пытался унять смех. И все же, не без труда справившись, повернулся ко мне, а у самого продолжали играть смешинки в глазах.

— Мирем с нами не может поехать, как и вообще в любые дальние путешествия.

— А откуда он это знает? — у меня расширились зрачки, а в голосе появилось волнение.

Мы только вчера с ней расстались, и я ее больше не звала, а значит звал Эл? Наконец начало приходить понимание, хитрый эльфенок, за моей спиной мою же подругу очаровывает, и я еще ведьма, да он сам — шмурб, вот он кто и бабник! И я, кстати, забыла узнать, что это значит "шмурб", в том, что это ругательство сомнений не было, но какое? Набравшись храбрости, я задала этот вопрос Сэму. Он в это время потягивал чай, а потому поперхнувшись закашлялся и на сей раз не притворяясь. Далее посмотрел на меня, так изучающе и пристально, что на мгновенье даже замер:

— Ну и где ты это подслушала? — Сэм ухмылялся.

— Зарук нас назвал так, — опустив глаза я сказала.

Блондин вздохнул спокойнее, а затем положил обе ладони мне на подбородок и заглянул в глаза:

— Иногда мне кажется, что Эл прав. — Сэм погладил меня по волосам, усмехнулся и продолжил, — Мне нравится, твой озорной характер, но не повторяй все, что слышишь, это совсем не красит леди, тем более троллье ругательство. — а поцеловав меня в лоб, встал из-за стола и позвал с собой, напоминая, что скоро ехать во дворец.

***

Я вертелась у зеркала. Пусть мне не хотелось навещать его величество, это для меня слишком. Но красоваться в восхитительном наряде истинное удовольствие, и улыбнулась отражению, а затем показала язык, словно передразнивая симпатичную особу, что смотрит на меня из зеркала. И ведь иногда я думаю, что прав эльф, от былого воспитания, ничего не осталось. Да и как его сохранить, когда ты в мужской одежде возишься в грязи, съезжаешь на попе по камням, а в финале дерешься не на жизнь, а насмерть. От этих воспоминаний, особенно последних, я поежилась.

Лилель больно дернула за волосы, пытаясь усмирить меня, я даже вскрикнула и бросила на горничную злой взгляд. Она делала мне прическу, я же вместо того, чтобы стоять смирно, вертелась. Закрепив последние пряди заколкой с жемчужиной, дриада отошла оценить свое творение. Она смотрела пристально, с придиркой, ища недостатки, для меня же это было произведением искусства, и последним штрихом, что завершил весь мой образ. Удовлетворившись прической, горничная присела в книксене и удалилась. И в комнату тут же вошел Сэм, будто караулил, когда Лилель уйдет. Подошел ближе и под мое удивленное «зачем», надел рубиновое ожерелье, при этом сняв кулон с шеи, что я принесла с испытания.

Рассматривал затаив дыхание, аккуратно обнимая за плечи и глядя на наше отражение. Рифмованные строки, заставили вздрогнуть и покрыться гусиной кожей:

Все, что было возвращается,

Настал твой час, пора понять.

Ничего случайно не случается,

Тебе судьбу пора принять.

Напиток красный освежающий —

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Не пей, в нем жизни нет.

И карих глаз, взгляд подавляющий —

Источник твоих бед.

Сэм замер, кожа стала бледной, руки впились в мои предплечья, сжав до боли, но я сама пребывала, в таком же состоянии и будто не заметила, что еще чуть-чуть и как минимум останутся синяки, которые не прикрыть платьем. Снова предсказание, но в этот раз я была не одна, мы оба это слышали.

— Похожие слова сказала ведьма, она предупреждала, что все начнется снова…— разорвал тишину блондин, не отводят взгляда от зеркального отражения, но при этом смотрел словно сквозь него.

— Не пей, в нем жизни нет, — не обращая внимания на Сэма, повторила я.

— Может после бала обсудим, — бодро и даже весело сообщил, он мне.

Поведение Сэма так быстро переменилось, что я даже не могла поверить, что такое вообще бывает. Он полностью владел собой, казалось, весь испуг испарился, не оставив и следа, и словно совершенно ничего не произошло — засобирался.

В отличие от него мне было не по себе, и очень хотелось говорить именно сейчас, но Сэм, сбросив наваждение, будто каждый день ему призраки стихи читают, отвернув меня от зеркала, уже легко выталкивал за дверь.

Создалось впечатление, что призрак, что-то делает с разумом или восприятием, чтобы другие не заостряли на нем внимание, а лучше сразу забыли, переключившись на свои дела. Дана ведь тоже до сих пор никого не нашла, говорит с уверенностью, что есть здесь души умерших, но они словно ускользают каждый раз, когда она приближается. Зик и тот только разводит руками, а ведь он домовой дух. Странно в общем все это и когда я пытаюсь разобраться, обязательно что-то происходит, отвлекая и перемещая все мое внимание на новые события, словно еще не время. "Что ж, будь, по-твоему. Но я это так просто не оставлю, мы к этому еще вернемся!" — обращалась мысленно к голосу. И что-то мне подсказывало: она все слышит и для этого не обязательно говорить вслух.

***

Прибыли мы еще минут двадцать назад и находились перед тронной залой в приемной, звать Его Величество нас не торопился и потому все скучали на диванах, а я разглядывала потолок. Поистине произведение искусства, кажется, целая история отражена на нем: нарисованные несомненно великим художником картины сражения наших доблестных воинов с ужасными и невероятно огромными чудищами, определенно порождениями тьмы, и восторженные победы во имя светлых богов, что наблюдают за нами с небес. И все это великолепие выглядит так, словно живые фигуры людей и монстров, на мгновение замерли выжидая, обдумывая следующий шаг.

Голос советника заставил бросить увлекательное занятие такое, как разглядывание потолка и перенести взор на него. Худой, высокий и старый, казалось, все, что я могу о нем сказать, если бы не хитрые, подвижные бусинки глаз, смотревшие на нас с брезгливостью, не на герцога, а на нас — выскочек. И тогда я добавила к нему еще один эпитет — мерзкий. Возможно, это даже отразилось во взгляде, потому что именно на меня он смотрел дольше, чем на других, а неприязнь читалась слишком явная.

Герцог Болтон, кашлянул, намекая на чересчур откровенное и неуместное разглядывание им молодой девушки. Советник тут же переместил взор на герцога словно извиняясь, поняв, что не смог скрыть эмоций и только после принимающего извинения кивка Болтона-старшего, старец натянул маску равнодушия и пригласил нас к королю.

Войдя в зал, мы замерли: я в книксене, мои товарищи в поклоне. Король не стал долго томить, сделал движение позволяющее выпрямиться, о чем сообщил его второй советник, находящийся на расстоянии вытянутой руки от правителя королевства, и позволил подойти. Короля, как и его семейство, я раньше не видела и даже не размышляла какой он мог быть, но вполне удовлетворилась увиденным: уже не молодой мужчина, но вполне еще крепкий, смотрел на нас с живым любопытством, не было в нем пренебрежения или неверия в наши способности, совсем нет, скорее даже азарт и любопытство.