Нежнее шелка - Сьюзен Джонсон

— Единственный стимул для меня сейчас — это постель.

— Сделаем.

Она выпрямилась и, глубоко втянув воздух, проговорила:

— Ведите. Еще час я выдержу.

Но когда они увидели чайный домик, Хью поднял руку, велев ей остановиться. И они притаились в соседнем проулке. Фонаря над входными воротами не было.

— Кто-то побывал или все еще находится здесь, — шепнул он. — Фонарь-то убран.

В былое время, когда торговые соглашения только что открыли иностранцам доступов Японию, появляться в Ко им было рискованно, и Оен придумала подавать определенный сигнал.

Тама съехала на землю у стены какой-то лавки:

— И что теперь?

В ее голосе сквозила жалобная нотка, которой он не замечал раньше. Хью всмотрелся в нее:

— Придется сделать небольшой крюк.

Оен должна оставить записку в соседнем святилище, как делала это раньше.

— Я подожду здесь.

— Этого нельзя. — Взяв ее на руки, он добавил: — Здесь небезопасно. — И, молча возблагодарив Господа за ранние зимние сумерки, пошел обратно, к синтоистскому[16] святилищу, мимо которого они только что прошли.

Тама слишком измучилась, чтобы протестовать. Усталая, она отдавала должное выносливости и порядочности капитана.

— К вашему гонорару добавится отдельная сумма за доставку, Хью-сан, — шепнула она, улыбаясь.

— Нужно пройти всего две улицы, — сказал он, улыбаясь в ответ. — И это бесплатно.

Вскоре он остановился у стены храмовой территории и опустил Тама на землю рядом с древним тисом с раскидистыми ветвями, которые простирались за каменную ограду и нависали над узкой улочкой.

Нагибаясь под низкими ветвями, он добрался до ствола и пошарил в дупле дерева. Изъяв бумажный свиток, внимательно изучил свидетельства его нетронутости. Развязав узел на свитке и расправив бумагу, прочел: «Правительственный ниндзя ждет. Пэдди у Сесила». Вместо подписи Оен проставила пароль.

Подождав, пока успокоится участившийся пульс, он, смяв свиток, сжег его. Повернувшись к Тама, присел рядом с ней на корточки, чтобы она могла видеть его в свете меркнущего дня.

— Мне оставили записку. У Оен незваные гости. Но есть и хорошие вести, — добавил он, видя нарастающую тревогу в ее глазах, — дело в том, что Пэдди ждет нас у Сесила. Полагаю, он вооружен до зубов.

Ее охватили и страх, и восторг одновременно, причем она, так уставшая, не в состоянии была определить, какое чувство первенствовало. Она поняла лишь то, что теперь им следует добраться до кабачка Сесила.

— Это далеко? — прошептала она, собираясь с силами, прежде чем снова двинуться в путь.

— Восемь — десять кварталов. — Она бледна от изнурения, и это расстояние, вероятно, будет для нее непреодолимым. — Если не можете идти, я вас понесу.

— Но тогда на нас обратят внимание.

Он ответил не сразу.

— Да, — сказал он наконец.

Она глубоко вобрала в себя воздух, и ноздри ее затрепетали.

— Я пойду сама, — твердо заявила она.

Но соглядатаи кишели повсюду, от Эдо до Осаки информаторы различных группировок бдительно следили, не появится ли где капитан. Не успел Пэдди с отрядом сойти на берег, как тут же за ними установили слежку.

Кабачок Сесила принадлежал некоему австралийцу, который приехал в Японию, когда только в эту страну разрешили въехать первым торговцам, едва высохли чернила на Договоре пятидесяти четырех. Он приехал, уже умея бегло говорить по-японски, у него были довольно хорошие связи в китайской торговле, поэтому его терпели внутри страны, где ни один белый не чувствовал себя в безопасности за пределами иностранных миссий. Он был известен всем в сообществе эмигрантов — от чернорабочих до титулованных знатных особ и дипломатов. Его спиртные напитки — высокого качества, игра в рулетку — честная, комнаты наверху предлагали самых красивых куртизанок на всем побережье, способных благоговейно исполнить культовый обряд чайной церемонии.

И в этот вечер все у Сесила знали, что капитан с принцессой Отари могут зайти в этот кабачок. Слухи, что они совсем скоро объявятся в этих краях, распространялись в течение дня.

По всем окрестностям Юкиё и Ногучи расставили своих помощников, как и Хироаки раскинул свою шпионскую сеть; ведь кок с «Красавицы Юга», опасаясь за свою жизнь, уже сбежал с корабля. Если покажутся капитан с принцессой, Юкиё должен был подать сигнал. Поскольку европейцы в Японии поневоле вынуждены были ходить вооруженными, люди, собравшиеся в тот вечер у Сесила, были полны желания присоединить мощь своего огня, чтобы помочь капитану.

И все — и друзья, и враги — напряженно выжидали решительного момента.

Оставив Тама, укрывшуюся под ближайшим мостом, Хью приблизился к тому кварталу, где находился кабачок Сесила, и опасливо огляделся. Ничего, кроме покосившихся домишек на тихих улочках, не попалось на глаза и не запечатлелось в мозгу; он тихонько выругался. Что-то здесь не так… На улице собак даже нет. Выбрав удобную позицию для наблюдения, он забрался на высокую сосну, чтобы осмотреть пустые близлежащие улицы. Хоть кого-нибудь можно обнаружить. Наверняка заперлись по домам.

Знакомый мотив популярной мазурки доносился из кабачка Сесила. В отдалении мерцали фонари, развешанные на веранде кабачка, но пустынное пространство, которое отделяло Хью от заведения Сесила, настораживало какими-то зловещими очертаниями.

Оно близко и в то же время так далеко. Вглядываясь в городской пейзаж, Хью пытался выработать какую-либо стратегию; им необходимо добраться до кабачка. С какой стороны ни подойди, все будешь как на ладони.

С таким же успехом можно нарисовать у себя на лбу мишень. Или…

Внезапная мысль мелькнула у него в мозгу.

Почему не сделать мишенью заведение Сесила?

Спустившись с дерева, он пошел за Тама, объяснил стоявшую перед ними дилемму и повел ее к сосне, где помог ей вскарабкаться на одну из ветвей.

— Держитесь и пожелайте мне удачи, — сказал он, едва заметно улыбнувшись. — Посмотрим, сумею ли я вызвать сюда свою команду.

Расстояние до крыльца кабачка было максимально доступным для его спенсера. Если когда-нибудь и требовались ему твердая рука и острый глаз, так это сейчас. Хью прицелился в один из фонарей, висевших на крыльце, затаил дыхание и осторожно спустил курок.

Выстрел нарушил необычную тишину, и в темноте один из фонарей на крыльце у Сесила превратился во взрыв света. Быстро прицелившись, Хью выстрелил вновь, и второй фонарь тоже перестал соответствовать назначению, и на этот раз крыльцо стало заполняться людьми.

Со следующим выстрелом он был очень осторожен; заряд пятидесятого калибра способен разнести человека на куски даже с такого расстояния, а на крыльце столпились клиенты кабачка. Прицелившись в фонарь над вывеской, прямо над входом в дом, Хью в очередной раз осторожно нажал на курок.