Красная жатва - Дэшил Хэммет

жесткие и властные. Рот и подбородок образовали две параллельные линии.

Пит Финн сидел справа от него и наблюдал за присутствующими крошечными, совершенно неподвижными черными глазками. Рядом с бутлегером поместился Рено Старки. Желтоватое лошадиное лицо Рено было таким же флегматичным и невыразительным, как и его взгляд. Макс Талер откинулся на стуле слева от Уилсона. Ноги маленького игрока в аккуратно отглаженных брюках были небрежно скрещены. Из угла плотно сжатых губ свисала сигарета.

Я сидел рядом с Талером. Нунан — рядом со мной.

Заседание открыл Илайхью Уилсон.

Он сказал, что так продолжаться дальше не может. Все мы — люди разумные, трезвые, взрослые, достаточно повидали в жизни. Все понимают, что нельзя жить, ни с кем не считаясь, — будь ты хоть семи пядей во лбу. Время от времени приходится идти на компромиссы. Чтобы иметь то, что хочешь, надо давать другим то, чего хотят они. Он уверен, что сейчас все мы больше всего хотим, чтобы прекратились эти безумные убийства. Он уверен, что за час можно все откровенно обсудить и уладить, не превращая Отервилл в бойню.

Это было неплохое выступление.

После него наступило краткое молчание. Талер смотрел мимо меня, на Нунана, словно ждал от него чего-то. Остальные, подражая ему, тоже уставились на шефа полиции.

Нунан побагровел и хрипло заговорил:

— Шепот, я готов забыть, что ты убил Тима. — Он встал и протянул мясистую лапу. — Вот тебе моя рука.

Тонкий рот Талера скривился в злобной ухмылке.

— Эту сволочь, твоего брата, стоило убить, но я тут ни при чем, — холодно и тихо произнес он.

Щеки Нунана из багровых стали лиловыми.

Я громко сказал:

— Погодите, Нунан. Не с того начали. Мы ничего не добьемся, если не будем говорить правду. Только испортим все дело. Тима убил Максуэйн, и вы это знаете.

Он уставился на меня с ошарашенным видом и громко втянул в себя воздух. Он еще не понимал, что я с ним сделал.

Я взглянул на остальных и спросил как можно благостнее:

— Итак, это улажено? Тогда пошли дальше. Как вы относитесь, — обратился я к Питу Финну, — ко вчерашней ошибке с вашим складом и четырьмя служащими?

— Хороша ошибка, — буркнул он.

Я объяснил:

— Нунан не знал, что у вас там склад. Он приехал, думая, что там пусто. Просто хотел расчистить кое-кому дорогу для одной работенки в городе. Ваши люди начали стрелять первыми, и тогда шеф решил, что наткнулся на Талера. Когда Нунан понял, что залез в ваш огород, то потерял голову и разнес это местечко в пух и прах.

Талер наблюдал за мной с едва заметной жесткой улыбкой, которая гнездилась в глазах и углах губ. Рено выглядел еще большим флегматиком, чем прежде. Илайхью Уилсон наклонился ко мне, его старые глаза глядели резко и настороженно. Не знаю, что делал Нунан. Я не мог позволить себе роскоши глядеть на него, но знал, что если разыграю свою карту верно, то буду кругом в выигрыше, если нет…

— Людям я за риск плачу сам, — сказал Пит Финн. — За все остальное — двадцать пять тысяч, и мы в расчете.

Нунан быстро, с готовностью отозвался:

— Хорошо, Пит, хорошо, я отдам.

Я сжал губы, чтобы не рассмеяться — такая паника звучала у него в голосе.

Теперь можно было взглянуть на шефа. Он был разбит, растоптан, готов на все, чтобы спасти — или хотя бы попытаться спасти — свою жирную шею. На меня он не смотрел. Он не смотрел ни на кого. Он изо всех сил притворялся, будто вовсе не боится волков, которым я кинул его на растерзание.

Продолжая гнуть свою линию, я повернулся к Илайхью Уилсону:

— Будете поднимать шум, что обчистили ваш банк, или вас это устраивает?

Макс Талер тронул меня за плечо и предложил:

— Может быть, мы быстрее решим, кому поднимать шум, а кому нет, если ты выложишь сперва свои карты?

Я с радостью согласился.

— Нунан хотел тебя замести, — поведал я, — но либо получил, либо ожидал, что получит, приказ от Ярда и Уилсона тебя не трогать. Тогда он решил, что надо устроить ограбление банка и навесить его на тебя. В этом случае, мол, твои защитники от тебя откажутся и дадут тебя забрать. Насколько я понимаю, без благословения Ярда такие дела в городе не делались. Значит, ты залез на его территорию, а заодно нагадил Уилсону. Так это должно было выглядеть. Предполагалось, что на тебя разозлятся и помогут Нунану тебя упрятать. Нунан не знал, что ты здесь. Рено со своими ребятами в это время был за решеткой. Рено — выкормыш Ярда, но он был не прочь обойти своего шефа. У него уже бродила в голове идея, что пора отобрать у Лу городок. — Я повернулся к Рено и спросил: — Так или нет?

Он обратил ко мне деревянное лицо и сказал:

— Мели дальше.

Я продолжал молоть дальше:

— Нунан организует фальшивый донос, что ты, Макс, в «Кедровой Горке», и берет туда всех своих ребят, которым доверяет, — даже уличный патруль забирает с Бродвея, чтобы очистить Рено дорогу. Магро и фараоны, которые в курсе, выпускают Рено с его ребятами на волю, те проворачивают дельце и ныряют обратно за решетку. Вот это алиби! Через пару часов их выпускают под залог.

До Лу Ярда вроде это дошло. Вчера вечером он послал в «Серебряную стрелу» Джейка Голландца с ребятами, чтобы те проучили Рено и его дружков — мол, не самовольничайте. Но Рено смылся и вернулся в город. Теперь вопрос стоял так: или он, или Лу. Он решил этот вопрос, оказавшись с пистолетом возле дома Лу сегодня утром, когда тот выходил на улицу. Сообразил он вроде верно, потому что сидит он, как я замечаю, на том самом месте, где сидел бы Лу Ярд, если бы Лу уже не обложили льдом.

Все молчали так мертво, словно хотели показать, как мертво они умеют молчать. Никто не мог быть уверен, что среди присутствующих у него есть друзья, и никто не позволял себе небрежных движений.

Если Рено и понял смысл того, что я сказал, он ничем этого не выдал.

Талер прошептал:

— Ты ничего не упустил?

— Ты имеешь в виду Джерри? — Я продолжал оставаться душой общества. — Я как раз собирался сказать про него пару слов. Не знаю, как было — то ли он смылся из тюрьмы вместе с тобой, а уж потом его замели и посадили опять, то ли он не бежал вовсе. Не знаю, по доброй