Август 91-го. Был ли заговор? - Анатолий Лукьянов

АНАТОЛИЙ ЛУКЬЯНОВ: Я придерживаюсь своей позиции. Я слушаю все мнения. Развал Союза в значительной степени был результатом действий тех коммунистов и беспартийных, которые были хозяйственниками, которые почувствовали — «мы руководим огромным заводом, а сами ничего не имеем», их деток и всех прочих. Вот этот слой, которому очень захотелось выезда, очень захотелось иметь собственность частную и все прочее, вот что было. Это было в партии и вне партии. И поэтому мне кажется, что только говорить о том, что это было делом партии, я не могу. Огромную роль играла интеллигенция. Разрушительную роль играла часть журналистов. Это все факт. И вы были свидетелями этого дела. Например, у меня есть выписки из протоколов, где Попов говорит: «Чем хуже им, тем лучше нам. Мы должны…» Он тогда говорит — представляете себе, это 1991 год! — о бархатной революции, о том, что необходимо действовать и довести советскую власть и партию до тех кондиций, когда скажут — «за частную собственность и за развал Союза».

«В России создано Олигархическое государство»

(интервью А.И. Лукьянова «Родной газете», 01.09.2003)

— Анатолий Иванович, какое же государство мы построили за последние 12 лет? Много ли в нем демократии и свобод?

— Если мы откроем Конституцию РФ, то прочтем: Россия — демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления. Но сколько бы ни старались подогнать под это определение нынешнее Российское государство, ничего не получится. Почему? Потому что это государство изначально было предназначено для защиты интересов меньшинства, а не большинства. Правовым оно тоже не является и еще долго таковым не будет. И федеративная основа его также подорвана «удельными князьями» и установлением разного рода «вертикалей власти».

«Демократия» в переводе означает «власть народа», однако в России она находится в руках щепотки общества, 3–4 %, которые вовсе не заинтересованы делиться ею с народом. Это подтверждает сам президент. В марте 2002 года на пресс-конференции с пользователями Интернета он признал, что в последние годы «управление в России принадлежало узкой группе лиц, приватизировавших государственную власть».

В России создано олигархическое государство с суперпрезидентской формой правления. В нем власть принадлежит даже не отечественному, а компрадорскому капиталу. К власти пришли хищники, которые растащили общенародную собственность в ходе ваучерной приватизации и разрушили достаточно хорошо налаженное плановое производство. Они обогатились за счет того, что Ельцин и его команда за бесценок отдавали им целые отрасли экономики. Крупнейшие гиганты индустрии, нефтегазовые промыслы, шахты, рудники отдавались им за 5 — б% от их реальной стоимости. Обогащение этой кучки избранных и их приближенных произошло благодаря тотальному грабежу большинства населения страны, которое сознательно ввергли в нищету.

В свете сказанного не кажутся ли вам несколько наигранными призывы к консолидации? Кого с кем и на какой основе? Должна ли быть у государства объединяющая идея?

Отвечу так: ни под какие призывы не удастся напялить на Россию камзол либеральной экономики. Российскому государству с его уникальной тысячелетней историей пытаются навязать совершенно чуждую модель, которая изначально противоречит историческому развитию русского народа.

Что мы видим сегодня? Нам навязываются протестантские принципы, которые оправдывают алчность и наживу, индивидуализм ставят выше общественного интереса. Атак называемые общечеловеческие ценности возносят выше национально-патриотических. Получается это в России? Не очень. Общинный дух нашего народа, тысячелетнюю традицию его коллективного бытия переломить через колено не удается. Люди отвергают либеральные реформы, а реформы отвергают людей. Россия вымирает по миллиону человек в год.

Поэтому, если кто-то хочет консолидировать общество, а значит, сформулировать объединяющую всех идею, он должен прежде всего заглянуть в святцы. А идея эта очень простая — спасение и возрождение России как великой державы со своим самобытным стержнем существования. Но тогда у нее не может быть другого характера кроме общинного, то есть власти трудовых масс, власти большинства народа, или демократии. Что, собственно, и записано в Конституции, но нет в реальной жизни.

В политической экономии есть такое понятие, как децильный коэффициент, определяющий соотношение доходов 10 % самых богатых и 10 % самых бедных слоев населения. За этой пропорцией следят все правительства мира, гарантируя равновесие и стабильность в обществе. Если происходит резкое отклонение — увеличиваются налоги на богатых или зарплата беднейшим.

В СССР децильный коэффициент последние пятьдесят лет удерживался на уровне 1:4. Руководители Китая говорили, что у них это соотношение 1:3. Тогдашний премьер-министр Англии Мэйджор назвал мне цифру 1:7, президент Франции Миттеран — 1:7,5, а президент Рейган — 1:9. Что сегодня в России? Официально это соотношение 1:14, однако академик Львов считает, что 1:40. Вице-мэр Шанцев утверждает, что в Москве — 1:100. Как в этих условиях «консолидировать» волков и ягнят, олигархов и «голодранцев» — тех, кто обокрал, и тех, кого обокрали? Не получится.

— За десять лет существования нынешней Конституции не прекращается ее критика. В прошлой Думе вы пытались внести в нее поправки и знаете, какое сопротивление это вызвало. Что же все-таки представляет собой Основной Закон РФ — тормоз или залог стабильности?

— Эта Конституция была написана по западным лекалам и имела только одну цель — спасение власти Ельцина и стоящего за ним компрадорского капитала. Разогнав в нарушение Конституции РСФСР Верховный Совет страны, он утратил президентские полномочия, что и зафиксировал Конституционный суд. Вход были пущены танки, и ни на какие законы не оглядывались. В первую очередь — на закон о референдуме, по которому Конституция считалась принятой, если за нее проголосовало не менее 50 % зарегистрированных избирателей.

Однако вопреки закону «волеизъявление» по ельцинскому указу пристегнули ко дню выборов в Госдуму — 12 декабря 1993 года. Сегодня ученые точно подсчитали, что за нынешнюю Конституцию высказались всего 23 % людей, имевших право голоса по действовавшему тогда закону о референдуме. Иными словами, доказать ее легитимность честному юристу невозможно.

Кроме того, наши проамериканские «конституционалисты» ввели провозглашенный Монтескье принцип разделения властей и довели его, как говорил дед Щукарь, «до бессознательности». То есть намертво отделили законодательную власть от исполнительной и судебной, чего в течение 200 лет не допускали русские юристы, всегда считавшие государственную власть единой и неделимой. В результате мы получили совершенно бесправный парламент и не подотчетное ему и народу правительство.

Не делится власть лишь у одной фигуры — у президента. А вообще-то ему за глаза хватило бы одной статьи 80 Конституции, согласно которой президент «определяет основные направления внутренней и внешней политики государства». В советской Конституции такие полномочия были записаны не за одним лицом, а за целой партией, которая насчитывала 18 миллионов человек и достаточно эффективно управляла страной. Потому-то президенту и понадобилась своя администрация, которая выполняет функции ЦК, тоже сидит на Старой площади, всем руководит, во все вмешивается и практически ни за что ни отвечает.

А как бы вы определили роль Думы и Совета Федерации в жизни страны?

Фактически никакой самостоятельной роли за ними нет, поскольку результаты голосований и всю их внутреннюю политику определяет администрация президента.

При этом среди депутатов Думы и членов Совета Федерации более 150 прямых представителей олигархического капитала, защищающих интересы крупнейших финансово-промышленных группировок. Позиция фракции КПРФ заключается в том, чтобы верхняя палата избиралась населением соответствующего субъекта Федерации и чтобы выдвиженцы могли отзываться избирателями.

Наши реформаторы выступают знатоками экономики, утверждают, что ее победоносное шествие тормозит забюрокрачивание. И, если бы государство не мешало, она бы семимильными шагами рванула вперед.

Либеральная идея ухода государства из экономики стара как мир. Однако в послевоенные годы в европейских странах удельный вес государственной собственности в экономике резко вырос. Госрасходы от ВВП в США увеличились с 14 до 33 %, в Японии — до 37, в Англии — до 40, в Германии — до 47, в Италии — до 49, а во Франции и Швеции перевалили за 50 %.

Государства всего мира стараются быть владельцами естественных монополий, нефти и газа, чтобы получать доходы и сглаживать разницу в уровнях жизни между бедными и богатыми. И только господин Гайдар через американских советников объявил своим главным лозунгом: «Государство! Вон из экономики!» По его следам идет господин Греф, которому неудобно повторять чужие нелепости, поэтому он говорит о некоей «дебюрократизации экономики». Результат налицо: по уровню потребления Россия откатилась в конец списка самых слаборазвитых стран мира. И самое главное — никакой перспективы вывода ее на передовые рубежи у нынешних реформаторов не просматривается.