Современная вест-индская новелла - У. Артур

За день ускоренного марша по скалистым склонам гор он увел отряд на безопасное расстояние от казарм, превращенных в пепел. Когда наступили сумерки, Майор приказал остановиться — все выдохлись. Они начали отход на рассвете, когда на еще темном небе светились последние звезды, и шли без остановки целый день. Временами им приходилось пробивать себе дорогу сквозь густые заросли с помощью мачете, причем они несли провизию, вооружение и боеприпасы, захваченные у врага. Майор знал, что люди изнурены тяжелым переходом, но не разрешил сделать привал до тех пор, пока не перестал ощущаться морской ветер, пахнущий йодом, и их легкие не наполнились сладким и влажным воздухом лесов.

Несмотря на тяжелый день, Майор был в хорошем настроении. Разумеется, он мог гордиться этой первой маленькой победой, хотя тщеславие не было свойственно ему. Может быть, и была в нем капелька гордости, но только потому, что он знал политическую цену этой победы. Не столько сама победа, сколько то, что слух о ней пронесется по всей стране, было важным для повстанцев.

Лоренсо видел, как Майор ходил из одного конца лагеря в другой. Его силуэт резко очерчивался на фоне медно-красного сумеречного неба. Вокруг царила тишина: замерли листья, неподвижно застыли деревья. Тишина тяжестью нависла над ущельем.

— Сейчас правительство пошлет против нас свои лучшие силы, — услышал он голос Майора, — они бросятся за нами в погоню и будут преследовать без передышки. Но это не страшно. Это был наш первый удар, и очень сильный удар. Слух об этом разнесется по всей стране, народ узнает, что мы пришли в горы, чтобы бороться против диктатуры, и это поднимет боевой дух в городах. Поэтому я придаю такое значение вчерашнему бою. Взятие этих казарм имеет большое значение и для нас с вами.

Лоренсо слушал внимательно, хотя и не понимал смысла того, что говорил Майор. Он не понимал также его энтузиазма. Почему он придавал такое большое значение взятию этой жалкой казармы, затерянной в горах? Из всего сказанного Майором Лоренсо крепко запало только одно: «Правительство пошлет против нас свои лучшие силы. Они бросятся за нами в погоню и будут преследовать без передышки».

На следующее утро Майор попросил Лоренсо отвести отряд в такое место, где его трудно было бы обнаружить. Лоренсо задумался.

— Эль-Мулато — лучшего места не найти, — сказал он. — Там вы будете в безопасности. Солдатам туда не пробраться.

— Прекрасно. Давайте двигаться в путь.

— Подождите, Майор…

— Что такое?

— Я… не могу идти с вами.

Майор удивленно вскинул брови. Лоренсо нервно постукивал носком ботинка о землю.

— Я должен проведать мою семью, — сказал он после некоторого колебания. — Вот уже целую неделю, как я их не видел и не знаю, как они там. Я вам расскажу, как дойти до Эль-Мулато. Это недалеко, и вы доберетесь туда без особых трудностей.

Лоренсо видел по глазам Майора, что его слова пришлись командиру не по душе. Но ведь они договорились, что он может уйти от них в любое время, как только ему понадобится. Наконец Майор улыбнулся и похлопал Лоренсо по спине: в конце концов, он честно сделал свое дело и его заслуга во взятии казармы неоспорима. Они договорились, что проводник придет к ним через неделю и использует это время на закупку продуктов и сбор информации. Майор дал ему немного денег.

Лоренсо смотрел, как повстанцы, будто изнуренные муравьи, ползли под палящим зимним солнцем, цепляясь за выступы на крутом склоне горы.

Он пошел другой тропинкой.

* * *

— А ну-ка давай сюда!

Удар прикладом в спину свалил его на пол. Послышался металлический скрежет — это захлопнулась решетчатая дверь. Лоренсо застонал и приподнялся. Спина страшно болела. Он осмотрелся — это была тюремная камера. Потрясенный, он лихорадочным взглядом обежал камеру, потом поднялся, побрел в угол, где присел на каменную скамью, вделанную в стену. Он обхватил руками голову: его душила злость и в то же время он испытывал страх. Хотелось плакать. Случившееся казалось невероятным. Но все было наяву: он в тюрьме, его привезли сюда солдаты. Когда он пробирался по лесу домой, попал в засаду. «Во всем я сам виноват! Только я сам!»

Он побледнел и в ярости сжал кулаки. От страха дрожали ноги, он сделал несколько шагов по камере, не решаясь приблизиться к двери. Коридор за ней казался пустынным. Слева от двери откуда-то пробивался бледный лучик света и были слышны голоса. Тогда он подошел к двери и прижался лицом к решетке. Голоса и громкий смех стали ближе. Он вдруг подумал, что это смеются над ним, и страшная догадка сотрясла все его тело. «Меня прикончат, черт возьми, они меня прикончат!»

Он бросился на каменную скамью… Перед глазами возникла знакомая картина: его вталкивают в джип, надевают на руки наручники. Солдаты, вооруженные автоматами, усаживаются рядом. Пока джип петлял по горному серпантину, он все ждал, что его заставят сойти и тут же изрешетят пулями. Поэтому каждый раз, когда машина замедляла ход или тормозила, у него от страха сжималось сердце. Но они привезли его в Хибаро. Лоренсо впервые в жизни попал в расположение воинской части. Здесь страх уступил место удивлению — никогда он не видел столько солдат сразу! Сотни легких домиков стояли на пологих склонах, и повсюду были видны танкетки, пулеметы, минометы, оружие всех типов и калибров. Солдаты выглядели упитанными, сильными. Они не были похожи на усталых и загнанных повстанцев. Форма на них была чистая и новая, не то что у тех, в горах. Он ругал себя последними словами: «Ну и подонок же я! Что заставило меня полезть в эту заваруху?»

Он только начал засыпать, когда за ним пришли.

— Капитан Кастильо хочет тебя видеть.

«Вот настал и мой час». Не произнеся ни слова, он встал и пошел за солдатом.

Вот и кабинет капитана. Тот сидел за письменным столом, заваленным бумагами, и поднял голову, как только Лоренсо приблизился к нему. У окна стоял другой офицер, элегантный, подтянутый; на его смуглом лице выделялись маленькие глазки и тонкие усики над толстыми губами. Лоренсо подумал, что где-то уже видел портрет этого офицера, в журнале или газете.

Кастильо указал ему на кресло перед столом.

— Садись, Лоренсо, устраивайся поудобнее. Хочешь сигарету?

Капитан протянул Лоренсо только что открытую пачку, и тот взял сигарету. Его трясло. Если бы ему пришлось самому зажечь спичку, он не смог бы сделать этого, но капитан Кастильо вышел из-за стола, подошел к нему с зажженной спичкой. Лоренсо курил, теряя последнюю надежду.

Офицеры обменялись взглядами.

— Знаешь, что мы с тобой сделаем? — начал Кастильо мягким голосом и приблизил свое улыбающееся лицо к лицу Лоренсо. Он смотрел почти ласково. — Разумеется, расстреляем. Ты ведь предатель, а предателей расстреливают. Это ты привел повстанцев к казарме. Из-за тебя убили пятерых наших солдат…

Он говорил так, будто Лоренсо был единственным виновником их поражения. Если бы не страх, Лоренсо мог бы чувствовать себя польщенным. Слова капитана приятно щекотали его тщеславие. Но Лоренсо думал только об уготованной ему смерти.

— Однако, — продолжал Кастильо, — полковник и я, — он повернул голову в сторону другого офицера, — готовы простить тебя, если ты будешь служить нам.

Лоренсо дернулся, хотел было что-то спросить, но капитан не дал ему раскрыть рта.

— Мы хотим, чтобы ты провел нас к тому месту, где расположились повстанцы. Ты его знаешь. До нас дошли сведения, что ты лучше других знаешь горы и что ты был проводником у партизан. Если покажешь нам их лагерь, мы даруем тебе жизнь.

Хотя Лоренсо едва соображал от страха, он все же понял, что от него требуется: выдать повстанцев, стать предателем. Он пробормотал:

— Я… не знаю, где они находятся.

— Знаешь. Нечего увиливать. — Голос капитана стал грубым и резким. — Тебе лучше подчиниться нам — для своей же пользы! Слушай, если ты нам поможешь, мы не только сохраним тебе жизнь, но и выдадим десять тысяч песо, а если захочешь служить в армии, присвоим тебе звание капитана.

Глаза Лоренсо округлились.

— Десять тысяч песо?..

— Да, это сумма вознаграждения, обещанного правительством за голову Майора.

Кастильо и другой офицер вновь переглянулись.

Лоренсо вздрогнул: нет ли в словах капитана подвоха?

— Вы смеетесь надо мной, обманываете меня, — пробормотал он.

— Нет. Слово офицера — я говорю правду. Ты получишь десять тысяч и звание капитана, если поможешь нам ликвидировать Майора. Если нет — расстреляем. Выбирай.

* * *

— Целься!.. Огонь!

Гулкое эхо залпа разнеслось по горным склонам. Что-то ударило Лоренсо в грудь. Он упал бы, если б не был привязан к дереву. Что-то теплое и мокрое скользило по его груди, и на землю падали темные красные капли. Должно быть, он смертельно ранен и сейчас силы покинут его. Но он еще не был мертв. Он заметил командира группы, который приближался к нему.