Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого - 2 - Валерий Перевозчиков

— Как учился Высоцкий?

— Учился хорошо, вернее сказать — легко. Лекция заканчивается, и почти всегда рядом с преподавателем — Володя, все еще что-то доспрашивал. А еще он был трудяга. Высоцкому всегда безумно хотелось делать то, что он не умел, и он это делал! Он сам создавал себя, даже чисто физически. Постоянно какие-то резинки, гири… Он физически стал мощнее, чем в нем это было заложено природой.

— Чувствовали ли будущее Высоцкого его педагоги?

— Я думаю, они понимали, что Высоцкому дано. А преподаватели у нас — прекрасные люди… Все основы заложил Борис Ильич Вершилов, от него исходил дух высокой русской культуры. А душа у него была совершенно детская, в практических вопросах он был очень наивным. Возможно, в какой-то мере это передалось и нам. Массальский Павел Владимирович… Если у тебя что-то получается, он обрадуется — обязательно подойдет, обнимет, поздравит!

— Поездка на целину… Вы тоже были в той студенческой бригаде?

— На целину мы поехали после второго курса — Марина Добровольская, Володя Камратов, Толя Иванов, Володя Высоцкий и я. Володя очень хотел показывать китайский танец с лентами. «Я это сделаю! Сделаю — и все!» Но раза три прямо на сцене у него путались эти ленты… Кроме того, мы с ним пели куплеты на мотив песни «У Черного моря». Был такой кондовый текст про управдомов и продавцов, а нам это необыкновенно нравилось. И восторг публики был неописуемым Эту песню мы пели с большим удовольствием, чем играли драматические отрывки.

— Вы помните какие-нибудь студенческие розыгрыши?

— Они у нас были коллективные. Однажды почти всем мужским составом курса мы прошли по улице Горького гуськом. Представьте, несколько молодых людей с совершенно серьезными лицами двигаются в Еолуприседе. Нас забрали в милицию…

В другой раз мы примерно на полчаса перекрыли движение по проезду МХАТа. Молча, тоже с серьезными, даже сосредоточенными лицами, мы мерили асфальт. Люди стали останавливаться, стали останавливаться и машины…

— Бывали ли вы у Высоцкого дома?

— Я бывал у них на Рижской. Знаю его маму, Нину Максимовну, — чуткий, душевный человек. Помню Гисю Моисеевну — симпатичную маленькую старушку. Две семьи жили вместе в одной квартире. Там Володя познакомил меня с одним человеком, который только что «вернулся оттуда». Настоящий «пахан» — такая мощная, сильная личность. И целый день мы сидели в комнате, этот человек рассказывал; еще помню, что он читал свои стихи. Володя от него многое узнал… И вероятно, многое взял у него. Он мог «внедриться» в другое человеческое существо, в другую человеческую природу. И увидеть мир «из другого человека».

— Каким был Высоцкий в студенческие годы? Каким вы его запомнили?

— В те ранние годы Володя был очень интеллигентным, даже тихим — чувствовалась хрупкая внутренняя природа. И эта человеческая хрупкость, как мне кажется, осталась навсегда. Володя один человек — трезвый и совсем другой — выпивший: «Мало меня! Меня мало!» Это был выход в другое состояние. Он как бы распахивался…

Помню его свадьбу. На четвертом курсе Володя влюбился в Изу Жукову, она была старше курсом — очень красивая девушка. Свадьба была на Рижской, у Нины Максимовны. Вечная проблема — что подарить? Иду по улице, человек продает дога, громадного дога за десять рублей. Я взял и купил! Через три дня Володя звонит: «Ну что я с ним буду делать? Куда мне его девать?» Пришлось забрать подарок обратно, — намучились мы с этим догом изрядно.

— Я уже знаю, что как курс вы существовали довольно долго. Даже пытались создать свой театр…

— Он назывался так — Московский молодежный экспериментальный театр. Мы сделали несколько спектаклей. Например, «Белая болезнь» Чапека. В этой пьесе Володя играл роль отца. Но он пропадал, приходилось заменять его. Спектакль «Оглянись во гневе» Осборна мы даже показывали Николаю Лукьяновичу Дупаку. Ему это не очень понравилось. Он сказал: «Слишком уж, ребята, у вас бытово…» Репетировали странную пьесу Жоры Епифанцева «Замкнутый спектр». Действующие лица там были такие: Он, Она и Мы.

— Вы упомянули Георгия Епифанцева. Какие у них с Высоцким тогда были отношения?

— Володя очень любил Жору. Дом Епифанцева был домом нашего общения да и Володиным домом. Мы жили тогда бедно и тесно, а Жора вдруг снялся на третьем курсе в главной роли в фильме «Фома Гордеев». Его жена Лиля Ушакова была солисткой балета Большого театра. И у них была своя квартира. Помню, что Епифанцев ходил в белых парусиновых туфлях— такой «Жора из Керчи»… Тогда они дружили очень близко.

— Круг чтения Высоцкого?

— Вы знаете, я уже думал на эту тему и не могу назвать что-то особенное… Хотя нет — вспомнил! Был у него период увлечением Бабелем. Все уговаривал поставить в нашем театре пьесу Бабеля «Закат». А еще помню, что в Школе-студии, когда мы изучали мифы Древней Греции, он выучил наизусть имена всех богов и героев. И с удовольствием произносил их как какие-нибудь иностранные слова.

— Большая и знаменитая компания на Большом Каретном, кого из этой компании вы знали?

— Прежде всего Леву Кочаряна. Он был гениальным организатором и очаровательным человеком. В последний раз я видел его в Одессе, когда он доснимал свой фильм «Один шанс из тысячи». Доснимал уже больным. Помню, что у моря, среди загорелых людей, он один был с белой кожей. «Мне нельзя на солнце». Через некоторое время встречаю в Москве — худой, бледный… «Лева, что с тобой?..» — «У меня рак, Гена…» Это мужество. Ведь знают почти все, но редко кто об этом говорит. Из этой компании в наш театр Володя привел Василия Шукшина. Это было примерно в 1965 году. Володя хотел, чтобы мы поставили раннюю пьесу Шукшина «Две точки зрения».

— Вы снимались вместе с Высоцким в фильме «На завтрашней улице». Всеволод Абдулов рассказывал мне, что это было прекрасное время…

— Это было в 1965 году. Володю, кажется, уговорил именно Абдулов, а Высоцкий — уже меня: «Ну давай, поедем…» И я поехал в качестве режиссера-пе-дагога. Мы жили в палатках, вечерами иногда собирались. Володя тогда не пил ни грамма спиртного, но все нам организовывал. Украшал палатку, делал шашлыки, бегал в магазин — все заботился о нас. Помню, что строители ГРЭС — фильм снимался прямо на стройке — пригласили нас на «огонек». Практически никто из нас не умел играть на музыкальных инструментах, но мы сделали такую «сборную команду» — и с ходу дали концерт. Более того, еще два часа «играли танцы».

Режиссер нас особенно не трогал, и фильм мы сочиняли на ходу. В одной сцене Сева Абдулов, Володя Пешкин и я под дождем должны были петь Володину песню. Октябрь, а нас поливают из брандспойтов… И мы потребовали: после каждого дубля — пятьдесят граммов. Сняли, мне кажется, дублей десять. В результате взяли самый первый дубль. Помню, как мы поехали на море, просто поваляться на пляже. Рядом играют в карты, играют на деньги, на приличные деньги. Вовка — очень азартный человек — загорелся, сел играть. Проигрался. Абдулов — тоже. Проиграли немного, но все равно обидно. Володя возмущался: «Вот гады! Шулера!» Потом встретили этих ребят еще раз. Они узнали, что мы актеры, и говорят: «Не обижайтесь, ребята, мы на это живем».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});