Вороны Чернобога (СИ) - "Джиллиан"

- Из чего мы делаем вывод, - заключил Александр Михайлович, - что те, кто поднимал упырей, знали обо всех воронах. И я согласен с Митей - что дальше?

- У Всеволода оставались книги и записи, - медленно сказал Данияр. - Я бы хотел съездить за ними. С Русей, если она не будет возражать. А вы… Вы можете ехать домой.

- Ну нет, - тут же сказал Александр Михайлович, - пока моё семейство отсутствует, пока я располагаю свободным временем, давайте-ка съездим туда с комфортом. На моей машине. А вдруг придётся перевозить эти самые книги и рукописи? Ты же сам не знаешь, сколько их там.

Уже в машине Данияр, севший рядом с водителем, собрался с духом и признался:

- Кое в чём Анжелика права. Из меня плохой организатор и руководитель.

- А что вообще делают вороны в городе? - спросил Митя. - Ну, кроме того, что ходят на упырей?

Данияр улыбнулся его наивному представлению о деятельности воронов, но ответил серьёзно.

- Я скажу так, как мне говорил когда-то Всеволод. С давних пор на Руси были волхвы, волшебники, колдуны и ведьмы - так называемая эзотерическая жизнь. Тёмная половина этой жизни называлась Навь. И мы, вороны Чернобога, её неотъемлемая часть. Наша вотчина - ночь и связанные с ней… процессы. В основном - смерть и пророчества, намертво связанные между собой. И по мелочи - работа с тёмными силами, которые начинают слишком нагло поднимать головы. Но смерть - не значит, что вороны несут её кому-то. Хотя бывало всякое, как в последние ночи. Чем я занимался до сих пор? Ночами слушал город… - Он помолчал немного, а потом снова начал рассказывать: - Никто никогда не задумывался, как умирают порой одинокие люди в своих домах? Эта смерть тихая и горестная, потому что за мёртвыми приходят только тогда, когда от них начинает исходить смрад гниющего тела. А иной раз приходят, когда тела ссыхаются… А души, неотпетые, мыкаются и плачут над ними… И я слушаю город и иду туда, где отлетает одинокая душа, но остаётся на невидимой другим тончайшей привязи с телом. Я захожу в квартиру и проверяю, в самом ли деле человек одинок. А потом звоню тем, кто должен забрать и похоронить тело в течение трёх дней. Иногда удаётся предотвратить смерть - это происходит тогда, когда я улавливаю тонкое, еле слышное сотрясение пространства и понимаю, что вот-вот произойдёт непоправимое. Ещё реже бывает вообще предупредить смерть. Но это очень редко…

- Что ты сказал?! - вдруг вскинулся, не оглядываясь на него, Александр Михайлович. - Можно предотвратить? Можно уберечь от смерти?

- Можно, - спокойно подтвердил ворон. - Но это случаи… механические. Можно прийти вовремя - и отговорить от убийства. Можно прийти и оттащить человека, который вот-вот перейдёт дорогу - одновременно с машиной, которая внезапно рванёт на скорости и может сбить его. Такие случаи часто бывают. А что? У тебя были предвидения или предчувствия?

Младшие будто затаились на заднем сиденье, жадно вслушиваясь в их разговор. Но Александр Михайлович молчал, хотя его учащённое дыхание было слышно отчётливо.

- Несколько лет назад я служил по контракту, - негромко сказал он. - Побывал много где… Сейчас-то у меня жизнь мирная. Работаю бригадиром слесарей по газовому оборудованию. А вот когда служил - всякое бывало. Сны уже тогда были. Ну, что вороном летал. Только пару раз случалось - видел во сне, кто из наших ребят погибнет в операциях, которые предстояли. Во сне это было… было так: вороном спускался к убитому и смотрел ему в лицо… Сначала посчитал глупым такие пророчества. А потом, как погибли те двое, которых видел во сне, стал приглядывать за теми, кто… - Он снова споткнулся. - Пробовал отвести от них беду. Даже пытался разговаривать с ними, чтобы сами поостереглись. И только однажды получилось одного из беды вытащить… Сейчас, пока живу в городе, такого почти и не видел. Впрочем, вру. Приснился дед однажды. Со стороны отца. Он как раз один жил. Наутро рванул к нему. Опоздал.

После такого откровения в машине надолго затихли. Дорога мчалась под колёса машины, переливаясь тёмно-жёлтыми огнями редких фонарей…

- Данияр, а почему мы только сейчас… - начал Митя и замолчал, видимо не зная, как объяснить то, что пришло в голову. И наконец нашёлся. - Ну, это… Если мы, я и Александр Михайлович, - вороны, почему нас искали только-только? Почему не раньше?

- Ворон открывается не сразу, - ответил Данияр. - Способности могут просыпаться, а потом снова заглохнуть - и надолго. Вас начали искать сейчас, потому что вороны в вас проснулись окончательно.

- Поэтому все такие разновозрастные, - задумчиво подытожил Александр Михайлович и вздохнул. - Хотя я хотел бы, чтобы пораньше узнать обо всём.

- Подожди, Данияр, - чем-то озадаченная, вступила в разговор Руся. - Получается, в последние сутки ты не слушаешь город? Потому что нами занимаешься? А если в это время… Ну, если кто-то умер и лежит в своей квартире? - Голос у неё дрогнул.

- Трое суток, - напомнил Данияр. - У меня ещё есть время. Но - да. Город у нас большой. И после того как пришлось заниматься упырями и воронами-новичками, мне предстоит работа в следующие ночи - объезжать нужные дома и проверять их.

- Подожди-ка, - забеспокоился теперь и Митя, - это что же? Ты ездишь по городу, тратишь свои кровные, чтобы?..

- Работа такая, - заметил ворон и чуть усмехнулся.

- А как впишемся во всё это мы? - спросил Александр Михайлович.

- Вы можете и не вписываться, - сказал Данияр. - Воронами никто не заставляет быть. Если не использовать полностью пробудившиеся способности девять дней, они постепенно засыпают - и уже навсегда.

- Я не хочу! - возмущённо сказал Митя и поправился: - Не хочу, чтобы они засыпали!

Не обращая внимания на его слова, ворон закончил:

- Если же вы собираетесь использовать способности ворона, то я начну обучать вас слушать город - это во-первых. Во-вторых, надо будет изучить нечистиков, как их назвала Руся, чтобы в будущем отличать их от нежити. Потом покажу, как чистить помещения от зловредных духов. Последнее, кстати, единственный мой заработок. Ну и по мелочи всего наберётся. Будь жив Всеволод, он бы научил большему. А я ведь всего лишь исполнитель.

- А зачем этим алконостам нужно, чтобы ты перешёл к ним? Из-за Руси?

- Из-за неё тоже, - со вздохом кивнул Данияр. - Но в основном потому, что они, последователи Белобога, хотят контролировать и Навь. А это возможно только с помощью её представителя.

- Фиг им, а не Руся, - проворчала девушка, явно впечатлённая перечисленными обязанностями ворона.

Александр Михайлович с некоторым недоумением смотрел вперёд, на бегущую дорогу, а потом, будто собрался с мыслями, озвучил их:

- То есть у нас сейчас три представителя Нави и одна - Белобога?

- Руся не относится ни к одному из них, - покачал головой Данияр и улыбнулся, когда девушка аж подпрыгнула на сиденье от любопытства. - Ещё раз напоминаю её предназначение - она посредник между светлым, тёмным и человеческим мирами.

Руся шмыгнула носом, сияя от собственной значимости. Это было так потешно, что даже Митя засмеялся - и тут же тихонько охнул, схватившись за живот.

Но Александр Михайлович не просто определялся, уточняя.

- На сегодняшнюю ночь у нас, так получается, несколько дел, - медленно, раздумчиво сказал он, слегка с вопросительными интонациями: - Побывать в квартире у вашего Всеволода и взять бумаги. Затем поездить по городу и попасть в те квартиры, где… - он осёкся и сделал движение, будто хотел оглянуться, но просто посмотрел в верхнее зеркало на младших.

- Это я сделаю сам, - поспешно сказал ворон.

- Ну нет. Если уж начали, то вместе. Разве что Русю с Митей забросить домой?

- Руську забрасывайте, но не меня! - недовольно сказал парнишка.

- Ща как стукну! - пообещала ему девушка, сердитая из-за бесцеремонной “Руськи”..

- Мы едем через весь город, - философски сказал Данияр. - Так что спите, пока есть возможность, а то вы мне там сонными не нужны.

Парнишка и девушка переглянулись и, немедленно ткнувшись друг в друга головами, закрыли глаза. Хм… Угроза подействовала - усмехнулся ворон и, пока те жмурились, осторожно перебросил через спинку сиденья махонькую горсточку трав и толчённого в крошку пера. Минута… Другая… Плечи младших расслабились. Двое уснули по-настоящему… Данияр не собирался таскать за собой “детишек”, на которых ночь пока действовала слишком сильно.