Сторожевые волки Богов - Олег Маркелов

– Мне тоже ехать с тобой, господин? – встревожился араб.

– Нет, – ответил Асади, как уже неоднократно в последнее время. – Останься здесь. И помолись Аллаху за меня.

* * *

– Око над зоной! – доложило переговорное устройство голосом Бубна.

– Отлично! – обрадовался Макфлай, потирая руки. – Танцы начинаются. Отключай глушилки. Не будем мешать прессе.

– Подтверждаю! – ответил Бубен.

– Всем внимание! – заговорил сержант. – Нулевая готовность. Работаем!

Команда застала всех диверсантов на своих местах, поэтому не привела ни к каким изменениям в дислокации. Разве что кое-кто аккуратно снял свое оружие с предохранителя да расстегнул фиксирующую застежку на ножнах диверсантского ножа.

– Лиса вошла в зону действия! – доложил Эльф, удачно расположивший свое «гнездо» так, чтобы просматривать и дорогу, и большую часть прилегающей к дому территории.

Почти тотчас из просеки, по которой была проложена дорожная направляющая, выскочили два автограва – роскошный лимузин «Мерседес» цвета слоновой кости и идущий след в след тяжеловесный «Шевроле Тахо Эйр» глубокого черного цвета. Они двигались стремительно, низко стелясь над направляющей лентой дороги. Не сбавляя скорости, автогравы влетели через услужливо распахнувшиеся ворота и, развернувшись, замерли перед центральным крыльцом особняка.

– Гончая один вошла в зону действия! – доложил Эльф, едва только ворота особняка затворились. – Три единицы. Остановились. Выгружаются.

Полицейский спецназ появился со стороны просеки в лесу, двигаясь широкой цепь. Не дойдя до ограды особняка около пятисот метров, полицейские залегли. Из просеки вырулил полицейский автограв и медленно поплыл к воротам. Остановившись возле закрытых створов, инспектор Стоун, выбравшийся из машины, вступил в долгие переговоры со стационарным переговорным устройством, смонтированным на ажурном столбике возле ворот. Полицейский спецназ короткими перебежками сократил оставшееся до ограды расстояние до двухсот метров.

– Гончая два вошла в зону действия! – ожило вновь переговорное устройство, донося доклад Эльфа. – Четыре единицы.

Автогравы службы безопасности банка не стали таиться, подобно машинам полиции. Четыре большие микроавтобуса с бойцами группы силовой поддержки службы безопасности банка вынырнули из просеки и веером разошлись от направляющей ленты дороги. Только один из них, нарушая симметрию, продолжил движение по направляющей, быстро приближаясь к воротам и переговаривающемуся с домофоном полицейскому инспектору. Стараясь не уступить своим коллегам от банка, полицейские продвинулись до позиций в ста метрах от ограды. Автогравы банка остановились за спинами полицейских и начали неторопливо выгружать из своих недр многочисленных бойцов.

Тем временем из микроавтобуса, подъехавшего к воротам, выбрались несколько мужчин в шикарных костюмах, которых мгновенно окружили, прикрывая, с десяток бойцов службы безопасности. Судя по активной жестикуляции, разговор у ворот складывался достаточно агрессивно, причем основным катализатором выступали как раз люди в дорогих костюмах.

– Похоже, началось, – отметил Макфлай и добавил, обращаясь к своим бойцам: – Всем, кроме Лилит, Малыша и Упыря, отойти с позиций к месту общего сбора.

При таком количестве подъехавших бойцов диверсантам нечего было делать. Тем более что, оставаясь на позициях, они всерьез рисковали быть обнаруженными теми, кто, судя по всему, собирался штурмовать особняк. Трое же названных диверсантов лежали сейчас на крыше самого высокого корпуса, контролируя ситуацию в комнате с заложниками. Они были готовы в любую секунду не только открыть огонь по любому опасному для пленников объекту, но и вступить в непосредственный боевой контакт, спустившись через огромные открытые витражи вниз. Вот только этот последний вариант был малоприемлем для диверсантов, ведь таким образом они опять оказывались на виду и получали дополнительные проблемы. Им хватало и того, что они совершенно не могли укрыться от летающих над особняком журналистов.

Тем временем ситуация у ворот начала стремительно обостряться. Один из мужчин в дорогом костюме дал отмашку рукой, и массивный банковский автограв с ускорением ринулся к воротам. За ним, как за танком, побежала пехота.

– Информация для инспектора Стоуна! – обратился сержант Макфлай через переговорное. – Заложники находятся в самом высоком крыле дома. Вам надо обогнуть его справа и войти через боковой вход. Наверняка будет сопротивление, поэтому не притесь туда в одиночку.

Ворота рухнули, вынесенные микроавтобусом, и бойцы службы безопасности устремились к центральному подъезду. Остальные пошли на штурм ограды. И тут со стороны дома ударили плотные очереди – обороняющиеся, получив команду от хозяина, открыли по нападавшим кинжальный огонь. Бойцы группы силовой поддержки залегли, отвечая взаимностью. Со стороны недалекого леса вокруг просеки, по окнам особняка заработали оставленные полицией снайперы.

Инспектор Стоун, не подавший вида, что слышал предназначенное ему сообщение, уполз за ограду и созвав небольшую группу бойцов полицейского спецназа, устремился во главе этого небольшого отряда в обход дома. Наблюдающий за разворачивающимися событиями в электронный бинокль сержант Макфлай удовлетворенно улыбнулся…

Малыш притаился у огромного окна в крыше, под которым располагался холл с дверью в комнату с заложниками, и наблюдал за происходящим внизу через оптоволоконный перископ. Рядом, в обнимку с бэской, лежала Лилит. Упырь служил последним рубежом обороны заложников, дожидаясь своего часа у окна в саму комнату пленников.

Внизу зазвучали выстрелы и шум борьбы. На лестницу выскочили двое охранников дома Асади, спешащие в сторону комнаты заложников.

– Лилит! – скомандовал Малыш, и девушка, поднявшись «на колено», сделала несколько выстрелов. Окно бисером осколков обрушилось вниз, а трупы охранников покатились по ступеням лестницы.

Они еще не успели остановить своего падения, когда на нижних ступенях появился инспектор Стоун с двумя бойцами полицейского спецназа. Один из бойцов вскинул короткий автомат в сторону окна, но инспектор стремительно положил руку на его плечо, останавливая готового открыть огонь стрелка. Майкл качнулся назад, убирая из оконного проема перископ.

– Малыш Джокеру! Гончая на месте, – доложил он, перекатываясь по крыше к Упырю.

– Понял тебя. Отходите, – подтвердил сержант Макфлай и, обращаясь уже к кому-то другому, добавил: – Папу в зону действия! Все, уходим. Бубен, сообщи Умнику, что мы возвращаемся домой. Пусть открывает для нас коридор…

Тем временем стрельба и шум в особняке стихли. Дом перешел под контроль полиции и службы безопасности банка. Сопротивляющиеся защитники особняка были уничтожены или захвачены. Полицейские тщательно обыскивали все закоулки огромного дома, вытаскивая пытающихся спрятаться от мускулистой руки правосудия. Один из полицейских автогравов вырулил прямо к крыльцу, и двое дюжих полицейских, вытащив упирающегося Сададдина Асади, втолкнули его в кабину. Наручники, украшающие его руки, не позволяли усомниться в том, что инспектор Стоун четко и решительно разруливает ситуацию, пользуясь подвернувшейся ему удачей. Полицейские уселись по бокам от Асади, и автограв сразу сорвался с места, унося владельца особняка прочь.

Со стороны просеки вынырнул яркий автограв такси и стал стремительно приближаться к разрушенным воротам особняка. Навстречу вышли вооруженные полицейские, жестами заставляя машину такси остановиться перед воротами. После минутного общения такси пропустили внутрь ограды, и яркий автограв проплыл к центральному подъезду особняка. Дверь скользнула в сторону, и из салона выбрался Роберт Токарев. На его лице было написано отчаянное волнение, которое отставной полковник никак не мог сейчас скрыть. Он ощущал, что от этого волнения даже в глотке пересохло так, что Роберт опасался, что не сумеет говорить. Он шагнул к крыльцу, и тут в широком дверном проеме возник инспектор Стоун, сопровождающий двух бледных молодых людей. Гравитолет прессы стремительно снизился, беря крыльцо крупным планом.

– Папа! – воскликнула Элиза Токарева, бросаясь к отцу.

Роберт подхватил дочь, сжимая в крепких объятиях и чувствуя, как колотится от счастья его сердце, грозя разорваться или просто выпрыгнуть из груди.

Во двор особняка влетел еще один автограв и, не доезжая до окруженного людьми крыльца, остановился. Из него выскочил высокий худощавый араб с хищными чертами лица и аккуратной бородкой. Он почти бежал к дому, не отрывая взгляда от бледного юноши, все еще стоящего рядом с инспектором на крыльце. Увидевший его инспектор Стоун коснулся плеча парня, и кивком указал на вновь приехавшего мужчину, который уже протискивался сквозь оцепление полиции.