Маска: история Меллисы де Бриз (СИ) - Крыж Эллин

— У тебя есть вещи, которые тебе дороги? Можешь забрать их с собой, — сказала Лоранс. — Тебе принесут всё, что хочешь. И купят новое платье.

— Вы добры словно фея, — мрачно усмехнулась Меллиса.

— Не думаю.

Меллиса попросила свой ларец, доставшийся ей от Жармонов. Вместе с новым платьем красного цвета этот ларец был ей доставлен вечером. Перебрав свои реликвии и присоединив к ним нож, Меллиса почувствовала сильную тоску. Оттого, что вся эта странная карусель закручивается всерьёз. Ей нет больше дороги обратно, к ее друзьям. И ужасно, что всё получилось, в общем, по ее же вине.

Лоранс рассказала, как ее люди пришли в цирк под видом полицейских. Они расспрашивали о Меллисе, но никто им ничего не ответил. Тогда они сами сказали, что "ваша девчонка в тюрьме, и вряд ли скоро вернётся". Они вручили цирку Кальяро предписание немедленно покинуть город и забрали вещи Меллисы.

Никко, разумеется, устроил скандал, и его поддержали другие. Особенно Гастон и Мари. "Полиция" почему-то не арестовала их всех, а позволила директору утихомирить своих артистов. Очень странно, но к спокойствию горячо призывала еще и Симона, не только старшие в труппе. В театр Боболино кто-то прислал пакет с синим шёлковым платьем. А цирк уехал из Венеции в ту же ночь.

Наутро Никко нашёл в комнате Меллисы черный кожаный мешочек с деньгами, лежащий на видном месте возле зеркала. Мальчишка был так удивлён, что даже забыл, в каком бешенстве он находился последние дни. Почему-то кошелек подействовал на него хуже, чем почти три дня бесплодных поисков и полицейское предписание. Никко понял, что это конец. Больше они ничего не узнают о том, что случилось с его "сестричкой".

Остальные артисты думали так же. Взвесив кошелек на ладони, синьор Клоун спокойно сказал, пряча грусть в голосе:

— Я всегда знал, наша девочка далеко пойдёт. Ее ожидает большое будущее.

Те, кто любил Меллису, (а их было много) горько вздохнули, зная, что ничего не могут поделать. "Змея" Симона не слышала этих слов старого артиста. Но если б слышала, с ядовитым шипением умерла бы от зависти.

Ведь она поняла бы, что синьор Клоун прав…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 19

Меллиса тряслась в карете Лоранс по итальянским дорогам и молча смотрела в окно. Разговор не клеился, хотя Лоранс была не прочь поболтать. Но в той же карете с ними ехали двое мужчин: пожилой торговец мэтр Борен и граф дю Гартр.

Последний был основательно зол на Меллису за ее старые и новые выходки. Они с Меллисой старательно не встречались взглядами и смотрели в противоположные окна, целиком поглощённые дорогой. Стоило им случайно взглянуть друг на друга, Меллиса не могла удержать ядовитого хихиканья, а граф начинал рычать. Он, несомненно, убил бы девчонку, не будь между ними крепостной стены по имени Лоранс.

Аристократический профиль графа, с тонким орлиным носом, хищными красивыми чертами черных бровей, усов, твёрдого раздвоенного подбородка, покачивался в такт движению кареты. Острые живые глаза смотрели за окно, на бесконечные зелёные равнины, украшенные красно-жёлтыми кубиками домов под черепичной крышей.

Профиль этого вельможи с начала пути, с выезда сегодня утром с постоялого двора близ Вероны, оставался практически неподвижным и не менял угла своего поворота к окну. Удивительно, как Меллиса не расколола вдребезги всё это великолепие?

Но если лицо графа практически не пострадало и вскоре было восстановлено в правах, то сам он чувствовал себя крайне глупо. Меллиса умудрилась оскорбить его второй раз и оставалась по-прежнему безнаказанной.

А дело в том, что Лоранс, желая их помирить, всего-навсего представила их друг другу. Церемония происходила уже в карете, после отъезда из Венеции.

На "мадемуазель Меллису Дюпанье" граф отреагировал холодно. Меллиса, напротив, смотрела на него с живым интересом. Она отметила перемену в его костюме: прежний роскошный черный, с серым и серебром, граф сменил на дорожный — коричнево-песочного цвета, с отделкой более тёмными коричневыми шнурами. И когда Меллиса услышала "граф дю Гартр", она неудержимо расплылась в улыбке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Лигар, — довольно сказала она. — Очень похож.

Дю Гартр взбесился, а Лоранс немедленно захотела узнать, что Меллиса имеет в виду.

Разумеется, по секрету Меллиса рассказала ей, что так звали ее знакомого тигра в цирке. Лоранс подтвердила очевидное сходство его светлости с тигром. Теперь она тоже позволяла себе ненароком ошибаться и называть графа "Лигаром". Последнего такие шутки совершенно не забавляли, тем более, что спутницы не желали объяснять, что значит его новый титул. А Меллиса как ни старалась, просто не могла называть графа иначе, чем "месье Лигар". Стоило только взглянуть на его светлость и Меллисе отчётливо представлялась полосатая морда ее любимого тигра. И все имена путались, хотя ничего плохого у Меллисы и в мыслях не было. Поэтому они честно старались не встречаться взглядами, а Лоранс от души забавлялась, видя старания обоих.

Четвёртый путешественник, мэтр Борен, как бы вовсе не существовал. На постоялых дворах он занимался счетами и писал какие-то деловые письма. А в путешествии мэтр либо спал, либо погружался в чтение молитвенника. К Меллисе Борен не проявлял ни малейшего интереса и ее не интересовал.

Смешливый молодой человек, с которым Меллиса не успела толком познакомиться, остался в Венеции. Он оказался вовсе не торговцем, а молодым дворянином. Его задержали какие-то самые тайные подробности тайных дел этой шайки. Впрочем, даже думать так пренебрежительно о них никому не следовало. Тем более их пленнице. Меллиса ведь знала о том, что очаровательная синьорина Лоренца (за пределами Венеции она стала уже не графиней, а баронессой де Капри) и ее спутники — люди кардинала. А значит, они служат интересам Франции и бандитами или мошенниками их (не смотря на любые их действия) назвать нельзя. Некорректно.

Сегодня до обеда с самого утра Меллиса произнесла при всей почтенной компании одну фразу. Она спросила: "Куда мы едем?" На что получила не слишком подробный, зато точный ответ: "В Милан".

Меллиса уже усвоила, что такой ответ означает город, в котором их ждёт кто-нибудь или какое-то дело. Но куда они направятся дальше, снова остаётся без ответа до самого… Милана, в данном случае.

Их карета с кучером на козлах и великаном Симхой на запятках уже проезжала таким образом Падую, Верону и Бергамо. Теперь дорога ведёт в Милан. Там снова будет остановка на несколько часов, а может, и на ночь, дорогая гостиница и тёмные посетители. Потом карета двинется дальше.

Меллиса знала, что карета, а также слуга и кучер принадлежат Лоранс и председательствует на этом собрании именно баронесса де Капри, она же — графиня д’Армонти. Но большая часть денежных средств находится в руках Борена, этого незаметного серого господина. Граф-тигр, то бишь дю Гартр, вероятно, занят только вооружённой охраной, ибо деловых переговоров и расчетов он, вроде бы, не ведёт. Так показалось Меллисе. Сперва она думала также, что граф имеет некоторые права на Лоранс, но быстро разочаровалась в своих догадках.

Дю Гартр и Лоранс несомненно были хорошо и близко знакомы, но сейчас, в этой поездке, их связывало только деловое партнёрство. Меллисс очень этому радовалась, потому что злость графа не всегда казалась ей только забавной и не обещала угаснуть скоро. Но Лоранс, похоже, нисколько не заботило особое мнение дю Гартра об их новой спутнице.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

С Лоранс Меллиса быстро сошлась. Они стали почти подругами. В гостинице Меллиса жила с ней в одной комнате и помогала Лоранс в качестве ее камеристки. Впрочем, помощь была взаимной — застёгивать на спине платье право же очень трудно. Женщинам приходится держаться вместе хотя бы ради этого. Кроме того, Лоранс была очаровательной женщиной — вообще и женщиной до мозга костей, женщиной во всём — в частности. Она обожала поговорить. Поболтать по душам, ни о чём, пообщаться с себеподобным существом, обсуждая модные причёски и драгоценности — это было ей важнее еды и сна. Очень скоро они с Меллисой поняли, что одержимы общей маниакальной любовью к красивым вещам. Драгоценные камни играли в их списке не последнюю роль.