Сможет ли Россия конкурировать? История инноваций в царской, советской и современной России - Лорен Грэхэм

С наглядным примером этого я столкнулся в 2010 году, когда посещал факультет вычислительной техники одного из ведущих российских государственных университетов. Я узнал, что один из профессоров факультета параллельно возглавляет успешную частную компанию по разработке программного обеспечения. Когда я спросил его, где находится офис его компании, он ответил: «Здесь, в университете». Другими словами, профессор попросту использовал оборудование, коммуникации и студентов государственного вуза в целях собственного бизнеса. Я поинтересовался, не считает ли он, что что-то должен платить университету за пользование его электроэнергией, помещениями, компьютерами, кадрами. На что он ответил: «Я ему ничего не должен. Они должны быть рады, что я у них работаю». Сопровождавший нас американский юрист был поражен и заметил: «По сути, здесь вообще нет никаких правил». Хотя мой родной институт, MIT, – известный коммерциализатор исследовательских результатов, подобное злоупотребление там было бы невозможно.

Таким образом, хотя за последние 20 лет Россия и добилась значительного прогресса в развитии законодательства в области патентного права, интеллектуальной собственности и коммерциализации технологий, ее законодательная система по-прежнему остается очень уязвимой и запутанной. Патентные законы до конца не апробированы, существуют неразрешенные противоречия между ними и остальной правовой системой. Предприниматели, профессура университетов, государственные служащие – все с легкостью нарушают правила игры, поскольку никто не знает точно, каковы они. Предприниматели не чувствуют себя в безопасности, опасаясь, что если они приобретут слишком много власти и влияния, государственная машина обратится против них, как это произошло с одним из самых богатых и талантливых бизнесменов постсоветской России Михаилом Ходорковским. России еще предстоит проделать длинный путь, прежде чем в ней будет выстроена адекватная правовая система, регулирующая область инноваций и предпринимательской деятельности.

Очевидно, что влияние правовой системы на инновации не ограничивается только патентным правом. Предприниматели должны чувствовать себя защищенными законом во всей своей деятельности, а не только в использовании инноваций. Люди, обвиненные в преступлении, должны чувствовать, что у них есть шанс на оправдательный приговор. Тот факт, что вся российская правовая система подвержена политическому влиянию и что судьи не являются по-настоящему независимыми, поднимает гораздо более масштабные вопросы, чем законодательство в области патентования и интеллектуальной собственности.

Глава 15

Экономические факторы

Отсутствие адекватной законодательной базы в области патентования является настолько очевидным препятствием к коммерциализации технологий в России, что некоторым может показаться, что это наиболее важная проблема из всех. Недавно один популярный автор назвал патентную систему «самой влиятельной идеей в мире», описывая ее как систему, которая, по словам Авраама Линкольна, «добавила топливо интереса в огонь творческой мысли»{198}. Между тем возведение патентной системы в статус важнейшего стимула для развития инноваций является явным преувеличением. Правовая защита изобретений – один из многих побудительных моментов, необходимых для технологического прогресса. Поведенческие, социальные, экономические и политические препятствия играют в России настолько же значимую роль, как и отсутствие эффективной патентной системы. Изобретатель, даже с патентом, который не может найти инвесторов, обречен на неудачу. После тщательного анализа становится очевидным, что причина, по которой Черепанов, Яблочков, Сикорский и Лосев не смогли добиться успеха в России, заключалась вовсе не в отсутствии патентной системы, а в недостатке интереса и поддержки со стороны инвесторов. В царской России инвесторов не существовало как класса, в советской России он был под запретом, а в постсоветской России пока еще очень слаб.

Какой тип экономической системы стимулирует инновации? В последние десятилетия западная экономическая мысль делает акцент на «инновационной экономике» в противовес классической экономической теории Адама Смита и «смешанной» теории Джона Мейнарда Кейнса. В условиях инновационной экономики основой роста являются технологические изменения, приводящие к росту производительности труда. Накопление капитала, которое раньше экономисты часто называли драйвером роста, теперь считается менее важным, чем инновации. Сегодня мы говорим об «экономике знаний».

Экономики стран ОЭСР преимущественно базируются на знаниях и информации. Сегодня знания признаются стимулирующим фактором экономического роста.

«Экономика знаний», Организация экономического сотрудничества и развития{199}

В современной России немного действенных стимулов для инвестирования в высокотехнологичные проекты, гораздо менее рискованными являются вложения в отрасли добывающей промышленности, например в добычу нефти, газа, других минеральных ресурсов. Эти отрасли являются столпами, на которых держится современная российская экономика. (Сегодня объем добычи нефти в России равен аналогичному показателю Саудовской Аравии.) Преимущественное положение добывающих отраслей подавляет развитие инновационных проектов, оттягивает на себя доступный капитал. Некоторые экономисты называют этот феномен «ресурсным проклятьем». Чтобы преодолеть это препятствие, требуется коренное изменение экономических стимулов, однако российское правительство сих пор не предприняло в этом направлении активных действий.

По сравнению с другими развитыми странами в России доля финансирования инновационной деятельности со стороны бизнеса очень незначительна, доля же государственного финансирования в области исследований и разработок достаточно высока. В последние годы эта диспропорция не только не сократилась, она только увеличилась. В 2005 году валовые внутренние расходы на инновационную деятельность со стороны бизнеса составили 22,4 %, в то время как доля государственного финансирования была 60,1 %. Пять лет спустя, в 2010 году, доля бизнеса составила 18,3 %, а доля государства – 68,8 %{200}. (Для сравнения, в 2010 году в США доля государственного финансирования равнялась 27,1 %, а доля бизнеса – 67,3 %.) Таким образом, в настоящее время надежда на то, что Россия превратится в высокотехнологичную державу благодаря инвестированию со стороны бизнеса, становится все более призрачной, по крайней мере как следует из этих статистических данных.

Другими препятствиями к развитию венчурного инвестирования в России являются: дефицит опытных менеджеров, способных управлять венчурным капиталом; неразвитый рынок ценных бумаг; краткосрочный горизонт планирования существующих инвесторов; слабая защита интеллектуальной собственности; нежелание многих новаторов (ученых, инженеров) терять право управления своими инновациями; а также административные и правовые барьеры.

Как следствие всех этих препятствий, те немногочисленные венчурные инвесторы, которые все-таки работают в России, обычно выбирают объекты для инвестирования, руководствуясь родственными или дружескими связями. Кроме того, ненадежность доступных статистических данных часто затрудняет определение прибыльности инвестиций. Неудивительно, что крупные инвестиции получает очень небольшой процент новых компаний, финансы предпочитают направлять в уже действующие компании.

Тем не менее сегодня в России предпринимаются серьезные попытки снизить или совсем исключить эти барьеры для инвестирования в инновации. Государство создало несколько новых институтов и агентств, задача которых – стимулировать переход к «экономики знаний». Об этих усилиях мы поговорим в последней главе книги «Может ли Россия решить свою проблему?»

Глава 16

Коррупция и преступность

Россия относится к числе государств с самым высоким уровнем коррупции в мире. Согласно Индексу восприятия коррупции, который составляет Transparency International, в 2011 году Россия находилась на 143-м месте из 180 стран{201}. Практика взяточничества здесь не нова: в царской России в определенные периоды коррупция вообще принимала легальные формы, а взятки местным чиновникам зачастую рассматривали как их основной источник дохода. Даже существовал исторический термин для этого способа содержания бюрократии – кормление[42]. Некоторые правители, например Петр Первый и Екатерина Вторая, пытались бороться с этой практикой, но вплоть до последних дней Российской империи коррупция была широко распространена.

Большинство россиян настолько привыкли к определенному уровню повседневного беззакония, что даже считают коррупцию особым путем России.