Пиранья. Черное солнце - Александр Бушков

Тот берег оставался пустым и тихим. Зато из леса показался Ушан, привычно придерживая на бегу рацию, чтобы не колотила по спине. Кивнул Морскому Змею:

— Жандармы на подходе. Только что связывались. Код правильный, опознаватель прежний…

В лесу стояла тишина — даже если на этот берег и переправились разведчики, то сейчас, видя, чем обернулось дело, они, конечно же, затаились…

— Руки свяжите, — кивнул Морской Змей на белого. — Пора сматываться, кина не будет, кинщик заболел…

Он свистнул, и из леса с двух сторон показались остальные. Дальнейшее происходило быстро и незатейливо — пленному умело связали руки, поставили в середине цепочки, выделив ему Викинга в персональные опекуны, обоих ненужных кафров оставили на месте. Хмурый и Вакула выдвинулись метров на полсотни вперед в качестве дозора и боевого охранения, а следом двинулись остальные, не расслабляясь и держа оружие наготове.

Они не прошли и километра, когда дозорные остановились, подняв автоматы. Почти сразу же Хмурый поднял свободную руку, сделал выразительный жест кому-то пока невидимому и, явно получив успокоивший его ответ, не спеша двинулся вперед, вместе с напарником выйдя на середину дороги.

А там все расслышали негромкие размеренные крики:

— Квум-квум, чей-чей…

Тогда вся цепочка вышла на дорогу, пропуская двигавшихся им навстречу по обочинам цепочки вооруженных людей. Четверо дозорных, по обе стороны дороги, а за ними — казавшиеся нескончаемыми вереницы камуфляжников, бегущих размеренной, отработанной трусцой под ритмичные выкрики командиров:

— Квум-квум, чей-чей…

Ни один и не посмотрел в сторону стоявших посреди дороги «морских дьяволов» — ни к чему им сейчас пустое любопытство. Все поголовно это были кафры, но совсем другие, ничуть не похожие на драпавшую по мосту толпу: спокойные, несуетливые, с равнодушными лицами, молодежи, в общем, и нет, все в годах. Ручной пулемет, и еще, и еще, двое катят безоткатную пушку советского десантного образца, ага, и гранатометы есть…

— Квум-квум, чей-чей…

Мазур подумал, что история порой выкидывает самые затейливые фортели. Во времена его пионерского детства этих людей полагалось не на шутку ненавидеть, поскольку тогда они обитали на родине, в Даире, и воевали под презренными стягами Чомбе, считавшегося в ту пору главным супостатом и воплощением зла на африканском континенте (разумеется, после юаровских и родезийских расистов).

С тех пор прошло чуть ли не пятнадцать лет. И ясно теперь, что Чомбе был не воплощением зла, а всего-навсего одним из многочисленных сепаратистов, пытавшихся отделить от Конго свою провинцию Батанга. Не подарок, но и не черт с рогами… После его гибели и подавления мятежа несколько тысяч так называемых «батангских жандармов», справедливо предполагая, что ничего хорошего их не ждет, перешли границу и осели в Бангале — благо племя, к коему они принадлежали, обитало по обе стороны границы. А здесь, вот парадокс, так уж вышло, что они примкнули к партизанам именно той партии, что сейчас пришла к власти. Да так и остались верными сторонниками. Народ был видывавший виды, битый, вареный в семи щелоках и давно разучившийся драпать от кого бы то ни было.

Ситуация стала чуточку получше. «Жандармов» примерно с батальон, кое-что у них имеется, помимо легкого стрелкового, прикроют не такой уж протяженный участок фронта (не имевшего, впрочем, четко очерченной линии), какое-то время, если на них выйдут, будут всерьез мешать попыткам буров навести переправы. А там, смотришь, и регулярные части подтянутся…

— Вперед! — распорядился Морской Змей.

Цепочкой, быстрым шагом они двинулись в прежнем направлении. Ничего сложного им уже не предстояло — всего-навсего протопать километров десять до реки, погрузиться на катера и несколько часов двигаться на север по паутине речных притоков, чтобы выйти к месту, где ждали вертолеты…

Глава одиннадцатая. Черное солнце

Обустраивать подходящее помещение в суматохе не пришлось — большую комнату на первом этаже давно, как только группа набрала полную численность, приспособили под «зал заседаний», принесли достаточно стульев. Был и столик для командования (до сих пор олицетворявшегося Морским Змеем), и огромная карта Бангалы на стене, и запас бумаги с шариковыми авторучками.

Зимин появился с пустыми руками и ни единой бумажки на столик не выложил — впрочем, как обычно. Не спеша набил трубочку сталинского образца (негласное разрешение дымить и всем дымящим), неторопливо раскурил, спросил буднично:

— Самарин, а где легендарное пенсне?

Лаврик серьезно ответил:

— Место здесь неподходящее. Здесь такие детальки запоминаются, и совершенно не приняты…

— Умничка, — сказал Дракон. — Ну, давайте работать. Кто помнит странный подводный взрыв, случившийся года полтора назад неподалеку от мыса Доброй Надежды?

Мазур видел, что на лицах соседей появилось то же задумчиво-растерянное выражение, что наверняка и у него сейчас на роже написано: что-то такое читали в газетах, на политинформациях слушали, но к ним это, в общем, не имело особого отношения…

— Понятно, — сказал Дракон. — Не нужно быть физиономистом, чтобы прочитать на лицах… В одно ухо влетело, в другое вылетело, да, в общем, и правильно, кто ж тогда знал… Самарин, интересно, а как ты?

Лаврик без всякой торопливости заговорил:

— Вспышку засекли американские спутники… наверняка и наши тоже, и чьи-нибудь еще, но газетная шумиха по всему миру шла, главным образом, основываясь на американских данных. Юаровцев всерьез подозревали, что они провели первое в своей истории испытание ядерного оружия, они отпирались, но им мало кто из понимающих верил… В конце концов, дело как-то смазалось и всем наскучило…

— Ты меня, как всегда, растрогал и умилил, — без улыбки сказал Дракон. — Уважаю профессионализм… А теперь — ушки на макушки. У юаровцев есть атомная бомба, одна-единственная, полностью доведенная до ума. Урановое устройство по мощности примерно равное тому, что сработало в Хиросиме — ну, в данном случае точные цифры и не нужны, нам достаточно знать, что — примерно равное. А самое поганое — то, что эта хрень находится где-то в походном ордере вторгшейся бурской группировки, и транспорт, который ее прет, уже должен был пересечь границу, даже если катится в арьергарде… Кому-то нужно объяснять, для чего я вам тут излагаю секретнейшую информацию?

Ответом — всеобщее молчание. Не дети малые собрались. Прислушавшись к своим ощущениям, Мазур не обнаружил никакой паники — но тягостное удивление присутствовало. Такого на них еще не взваливали — а уж коли рассказывают, значит, и собираются взвалить… Веселенькая задачка…

— Меланхолию с рож убрать, слушать внимательно, — продолжал Дракон. — Совершенно верно: возложена высокая миссия… и на этом с пафосом покончим, погрузимся в скучные будни. Итак, у буров завелась атомная бомба, одна единственная. Кое-что наши труженики невидимого фронта накопали. Естественно, бурские племенные вожди поступили, как испорченный школьник, собравшийся подрочить — глаза боятся, а руки делают… Ручонки блудливые так и зачесались от зуда использовать эту штуку во время вторжения. Вот только где и как? Ракеты-носителя, как они ни лезли из кожи вон, у них пока что нет, окончательно это выяснилось считанные дни назад…

«Ну конечно, все сходится, — подумал Мазур. — Для того и плавали по ту сторону границы. Бумаги из сейфа, конечно же — самый свежий отчет о работе полигона. А о том, что это был именно ракетный полигон, догадались там же, увидев ночной пуск. Ну, а о том, что он юаровский, давным-давно пишут в газетах. Ракетный полигон — не то место, которое в данных географических условиях можно упрятать с глаз не только шпионов, но и просто любопытных, ракеты взлетают шумно, летают громко и далеко. Кому он принадлежит, тоже не удалось долго сохранять в тайне…»

— Теоретически рассуждая, у них есть бомбардировщики, способные донести бомбу на внешней подвеске при минимальной доработке. Вопрос тот же — куда? К столице лететь слишком рискованно, если у тебя одна-единственная бомба — это вам не практически недосягаемые «Б-29» над Японией, огромные шансы на то, что самолет собьют далеко на подлете. А все прочие цели слишком мелкие и весомого выигрыша не дадут. Кто-то у них предложил доставить бомбу на столичный рейд в трюме мирного на вид торгового кораблика под чужим флагом и рвануть, там. Вот это гораздо более практичный вариант: не зная заранее названия судна, невозможно найти бомбу до того, как она рванет, разве что закрыть территориальные воды на какое-то время для всех абсолютно гражданских судов — но это получилась бы нешуточная плюха по экономике, а она и так не особенно процветает… От этого варианта в конце концов отказались сами буры: учитывая невеликую мощность бомбы, нет никаких гарантий, что удалось бы полностью уничтожить желаемые цели: правительство, высшие штабы, кубинское командование и наш военный аппарат, технику и живую силу… Одним словом, помыкавшись и проспорив несколько дней, приняли самый незатейливый и практичный вариант: бомба доставляется на бангальскую территорию и подрывается там в достаточно безлюдном месте. Коли уж военных дивидендов не получается при любом раскладе, остается снять политические: подняв страшный шум по случаю того, что Советы бесчеловечно применили против белых и пушистых юаровцев тактическое ядерное оружие. Доказательства — вот они, налицо: свеженькая радиоактивная проплешина, вдобавок имеется якобы пленный, который на хорошем русском языке рассказывает, что он не кто иной, как советский ядерный специалист при воинском звании. Это больше, чем ничего, к тому же сама по себе такая акция — недурные полевые испытания устройства… — он вздохнул. — На нас этого никто не собирался сначала взваливать. Готовилась группа, как бы это сказать, наших сухопутных коллег по ремеслу. Отлично готовилась, у них было два человека, хорошо владевших бурским, неплохое легендирование — группа родезийских военных наблюдателей при корпусе вторжения. Такие у буров и точно есть, но мало кто знает, сколько вообще наблюдателей и как они выглядят в лицо… — он зло выдохнул сквозь зубы. — Самолет пропал позавчера где-то примерно здесь, — он прошел к карте и ткнул авторучкой, приподнявшись на цыпочки. — В те места частенько забредают махновцы Сабумбу, а портативные зенитные ракеты у них есть уже несколько месяцев, не раз применялись, большей частью успешно… Поиски еще идут, но есть все основания подозревать, что люди погибли — у них были свои рации, останься кто в живых, непременно вышел бы на связь… Готовить новую группу при любом раскладе было бы дольше, чем сориентировать нас. Тут про нас и вспомнили. Приказы, понятное дело, не обсуждаются, а уж когда их дают на таком уровне, полагается, хоть тресни, добиваться успеха. Вопросы на данном этапе будут?