Сопротивление бесполезно - Селина Дрейк

– Ты умница! – мурлыкала Дина. – И надо же – ни одного намека за все то время, что мы провели в Финляндии!

Бланш потребовалось несколько минут, чтобы осознать смысл этих слов. Но укол острой боли она ощутила сразу. Какая-то тяжесть навалилась ей на грудь, затрудняя, делая почти невозможным дыхание. Наверное, поэтому она не сразу отреагировала, когда ее представили…

– Дина, это моя жена Бланш. Дорогая, Дина Пирелли, мой старый друг.

Дальше Бланш действовала почти машинально: сказала несколько вежливых фраз, улыбнулась, ответила на светские вопросы. Надо как можно дальше спрятать ощущение покинутости, которое столь внезапно охватило ее. Надо сделать так, чтобы никто не догадался, что под ее натянутой, застывшей, как маска, улыбкой таится самая банальная и разрушительная ревность.

Вот пальцы Роя сжали ее локоть; он повел ее к двери, в то же время отвечая на слова своего «старого друга» о том, что они обязательно должны вскоре увидеться вновь:

– О, конечно! Мы скоро встретимся, обещаю. Нет, больше никаких отговорок.

Потом, когда они устроились на заднем сиденье лимузина, Рой вздохнул с явной усталостью:

– Слава богу, все кончилось.

Бланш ничего не ответила, и он удивленно взглянул на нее.

– Подозреваю, что ты нашла все это мероприятие безнадежно скучным.

– О нет. – Бланш изо всех сил старалась изобразить оживление. – Нет, на удивление, мне понравилось. Все, за исключением конца…

– Да? – Он нахмурился. – Пожалуй, я согласен с тобой. Очень жаль, что все не кончилось на полчаса раньше. Но, как бы там ни было, через несколько минут мы будем дома, и ты наконец сможешь лечь спать. Честно говоря, я и сам этого не могу дождаться.

Ну вот, ему не терпится остаться одному, без нее! Бланш вспомнила свою недавнюю нежность. Ей казалось тогда, что и он испытывает то же самое, что и он мечтает оказаться с ней вдвоем… А потом появился его «старый друг», и все рухнуло. Но нет, она не позволит ему отделаться от нее! Она хочет наконец знать правду.

Понизив голос, чтобы не услышал шофер, и с трудом сдерживая слезы, Бланш решительно произнесла:

– Послушай, ты давно уже говорил, что нам надо обсудить что-то серьезное… Мне начинает казаться, что мы так никогда и не сможем этого сделать.

– Не думаю, что сегодняшний вечер – самый подходящий момент…

– О, конечно! Ты, очевидно, считаешь, что, если все время откладывать, то проблемы решатся сами собой?

– Если ты непременно хочешь поговорить сегодня, то мы сделаем это. Все равно мы уже приехали.

Он говорил сдержанно и полностью владел собой, но она не сомневалась, что он разгневан.

Они поблагодарили водителя и подошли к парадной двери. Бланш стояла на пороге, глядя, как Рой вставляет в замок ключ.

Потом она никак не могла объяснить себе, как это все случилось – может быть, она просто слишком устала, может быть, горе звонило во все колокола, но, когда Рой открыл дверь, пропуская ее вперед, как будто кто-то толкнул ее руку. Это был момент абсолютного ужаса, когда хрустальная чаша начала выскальзывать из ее рук. Отчаянные попытки удержать ее лишь навредили, и чаша ударилась о камни с силой маленького взрыва, разлетевшись на сотню крохотных осколков.

Застыв, они стояли, глядя вниз. Бланш – страстно желая, чтобы этот эпизод прокрутился назад, оказался ночным кошмаром, чем угодно, но только бы осколки вновь соединились в единое целое. Но чаша была безнадежно и навсегда разбита вдребезги.

– Ну, теперь… – когда Рой заговорил, она подняла на него влажные глаза, полные горя и мольбы, но его взгляд выражал только холод и гнев, – теперь, я уверен, ты чувствуешь себя гораздо лучше.

10

Бланш стояла рядом с плитой, напряженно ожидая, когда закипит вода, и оглянулась, услышав шаги Роя. Он зашел на кухню с кипой газет, молча проследовал к ящику для мусора и раздраженно швырнул их туда. Он не хочет говорить с ней! Ну еще бы, это можно понять после вчерашнего происшествия.

– Рой, я не могу выразить, как мне жаль…

– Тебе не стоит об этом беспокоиться. Это не так уж важно.

Он сбросил пиджак, как только они поднялись наверх, и сейчас закатанные рукава рубашки открывали сильные предплечья, покрытые темными волосами.

– Нет, это очень важно! Тогда внизу, у двери, ты сказал… подразумевал, по крайней мере, что я нарочно…

Его уравновешенность почему-то заставляла ее чувствовать себя еще хуже. Бланш понимала, что столь трудно дающееся ей самообладание находится под угрозой срыва.

– Если это и было нарочно, то, уверен, лишь на подсознательном уровне.

– Да нет же! – Бланш была в отчаянии от того, что он не хочет ее понять. – Я бы никогда не сделала этого ни сознательно, ни подсознательно! Я была так горда за тебя там, на церемонии! Ты заслужил эту награду, и я…

– Я же сказал, не беспокойся. Я знаю, где покупаются такие вещи. Они не столь дороги, и я легко смогу заказать другую, если почувствую, что не могу жить без нее. Ты приготовишь кофе?

Бланш машинально взяла кофейник, но продолжала говорить – уже как будто одной себе:

– Я была так горда. Не только из-за награды: Джек еще рассказал мне о несчастном случае, который произошел с ним, и как ты спас его…

– Джек не имел права! – Впервые он проявил свое раздражение. – Он обещал мне, что не станет трезвонить об этом!

– О нет, не Джек! – Мгновенно сообразив, что проболталась, Бланш постаралась исправить положение. – Прошу прощения, я оговорилась. Это Кэрол… Она сказала, что вовсе не обязана хранить это в секрете…

– Это почти то же самое. Ну, да женщины никогда не умеют держать язык за зубами. А она не сказала тебе… – его голос наполнился сарказмом, – о моей сломанной руке? Или о вывихнутом плече?

– Нет… – Бланш ничего не понимала. – Нет, об этом она ничего не сказала. А разве…

– Никакой сломанной руки не было, – объяснил Рой с обидной терпеливостью и очень устало. – Я только хочу сказать, что такие вещи обычно излишне драматизируются. То, что я сделал для Джека, несомненно, сделал бы и он для меня или для кого-нибудь еще. В этом не было ничего геройского и суперменского. Кроме того, что я мог еще придумать? Не бросать же его умирать в снегу!

Судорога внезапной боли на его лице напомнила ей о том, что его родители погибли в очень похожей ситуации. И она вдруг сама ощутила укол неожиданной боли за него.

– Нет, – наконец ответила Бланш, очень спокойно произнося слова. – Я бы никогда не подумала, что ты мог бы уйти и оставить его одного.

– Так. – Рой пожал плечами и глубоко вздохнул. – Ты собиралась говорить именно об этом?

– Нет, нет! – Бланш сама не могла понять, почему разговор соскользнул на эту тему: им ведь нужно сказать друг другу так много и совсем о другом.