Крылатым не входить! (СИ) - Вострова Екатерина

Она замолчала, предлагая самому додумать повисший в воздухе обрывок фразы.

— Ты думаешь, один из них может быть твоим отцом? — удивился Александр. Мысль казалась до того абсурдной и смешной! Кто в здравом уме может рассчитывать на то, что у тварей, подобных Басарабу, могут проснуться родительские чувства?

— Нет. Но мне хочется увидеть их. Поговорить, понять, какими силами они обладают, узнать, на что способны и на что не способны. Не по слухам и домыслам, а на самом деле. Просто прикоснуться к части собственной истории.

Возможно, будь ее родитель кем-нибудь другим, более мирным… лешим, оборотнем, да хотя бы обычным упырем, а не древним, он бы проникся желанием Ирен получше узнать свои корни. А так…

— Ладно, идем, — вздохнул он, кивая ей обратно в сторону леса.

Он уже был в воздухе, когда почувствовал, что что-то изменилось. На языке появился металлический привкус, гарпий начал присматриваться, пытаясь понять, чем вызваны изменения, и наконец увидел выходящего из леса мужчину с ребенком на руках.

Александр перестал взмахивать крыльями, планируя над местностью, несколько секунд оценивая ситуацию, а уже в следующий момент призвал стихию воздуха себе на помощь.

Ему всегда казалось забавным, что убить его даром проще, чем принудить к чему-то. Убрать кислород из легких, заставить задыхаться – проще простого. А вот создать полную преграду или лишить возможности двигаться – требовало неимоверной концентрации.

Зато можно было бы резко сбить с ног или ударить «воздушным тараном», но сейчас все это могло навредить ребенку.

В теории было можно попробовать создать вокруг ребенка «воздушную подушку» и затем попробовать атаковать черта, вот только в данном случае Александр боялся, что у него не хватит концентрации, и в итоге он попросту убьёт ребенка.

— Долго же вы меня искали, — черт поднял голову и махнул ему рукой, как старому знакомому, а затем кивнул полувампирше. — И тебе привет, колючка. Мой брат настолько обеднел, что тебе приходится искать подработку?

— Он же на свадьбу копит, видел нынче расценки церемонии? Можно по миру пойти, — пожала плечами девушка, как ни в чем не бывало.

Александр не смог сдержать усмешки, хоть сама ситуация к веселью и не располагала.

Плавно спустившись на землю, он преградил путь черту.

— Отдай мне ребенка.

Угроза прозвучала сухо и холодно. Чтобы как следует управлять стихией, следовало отрешиться от эмоций. Гнев, страх, сопереживание – все это лишало контроля. Но как же сложно сейчас было подавить их в себе, подавить ярость и раздражение, не дающие как следует взять под контроль воздух.

— Ммм… Тебя где так учили переговоры вести, мотылек? — засмеялся черт.

Марк в ответ на это завозился, захныкал, заставив Юрия поморщиться и бросить брезгливый взгляд на ребенка. Черт неумело потряс его, как тряпичную куклу, и гарпий заметил на лбу мальчика что-то красное.

По нервам словно ударило молотом.

Что это – кровь?

Воздушная сеть, которую он как раз пытался соткать, моментально распалась на отдельные потоки.

Но стоило отойти от первого шока, как гарпий, приглядевшись, понял — ран нет, ребенок относительно спокоен. Может быть, краска? Или кровь, но чужая…

— Я не веду переговоров с преступниками, — теперь придется начинать все сначала, пытаясь обезвредить черта, не навредив малышу.

— Да ладно тебе! Какой я, к дьяволу, преступник? Я всего лишь хочу вернуть к жизни сестру. А то, что я при этом нарушил кем-то установленные правила… Так знаешь, этих «кого-то» давно пора свергнуть. Тебе ли не знать, что эти твари из себя представляют.

Он говорил нарочито небрежно, насмешливо. Но при этом взгляд был сосредоточен, лицо выражала предельную степень концентрации, а сам Юрий по чуть-чуть, понемногу обходил их, продвигаясь к реке.

Все это вкупе рождало нехорошие предчувствия. Сам Александр не пользовался никакой магией, кроме прямой работы со стихией. Все ритуалы, заговоры, обряды были от него бесконечно далеки. А вот черт, уже сумевший создать временную петлю, похоже, знал, что делает.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но какая роль сейчас у ребенка? Он жертва, ключ, проводник? Выживет от ритуала или нет? Или его просто нужно тут утопить?

— Еще один шаг, и я не посмотрю, что ребенок может пострадать, — гарпий вытянул вперед руку, пытаясь как можно точнее сосредоточить силу.

Это была бравада, ведь он действительно понятия не имел, сможет ли не зацепить мальчика. То усилие, которое не навредит взрослому черту, вполне может стать фатальным для ребенка… Месмеры, конечно, удачливые, но проверять, насколько они удачливые, таким способом не хотелось.

В этот момент на кромке леса хрустнула ветка.

Александр обернулся – Ирен уже бросилась в ту сторону, чтобы проверить, и тут же прогремел выстрел. Александр услышал его раньше, чем почувствовал, как крыло свело резкой болью. Он покачнулся, с трудом сохраняя равновесие. В нескольких десятках шагов, у кромки леса, мелькнула чья-то фигура. Как глупо было подумать, что Финик заявится сюда один и не подстрахуется.

Еще один выстрел, затем следующий. Но в этот раз он сумел определить траекторию и заставить пули пролететь мимо.

Ирен скрылась за кустами и, судя по раздавшимся крикам, добралась до стрелявшего.

Крыло кровоточило, отказываясь слушаться…

Тем временем, Юрий, воспользовавшийся заминкой, уже вовсю несся к реке.

Дьявол! Неужели все-таки он собрался утопить ребенка?!

Он был уже у самого берега, когда гарпий, преодолевая боль, сумел выставить воздушный барьер. Удерживать такой он мог несколько секунд, не более. Но этого хватило, чтобы не дать черту сбросить ребенка в воду.

Ребенок пронзительно закричал от резких движений Финика.

Александр с отчаянием понял, что попал в патовую ситуацию. Из-за разрывающей на части крыло боли ни о какой концентрации сейчас не могло идти и речи. Но если он ничего не сделает, Юрий попросту утопит младенца.

Проклятый черт!

— Думаешь, если утопишь его – вернешь сестру? — сквозь плотно сжатые зубы проговорил он. — Ты сам сдохнешь раньше, если навредишь ребенку.

Регенерация у гарпиев была не хуже, чем у оборотней, но, судя по всему, быстро крыло не затянется. Дьявол!

Малыш все еще плакал, но Финик делал вид, что ничего не слышит.

Александр протянул руку, касаясь кончиками пальцев метки и посылая обратный импульс. Басарабу это не понравится, но другого выхода, кроме как призвать вампиров сюда – он не видел. Ребенка они, скорее всего, захотят оставить себе, но, по крайней мере, он будет жив.

Боль в крыле сильно отдавала в плечо и спину. Нужно было принять человеческую форму, чтобы меньше ощущать его, вот только концентрации не хватало даже на это.

— Я не думаю. Я знаю. Ребенок почувствует агонию и поменяет реальность. Так, как я этого хочу, — он говорил так, словно речь шла о погоде.

В этот момент из-за кустов, таща за собой какого-то упыря, вышла Ирен.

— Скажи ему уже. Пусть знает, — вступила в разговор полувампирша.

— О чем? — Юрий подозрительно посмотрел на обоих.

— О том, что мальчик – твой сын, — единственное, что гарпий мог – это тянуть время.

— Пф… Это даже не смешно.

Александр видел, как Финик начал снова пытаться подступиться к берегу, и сразу же легко ударил его воздухом в обратную сторону.

Черт, не удержавшись, упал, чуть не выронив мальчика, а сам ребенок неожиданно замолчал.

«Перестарался», — мелькнула паническая мысль.

Юрий же испуганно начал трясти Марка, пока тот снова не заплакал. Видимо, ребенок нужен был только живым.

— Это правда, — снова заговорила Ирен, сбивая с ног попытавшегося сбежать от нее упыря. — Андрей попросил меня загипнотизировать их и спросить. Так что он говорит правду. По крайней мере, сам в нее точно верит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Александр мысленно восхитился девушкой. И ведь, главное, почти не соврала. Черт просил загипнотизировать – просил. А то, что гипноза не было, так это дело десятое.