Аромат грязного белья (сборник) - Михаил Армалинский

3. Письменное решение Верховного суда по делу Hustler Magazine v. Falwell, 485 U.S. 46 (24 February 1988). Written opinion of the court.

4. Lust in Action: Jerry Falwell and Larry Flynt. – В кн.: American Studies by Louis Menand, Ferrar, Straus and Giroux. New York, 2002. 306 p. ISBN 0-374-10434-4.

5. Hustled: My Journey From Fear to Faith by Tonya Flynt-Vega, Ted Schwarz. Westminster John Knox Press, 1998.310 p. ISBN 0664221149.

6. Defending Pornography: Free Speech, Sex, and the Fight for Womens Rights by Nadine Strossen. New York: Ancor Books, Doubleday, 1995. 320 p. ISBN 038548173X.

7. Obscene Profits: Entrepreneurs of Pornography in the Cyber Age by Frederick S. Lane. New York: Brunner-Routledge, 2001. 305 p. ISBN 0-415-92096-5.

8. Pornography in America: A Reference Handbook by Joseph W Slade. Santa Barbara, California: ABC–Clio Inc., 2000.349 p. ISBN 1576070859.

9. Jerry Falwell v. Larry Flynt by Rodney A. Smolla. New York: St Martins Press, 1988.336 p. ISBN 0312022255.

10. Bound and Gagged by Laura Kipnis. New York: Grove Press, 1996. 226 p. ISBN 0802115845.

11. Sex, Lies, & Politics by Larry Flynt. New York: Kensington Publishing Corporation., 2004.263 p. ISBN 0758204833.

12. Сайт Ларри Флинта / http://www.larryflynt.com

13. The People vs. Larry Flynt (Special Edition). DVD, 2003. ISBN 1-4049-2795-6.

Ложь лежащих вместе

Jennifer Beth Cohen. Lying Together. My Russian Affair. The University of Wisconsin Press. Terrace Books, 2004. 214 p. ISBN 0-299-20100-7.

Впервые опубликовано в General Erotic. 2004. № 120.

На обложке этой книги нарисованы смятые простыни, за которыми маячат церковные купола. Из такого ландшафта можно заключить, что в двусмысленном названии книги (lying переводится как «лежать» и как «лгать») акцент делается на «лежать», тем более когда лежание происходит together, то есть «вместе». Впрочем, «лживого» смысла в романе тоже предостаточно, так как между героями и внутри героев ложь процветает прямо как в сонете Шекспира в переводе Маршака:

…Я лгу тебе, ты лжёшь невольно мне,и кажется, довольны мы вполне.

Я бы ещё пояснил название так: сексуальное наслаждение как самое честное проявление в человеке («Лёжа вместе») противопоставляется остальной жизни, полной лжи («Совместная ложь») – второй возможный перевод названия романа. Вот я и думаю, что оптимальный русский перевод названия, обобщив два, будет таким: «Ложь лежащих вместе».

В авторском вступлении Дженнифер пишет, что, хотя она изменила некоторые имена и хронологию событий, тем не менее это правдивая история, причём о ней самой. Так что повествование ведётся от первого лица, и имя автора передано героине. Честная, значит – что ж, мы её на этом и прихватим, что должно ей понравиться, судя по роману.

Дженнифер, или Джен, как ёе там сокращают, изучала в американском колледже русский язык да литературу и на каникулы не раз улетала в Петербург подучиваться. В колледже на занятиях по русской литературе она познакомилась со студентом по имени Кевин. Они несколько раз оказывались наедине, гуляя и толкуя о русской литературе, но ни разу даже не поцеловались, хотя влечение друг к другу они испытывали. После окончания колледжа они расстаются на шесть лет и не поддерживают никаких контактов. Джен работает в нью-йоркской прессе, и в январе 1998 года, когда все репортёры охотятся за Моникой Левински, Джен решает подготовить материал об обманном вывозе женщин из России в Америку и о принуждении их заниматься там проституцией. Джен откровенно говорит, что в этой теме присутствует бесспорная сексуальность, которая её влечёт. И действительно, получая сексуальное удовлетворение от раскрытия сексуальных преступлений, ты обретаешь прекрасный стимул их раскрывать.

Занимаясь таким сексуально возбуждающим журнализмом, Джен вспоминает, что Кевин давно работает в Петербурге в англоязычной газете и может оказаться ей полезен со своими местными связями. Другой, более веской, причиной для возобновления контакта с Кевином является серия неудач по поиску мужа, несмотря на активную половую жизнь, что ввергало Джен не только в депрессию, но и в анарексию, с которыми она успешно боролась с помощью таблеток и психотерапии.

Она знала через общих знакомых, что Кевин был женат, заимел ребёнка, развёлся, а также испробовал все возможные наркотики, запивая их алкоголем в таких изрядных количествах, что ему пришлось организовать в Питере первое общество Анонимных алкоголиков.

И вот Джен с тоски решила прощупать ситуацию. Она легко находит адрес электронной почты Кевина, пишет ему, он тотчас откликается, и с места в карьер начинается жаркий почтовый роман.

Под предлогом сбора материалов по нужной теме Джен организует себе командировку в Питер, где её встречает Кевин и погружает по горло в пахучую российскую жизнь. У них начинается любовь до гроба с планами женитьбы и установленным количеством будущих детей.

Очарование Россией усугубляется тем, что Джен живёт в Петербурге, который она считает самым подходящим городом для любовников, противопоставляя его традиционному, но недостойному, с её точки зрения, конкуренту – Парижу.

В Москве же Джен не видит ничего магического, присущего Питеру. Так что ей крупно повезло с декорациями для первых актов её любовной драмы.

Несмотря на перманентное отсутствие туалетной бумаги в туалете аэропорта и частое отключение горячей воды в квартире, Джен смиряется с российскими неудобствами, получая взамен то, чего ей не хватало у себя на родине. Например, в России ей не приходилось самой таскать свои чемоданы, а это делали за неё мужчины – это давало ей радость ощущения себя женщиной. (А в Америке равноправные женщины сами таскают равновесные чемоданы.) Вот что пишет Джен:

Пусть изнасилования в России носят эпидемический характер. Пусть законы против сексуального домогательства практически не существуют. Пусть битьё жён в порядке вещей. Но рыцарство здесь ещё не исчезло.

(Даю перевод с женского языка на мужской: «Открой галантно для меня дверь, а за ней можешь меня хоть насиловать».)

Да за такое признание вслух её бы распяли американские феминистки вместе с домохозяйками и закуренными студентками. Да будь Джен в Штатах, она и сама от слова «изнасилование» стала бы возмущённо вопить, исходя пиздяной слюной. (Она признаётся Кевину, что мечтала быть изнасилованной.)

Джен к месту вспоминает, что в теории кинематографии линза камеры приравнивается к фаллосу, а фотографирование – к некоторого рода изнасилованию. Джен наслаждается властью, которой она обладает, будучи режиссёром, и как бы осуществляет насилие над проститутками, у которых берёт интервью, то насилие, которое сама мечтает испытать.

Джен радостно соглашается даже с «оскорблением чести и достоинства» – когда Кевин в баре объяснил другим мужчинам, что Джен «его сука» (I told them you’re my bitch), Джен не оскорбляется, что пришлось бы ей сделать в Америке, а испытывает приятное ощущение принадлежности Кевину.

Когда в казино негр-охранник одобрительно хлопает её, проходящую мимо, по заду, она не закатывает истерику и не бросается к адвокату, а чувствует, что её просто по достоинству оценили.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});